В усадьбе Дракино (Костромская губерния) в семье морского офицера.
Геннадий Невельской получил хорошее домашнее образование, в 1829 году приехал в Санкт-Петербург и поступил в Морской кадетский корпус . В годы учебы Невельского начальником Морского корпуса был знаменитый мореплаватель адмирал Иван Крузенштерн (1870-1846), с именем которого связано первое русское кругосветное плавание. После окончания корпуса в 1832 году Невельской, произведенный в мичманы, в числе лучших учеников был прикомандирован слушателем в Офицерский класс — прообраз будущей Военно-Морской академии. В 1836 году, после успешной сдачи экзаменов, он получил чин лейтенанта и назначение офицером на корабль "Беллона", входивший в эскадру адмирала Федора Литке. В последующие несколько лет Невельской служил на различных должностях на кораблях "Князь Варшавский", "Аврора" и "Ингерманланд", участвовал в нескольких дальних походах, а также являлся вахтенным офицером и фактическим наставником при великом князе Константине Николаевиче, втором сыне императора Николая I.
В 1846 году Геннадий Невельской был произведен в капитан-лейтенанты и назначен командиром строящегося военного транспорта "Байкал". Спустя год было принято решение об отправке нового судна с грузом из Петербурга на Камчатку. Невельской решил воспользоваться этим случаем для реализации своей давней идеи по изучению устья реки Амур, которое долгое время считали непригодным для судоходства. Заручившись поддержкой вновь назначенного губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева и начальника главного морского штаба Александра Меншикова, Невельской направил высочайшее прошение Николаю I о разрешении экспедиции.
Плавание, начавшееся в начале сентября 1848 года, завершилось спустя восемь месяцев в порту Петропавловска-Камчатского. Так и не получив высочайшего разрешения на свои исследования, Невельской решил действовать самостоятельно. В июне 1849 год "Байкал" достиг северной оконечности Сахалина, и, обогнув его с запада, направился в Амурский лиман. Вскоре был обнаружен вход в лиман и найдено устье Амура, которое команда Невельского обследовала на несколько километров вверх по реке. Таким образом, экспедиция под командованием Геннадия Невельского совершила значительное географическое открытие, доказав, что Сахалин является островом, а не полуостровом, как считалось ранее, и подтвердила теорию Невельского о возможности судоходства на Амуре. Вскоре Невельской и Муравьев получили высочайшие предписание о дальнейших действиях, которое прямо запрещало вновь спускаться к Амуру ввиду возможности обострения отношений с Китаем и Японией. Однако Невельской на свой страх и риск нарушил столь жесткие требования, и в августе 1850 года основал военное поселение в устье Амура под названием Николаевский пост, впоследствии ставшее городом Николаевск-на-Амуре. Невельской распорядился поднять российский военный флаг и объявил о присоединении Амурского края к России. После возвращения Геннадия Невельского в конце того же года в Санкт-Петербург, его действия были рассмотрены в Особом комитете, который счел их дерзкими и самоуправными. Невельского было предложено разжаловать в матросы, однако Николай I, рассмотрев обстоятельства дела, наложил на решение комитета знаменитую резолюцию: "Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен".
В феврале 1851 года решением правительства под началом Геннадия Невельского была организована Амурская экспедиция, которая детально исследовала бассейн нижнего Амура, произвела там топографическую съемку, составила первую карту всего Амура, провела большую исследовательскую работу на Сахалине.
Геннадий Иванович Невельской родился в усадьбе Дракино, близ Солигалича. Отец: Иван Алексеевич Невельской (1774-1823) - потомственный морской офицер, из старинного Костромского дворянского рода. Мать: Феодосья Тимофеевна (1787-1854) принадлежала к старинному дворянскому роду Полозовых; известна тем, что подвергалась судебному преследованию за не гуманное отношение к крепостным крестьянам.
В Морском корпусе
В 1829 году Геннадий Невельской поступил в Морской кадетский корпус. Начальником Морского корпуса был в то время знаменитый мореплаватель адмирал И. Ф. Крузенштерн, с именем которого связано первое российское кругосветное плавание. Среди кадетов тех времен особенной популярностью пользовались не столько военное, сколько исследовательское, географическое направление обучения. Кадеты и гардемарины были воодушевлены знаменитыми морскими походами русских моряков. У всех на устах было открытие Антарктиды Ф. Ф. Беллинсгаузеном и М. П. Лазаревым, походы Ф. П. Врангеля, М. Н. Станюковича, Ф. П. Литке и других. Не случайно, поэтому, многие однокашники Невельского впоследствии стали знаменитыми мореплавателями, исследователями, географами.
Ещё в Морском корпусе Невельской увлекся географией Дальнего Востока. Не вполне однозначные сведения, приводимые в книгах и картах, Геннадий Невельской подвергал сомнению. Им овладела жажда собственных географических исследований.
В 1832 году Невельской в числе лучших окончил Морской кадетский корпус и в числе избранных стал слушателем только что созданного Офицерского класса (прообраз будущей Военно-Морской Академии). 28 марта 1836 года мичман Невельской успешно сдал экзамены за курс офицерского класса и ему было присвоено звание лейтенанта флота.
Первые годы службы во флоте
По окончанию Офицерского класса лейтенант Невельской был назначен в эскадру адмирала Федора Петровича Литке офицером на корабль «Беллона» под командованием опытного морского офицера Самуила Ивановича Мофета. Затем служил на кораблях «Князь Варшавский»(«Константин»), «Аврора» и «Ингерманланд». В эти годы он, как отлично подготовленный морской офицер, являлся вахтенным офицером при Его Высочестве Великом князе Константине Николаевиче. Цесаревич Константин, сын императора Николая I в возрасте 9 лет был назначен генерал-адмиралом флота и определен под попечительство адмирала Литке. Фактическим попечителем юного Великого князя на многие годы стал Геннадий Невельской. Впоследствии это обстоятельство, возможно, послужило к тому, что самовольства Невельского при освоении Амура были не только прощены, но одобрены императором Николаем I. Историк А. И. Алексеев предполагает, что Невельской в какой-то момент спас жизнь цесаревичу.
В годы службы Невельского в эскадре Литке, эта эскадра в дальних плаваниях участия не принимала, в основном плавала в пределах Европы. В 1846 году Невельской получил чин капитан-лейтенанта. Годом спустя он напросился на должность командира строившегося транспортного судна «Байкал», которое должно было отправиться на Камчатку с грузом.
Амурская экспедиция
Назначение на «Байкал» и направление на Дальний Восток Невельской рассматривал, как возможность исполнить свой замысел: доказать, что в устье реки Амур можно войти из океана и, что Сахалин - остров. Заручившись поддержкой губернатора Восточной Сибири Николая Николаевича Муравьева и начальника главного морского штаба князя Меншикова, Невельской, без Высочайшего разрешения летом 1849 года достиг устья Амура и обнаружил пролив между материком и островом Сахалин. В 1850 году Невельской, уже в чине капитана 1 ранга был вновь направлен на Дальний Восток, однако с предписанием «не касаться устья Амура». Но, заботясь уже не столько о географических открытиях, сколько об интересах Российского государства Невельской, вопреки предписанию, основал в устье Амура т. н. Николаевский пост (ныне город Николаевск-на-Амуре), подняв там Российский флаг и объявив о суверенитете России над этими землями.
Самоуправные действия Невельского вызвали недовольство и раздражение в правительственных кругах России. Так называемый Особый Комитет счел его поступок дерзостью, достойной разжалования в матросы, о чем и было доложено императору Николаю I. Однако, выслушав доклад Муравьева Н. Н., Николай I назвал поступок Невельского «молодецким, благородным и патриотическим», и даже наградил его орденом Владимира 4 степени, а на доклад Особого Комитета наложил знаменитую резолюцию:
В 1851 году Невельской был вновь направлен на Дальний Восток. В том же году он женился на девице Ельчаниновой, Екатерине Ивановне, вместе с которой и прибыл к месту службы. В последующие годы Невельской и его подчиненные осуществили детальное исследование берегов устья Амура, Амурского лимана и Татарского пролива, а также континентальных частей Амурского и Уссурийского края и острова Сахалин. При этом капитан 1 ранга, а с августа 1854 года контр-адмирал Невельской от имени императора устанавливал власть России в дальневосточных территориях.
В середине 1850-х годов началось масштабное освоение Россией Амурского края под руководством губернатора Муравьева. Миссия Невельского на этом была исчерпана и он возвратился в Санкт-Петербург.
После Амурской экспедиции
Вернувшись в Санкт-Петербург, Геннадий Невельской более не участвовал в морских плаваниях. Значительную часть жизни он посвятил систематизации материалов, собранных им в ходе Амурской экспедиции: он участвовал в уточнении карт, консультировал политиков и предпринимателей. Был действительным членом Императорского Русского Географического общества.
В 1857 году он вошел в состав директоров вновь созданной Амурской компании (коммерческое предприятие) и много занимался её делами. Одновременно он был назначен членом Морского ученого совета.
В 1864 году Невельскому был присвоен чин вице-адмирала, в 1874 году - полного адмирала.
Здоровье Невельского, подорванное в результате участия в Амурской экспедиции, периодически ухудшалось. Временами он был вынужден выезжать за границу для лечения.
Основной целью последних лет жизни Г. И. Невельского было написание книги об Амурской экспедиции. В этом ему активно помогала супруга, Екатерина Ивановна Невельская, являвшаяся очевидицей и участницей описываемых событий. В 1975 году книга была в основном закончена. Первоначально она называлась «Действия наших морских офицеров в 1849 по исход 1855 года на отдаленном Востоке нашего Отечества и их последствия». Однако прошло ещё несколько лет, прежде, чем она увидела свет. Это случилось уже после смерти Невельского. Окончательный вариант книги Г. И. Невельского под названием «Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849-1855» был подготовлен его вдовой и вышел в свет в 1877 году. В перемене названия принимал участие Великий князь Константин Николаевич.
Геннадий Иванович Невельской скончался 17 (29) апреля 1876 в Санкт-Петербурге, похоронен на Новодевичьем кладбище.
Семья
Жена Екатерина Ивановна Невельская (15 октября 1831- 8 марта 1879)
Дочери:
Старшая дочь Екатерина Невельская (1 июня 1853 года - 12 мая 1854)
Ольга Геннадьевна Сорохтина (2 апреля 1854 года - 13 октября 1933, Ницца, Франция) (муж - офицер Л. В. Сорохтин) - автор первой биографии Г. И. Невельского (1894). Детей не имела.
Мария Геннадьевна Кукель (8 августа 1855 - примерно 1919-20) (муж - Андрей Болеславович Кукель)
Александра Геннадьевна Охотникова (8 апреля 1858 ?1929, Париж) (муж Платон Михайлович Охотников, офицер, позже помещик)
Сын Николай Геннадьевич Невельской (14 сентября 1861 - примерно 1919). Женат не был.
Внуки:
Сергей Андреевич Кукель (Кукель-Краевский) - морской офицер
Владимир Андреевич Кукель (Кукель-Краевский) - морской офицер
Три дочери и два сына были у А. Г. Охотниковой. Их потомки живут во Франции, Бразилии, США и России.
Все даты - по старому стилю.
Награды и звания
- За отличную и усердную службу Невельской был награжден орденами:
- Св. Станислава IV степени (1838),
- Св. Анны III степени (1841),
- Св. Владимира IV степени (1850),
- Св. Анны II степени с Императорской короной (1853),
- Св. Владимира III степени (1853),
- Св. Станислава I степени (1855),
- Св. Анны I степени и пожизненным пенсионом в 2 тыс. рублей серебром в год (1858).
На надгробии могилы Г. И. Невельского на Новодевичьем кладбище Петербурга высечен неправильный год рождения: 1814 год, вместо 1813-го. Историк А. Алексеев объяснял это тем, что при поступлении в 1829 году в Морской корпус было представлено поддельное свидетельство о рождении, где возраст Невельского был уменьшен ровно на год. Год рождения 1814 впоследствии перешел во все официальные документы Г. И. Невельского. Это нашло свое отражение и в надписи на надгробии.
Труды
Память
- Именем Невельского названы залив и пролив на Дальнем Востоке, город Невельск Сахалинской области, улица в городе Южно-Сахалинске, Холмске (и в других городах Сах. области), Новосибирске и ряд других мест.
- Во Владивостоке в 1897 году ему был поставлен памятник (скульптор Р. Р. Бах, архитектор - морской инженер А. Н. Антипов).
- Памятники в Николаевске-на-Амуре как основателю города.
- До середины 1990-х годов в Хабаровске находился памятник Г. И. Невельскому. Скульптура обветшала, демонтирована на реконструкцию и не восстановлена.
- Имя Г. И. Невельского носил пассажирский теплоход (проект 860) Амурского речного пароходства.
- Имя Невельского носит Морской государственный университет Владивостока.
- Имя Невельского носит Мореходное училище города Холмска.
- Имя Невельского было присвоено одному из самолетов российской авиакомпании «Аэрофлот»
Адмирал, член ученого отделения морского технического комитета, один из крупных деятелей по исследованию и присвоению Амурского края и острова Сахалина. Г. И. Невельской родился 25-го ноября 1813 г. в Солигаличском уезде Костромской губернии и происходил из старинной дворянской семьи; на шестнадцатом году, был помещен в морской кадетский корпус; в январе 1831 года, произведенный в гардемарины, плавал на корабле "Вел. Кн. Михаил" между Кронштадтом, Либавой и Данцигом, а затем на "Кульме" крейсировал у Красной горки. Произведенный 21-го декабря 1832 года в мичмана, Н. тогда же был прикомандирован к офицерским классам, где и продолжал свое морское образование. Далее, в течение трех следующих лет он плавал на разных кораблях по Финскому заливу и Балтийскому морю. Произведенный затем в лейтенанты, Н. сначала на фрегате "Беллона", а затем на фрегате "Аврора" совершил несколько плаваний с великим князем Константином Николаевичем и одно время был его руководителем в морских науках. В 1844 г. он совершил более отдаленное плавание - из Кронштадта в Архангельск, а в 1845-1846 гг. плавал на корабле "Ингерманланд" по Средиземному морю. Во время плаваний H. свободное от служебных занятий время посвящал изучению восточной Азии, ее берегов и омывающих их вод по тем материалам, какие ему удавалось находить в русской и иностранной литературе; тогда же у него зародилось и желание отправиться в экспедицию на Дальний Восток для исследования Амурского лимана. Дело в том, что все более ранние исследователи отрицали возможность судоходства по Амуру для судов с осадкой более пяти футов, самый же лиман считали доступным лишь для судов не более шестнадцати футов углубления, почему и император Николай I высказал об Амуре следующее мнение: "для чего нам эта река, когда ныне уже положительно доказано, что входить в ее устье могут только одни лодки". Вместе с тем император высказал и нежелание дальнейших попыток к исследованию этой реки. Между тем Н., изучая материалы, добытые прежними исследователями Амура и его лимана, пришел к убеждению в ошибочности этих заключений. Но самому ему отправиться на Восток пришлось не скоро. Лишь в 1846 г., произведенный в капитан-лейтенанты и назначенный командиром строившегося военного транспорта "Байкал", предназначавшегося для доставки в Охотск и Петропавловск провианта и других грузов, Н. решил воспользоваться предстоящим плаванием для исследования р. Амура и его лимана, хотя в высших правительственных сферах в то время и существовало вполне определенное мнение о несудоходности Амура и о ненужности новых исследований; к тому же вопрос об Амуре имел и политический характер, ввиду чего предпринять что-либо без согласия министерства иностранных дел было бы очень рискованно. Невельской изложил свой взгляд на реку Амур тогдашнему начальнику главного морского штаба кн. А. С. Меньшикову, который отнесся к плану H. вполне сочувственно и посоветовал ему обратиться к графу Н. Н. Муравьеву, тогда только что назначенному генерал-губернатором Восточной Сибири. Муравьев, находившийся в Петербурге, обещал ему широкое содействие; кн. Меньшиков согласился на свой риск дать Невельскому инструкцию осмотреть юго-восточный берег Охотского моря между теми местами, которые были определены и усмотрены прежними мореплавателями; после чего, сдав транспорт в Охотске, Н. с офицерами должен был вернуться в Петербург. Вместе с тем касательно Амура князь сказал, что хотя без Высочайшего разрешения нельзя предпринимать нового исследования, но если осмотр будет произведен "случайно" и без всяких несчастий, то может быть это пройдет для него благополучно. Получив такие неопределенные инструкции, где вся ответственность должна была пасть на него, Н., однако, не пал духом и решил привести в исполнение свою заветную мысль. 21-го августа 1848 г. он вышел из Кронштадта, не дожидаясь более обстоятельной инструкции, проект которой был составлен и отправлен Невельским гр. Муравьеву.
По пути он посетил Портсмут, Рио-де-Жанейро и Вальпарайзо и в начале мая 1849 года прибыл в Петропавловск, где сдал привезенный груз. Между тем, вслед за отъездом на Восток, был поднят вопрос об Амуре в правительственных сферах и в январе 1849 года Высочайше утвержден особый комитет по этому вопросу. Комитет, действовавший согласно с планами тогдашнего министра иностранных дел гр. Нессельроде, признал необходимым соблюдать чрезвычайную осторожность, и хотя считал желательным, чтобы левый берег устья реки Амура и лежащая напротив часть острова Сахалина не были заняты никакой посторонней державой, но в то же время был решительно против занятия каких-либо пунктов в указанной местности нашей военной силой, опасаясь, чтобы это не вызвало осложнений с Китаем и Японией. Поэтому комитет рекомендовал отправить из Аянского порта небольшую морскую экспедицию с целью завязать торговые сношения с гиляками и тем упрочить среди них наше влияние. Однако, благодаря энергичным представлениям гр. Муравьева, его инструкция Невельскому в январе 1849 года была утверждена и послана графу в Иркутск, откуда Муравьев отправил ее со штабс-капитаном Корсаковым в Охотск с тем расчетом, что из Охотска до Петропавловска Корсаков доберется морем. Но долго не открывавшаяся навигация задержала Корсакова в Охотске до июня месяца, а в то время Н., сдав в Петропавловске груз, на свой страх отправился произвести исследование Амурского лимана и берегов Сахалина, так что Корсаков уже не застал его в Петропавловске. Не удалось Корсакову встретить Невельского и у берегов Сахалина. H., выйдя со своим транспортом "Байкал" из Петропавловска, 24-го июня бросил якорь у мыса Головачева и послал к тому мысу две шлюпки с лейтенантом Гревенсом и мичманом Гейсмаром. Исследования этих офицеров выяснили, что входа в Амурский лиман около этого мыса не существует, а потому, произведя опись берега, H. на другой же день пошел к противоположному материковому берегу. После целого ряда промеров и поисков Н., наконец, удалось найти (26-го июня) вход в Амурский лиман, где он и стал на якорь. Таким образом, ошибочность мнения, высказанного столь авторитетными мореплавателями, как Лаперуз, Браутон, Крузенштерн и др., о недоступности Амурского лимана для мореходных судов, была доказана, и оставалось только выяснить, насколько лиман и устье реки Амура могут быть пригодны для плавания больших морских судов. Не имея возможности сделать точную опись всего лимана, занимающего около 2000 квадратных верст, H. решил исследовать на гребных судах лишь северную часть этого лимана, и 10-го июля с тремя офицерами, доктором и 14-ю нижними чинами на трех шлюпках пошел по лиману, захватив с собой провизии на три недели. После чрезвычайно трудного плавания, во время которого постоянно производились самые тщательные промеры и описи, H. вошел в Амур, дошел до полуострова, названного им Константиновским полуостровом, и затем после 22-х дневного плавания снова возвратился на транспорт. Во время этого исследования Н. окончательно убедился, что Сахалин не полуостров, а остров; что вход в лиман с Татарского залива, через открытый им 22-го июля 1849 года пролив, доступен для мореходных судов всех рангов, а с севера из Охотского моря, равно и сообщение через лиман Татарского залива с этим морем - для судов, сидящих в воде до 23-х футов, и что в устье р. Амур из Татарского залива могут проходить суда с осадкой в 15 футов, а из Охотского моря - суда, сидящие в воде до 12-ти футов. Убедившись, таким образом, в справедливости своих предположений относительно Амурского лимана и острова Сахалина, Н. стал торопиться выполнить возложенное на него поручение - произвести опись юго-восточного берега Охотского моря до Тугурской губы, и поэтому 3-го августа вышел из лимана и от горы кн. Меньшикова начал опись материкового берега; вскоре он открыл и описал большой залив Счастия и залив св. Николая. У этого залива Н. встретился с прапорщиком корпуса штурманом Д. И. Орловым, посланным разыскать транспорт "Байкал" и сообщить Н., что в Аяне ожидают его важные распоряжения высшего начальства. H. тотчас же поспешил в Аян и прибыл туда 3-го сентября. В Аяне он застал штабс-капитана Корсакова, который вручил ему Высочайше утвержденную инструкцию об исследовании устья реки Амура; через Корсакова он отправил и свое донесение кн. А. С. Меньшикову. В Аяне же Невельского встретил и гр. Н. Н. Муравьев, который был первым из генерал-губернаторов Восточной Сибири, посетившим Охотск и Петропавловск. Эта встреча была особенно приятна для Муравьева, потому что в Аяне распространился слух о гибели "Байкала" на пути из Петропавловска. В своем отношении к кн. Меньшикову по поводу экспедиции Невельского, гр. Муравьев писал, между прочим, что, по его мнению, ни одна из предшествовавших экспедиций не представляет для России таких важных последствий, какие истекают из открытий Н., несмотря на то, что все это произведено без всяких особых затрат казны и с ничтожными средствами, на суммы, ассигнованные для доставления груза в наши сибирские порта. Из Аяна Н. отправился в Охотск, сдал там транспорт и сухим путем поехал в Якутск, откуда вместе с гр. Муравьевым отправился в Иркутск. Донесение Н. о произведенном им исследовании Амурского лимана вызвало в высших петербургских правительственных сферах большое оживление. Особенно негодовал на Н. гр. Нессельроде, бывший председателем упомянутого комитета по вопросу об Амуре. Гр. Нессельроде поддерживали гр. Чернышев, тогдашний военный министр, адмирал Сенявин и многие другие члены комитета. Однако, все окончилось для Н. довольно счастливо и даже 6-го декабря 1849 года за благополучный приход транспорта в в Петропавловск, скорое и в хорошем состоянии доставление грузов и за сохранение здоровья команды он был произведен в капитаны 2-го ранга.
Переехав в Петербург в конце января 1850 года, Н. представил кн. Меньшикову все журналы и карты своих исследований и открытий, а также рапорт гр. Н. Н. Муравьева. Последний, основываясь на исследовании Невельского, настаивал на немедленном занятии устья Амура и требовал для того 70 человек воинских чинов. Гр. Нессельроде уверял, что устье этой реки занято сильной китайской флотилией с командой свыше 4000 человек, и потому всякие решительные действия будут крайне рискованны. Кроме того, он, как и многие из членов комитета, продолжал оставаться при прежнем мнении, что лиман и устье р. Амура недоступны для мореходных судов, а потому и не имеют для нас никакого значения. Представления Муравьева поддерживали лишь кн. Меньшиков и министр внутренних дел Л. А. Перовский. 2-го февраля 1850 года Н. был призван в заседание особого комитета, где, несмотря на нападки со стороны гр. Нессельроде, Чернышева и Сенявина, представление Муравьева отчасти было утверждено, и Невельской был назначен в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири; однако ему было предписано ни под каким видом и предлогом не касаться лимана и р. Амура. 8-го февраля того же 1850 г. Невельской был произведен в капитаны 1-го ранга с переводом в охотскую флотилию, и вслед за тем отправился в Иркутск, а из Иркутска - в Якутск, откуда на транспорт "Охотск" с 25 человеками команды 27-го июня прибыл в залив Счастия. Здесь, два дня спустя, он уже заложил зимовье, названное им Петровским. Выбор места оказался, впрочем, очень неудачным, так как отсюда невозможно было следить за устьем Амура и амурским побережьем. Это обстоятельство заставило Невельского, вопреки запрещению, войти в Амур; он на собственный риск в шлюпке с пятью вооруженными матросами отправился в опасное путешествие. Отъехав около 100 верст вверх по реке, он встретил группу пришлых маньчжур, занимавшихся эксплуатацией инородческого населения; они отнеслись к нему очень враждебно и заявили, что этот край принадлежит им. Н. направил в них находившийся у него фальконет, чем сразу их успокоил. Из бесед с маньчжурами он скоро узнал: 1) что маньчжурам запрещено спускаться по реке Амуру и что они приходят сюда самовольно; 2) что на всем пространстве по берегам реки до Каменных гор нет ни одного китайского или маньчжурского поста; 3) что все народы, обитающие на этом пространстве, по рекам Амуру и Уссури и до моря, не подвластны китайскому правительству и ясака не платят, и 4) что река Амур при устьях впадающих в нее рек - Сунгари и Уссури, а равно и эти последние вскрываются от льда гораздо ранее, чем р. Амур у своего устья. Из этих данных особенно важным было то, что вся местность по р. Амуру от Каменных гор оказывалась совершенно не подчиненной китайскому правительству, а поэтому не было никакого основания откладывать далее занятие ее Россией, и Н. тогда же объявил маньчжурам и инородцам, что хотя русские давно не бывали на Амуре, но они всегда считали эту реку до Каменных гор, а равно и всю страну с моря с островом Сахалином своей и что русский Великий Царь принимает отныне под свое покровительство и защиту всех жителей, обитающих в этом крае, для защиты коих от насилий, причиняемых приходящими в эту страну иностранными судами, русское правительство решило принять самые энергичные меры и теперь же поставить вооруженные посты в заливе Искай (Счастия) и при устье реки Амура. Вместе с тем, чтобы занятие Амурского края русскими было известно и иностранным судам, Н. отдал гилякам приказание предъявлять всем приходящим судам объявление следующего содержания: "От имени российского правительства сим объявляется всем иностранным судам, плавающим в Татарском заливе, что так как прибрежье этого залива и весь приамурский край, до корейской границы, с островом Сахалином, составляют российские владения, то никакие здесь самовольные распоряжения, а равно и обиды обитающим инородцам не могут быть допускаемы. Для этого ныне поставлены российские военные посты в заливе Искай и на устье р. Амур. В случае каких-либо нужд или столкновений с инородцами нижеподписавшийся, посланный от правительства уполномоченным, предлагает обращаться к начальникам этих постов". Отправившись обратно к лиману и достигнув 1-го августа мыса Куегда (Константиновский полуостров), Н. в присутствии собравшихся из окрестных поселений гиляков, при салюте из фальконета и ружей, поднял русский военный флаг в знак фактического занятия русскими амурского края. Здесь же, на Константиновском полуострове Невельской оставил при флаге военный пост, названный Николаевским и состоявший из 6 человек матросов при фальконете и шлюпке. Этим-то шести человекам было поручено охранять новое приобретение России, простиравшееся на несколько тысяч верст и сообщающееся с остальной Россией лишь морем; но большей охраны из своей команды в 25 человек Невельской выделить не мог.
Возвратившись в Петровское зимовье, Невельской вскоре отплыл в Аян, а оттуда в Иркутск, чтобы лично убедить генерал-губернатора в крайней необходимости принять решительные меры к прочному утверждению русских в нижнеприамурском крае; но в Иркутске он уже не застал гр. Муравьева, уехавшего в Петербург, куда в декабре того же 1850 года отправился и Невельской. Между тем, в Петербурге для рассмотрения донесения Н. по повелению императора Николая I был учрежден особый комитет под председательством графа Нессельроде. В числе членов этого комитета были, между прочим, кн. А. С. Меньшиков, Л. А. Перовский и Н. Н. Муравьев. Н. Н. Муравьев объявил комитету, что все действия Н. вполне согласны с его взглядами; кн. Меньшиков и Л. А. Перовский поддерживали Муравьева, обратив особенное внимание членов комитета на то, что действия Невельского были вызваны важными обстоятельствами, встреченными им на месте, и что после этого следует не только усилить Николаевский пост, но и в Амурском лимане и Татарском заливе необходимо постоянно иметь военное судно; но Чернышев, гр. Нессельроде, Сенявин и др. заявили, что после объявления Невельскому Высочайшего повеления: "ни под каким видом и предлогом не касаться лимана и р. Амура", действия его надо признать чрезвычайно дерзкими и заслуживающими строжайшего наказания, а потому требовали разжалования H., как нарушившего Высочайшую волю. К мнению гр. Чернышева и Нессельроде присоединились почти все члены, и комитет постановил: "Николаевский пост снять и, согласно Высочайшей воле, высказанной в 1849 году, производить российско-американской компании из Петровского расторжку с гиляками и другими инородцами, обитающими на юго-восточном берегу Охотского моря, отнюдь не касаясь реки Амур, ее бассейна, Сахалина и берегов Татарского залива". Однако, Государь взглянул на дело иначе. Выслушав объяснения Муравьева о важных причинах, побудивших Н. к решительным действиям, он не только не усмотрел в них преступления, но сказал, что поступок Н. он находит молодецким, благородным и патриотическим, за который и жалует ему орден св. Владимира 4-ой степени. Тогда же император Николай Павлович сказал: "где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен", и написал на журнале комитета: "комитету собраться вновь под председательством государя наследника Престола" (впоследствии императора Александра II). На вторичном заседании в присутствии государя наследника комитет сделал несколько постановлений относительно приамурского края, в числе коих, между прочим, были следующие: 1) Николаевский пост оставить в виде лавки российско-американской компании, 2) никаких дальнейших распоряжений в той стране не предпринимать и отнюдь никаких мест не занимать, 3) для сооружения помещения в Петровском и Николаевском, охранения оных и для других надобностей назначить из сибирской флотилии в экспедицию 60 человек матросов и казаков при двух офицерах и докторе и 4) экспедицию эту назвать амурской, а начальником ее во всех отношениях назначить капитана 1-го ранга Невельского.
В июне 1851 года Невельской прибыл уже в Аян, откуда на транспорте "Байкал" отправился в Петровское, где и зазимовал. В этот период времени (1851-1852 г.) Невельской снарядил ряд экспедиций, давших ценные результаты, из которых отметим следующие, как наиболее важные.
Так, экспедиция Чихачева выследила с правого берега реки Амур несколько путей к морю, большая часть которых ведет в бухты и закрытые заливы, равно как нашла путь самый короткий и удобный. Экспедиции подпоручика Орлова выяснили, что берега озер Самагир, Ухдыль и др. покрыты строевым лесом, что горный хребет, из которого берут начало реки Амгунь, Гирин, Неида и др., называется Хинганским; что Хинганский хребет, принятый по Нерчинскому трактату 1689 года, подтвержденному трактатом 1721 года, за границу между Россией и Китаем от вершины реки Уди, направляется не к северо-востоку, как ошибочно до того времени полагали и как означалось на всех картах, а к юго-западу. Экспедиции лейтенанта Бошняка выяснила, что остров Сахалин был занят нами раньше, чем японцы стали его посещать и что этот остров изобилует каменным углем, которого особенно много в заливе Дуэ. Наконец, отметим, что во время этих экспедиций еще раз выяснилось, что Манчжурия и Даурия, составлявшие крайние китайские провинции на северо-востоке, простирались лишь до Хинганского хребта, что этот хребет служит на юге водоразделом между реками Сунгари и Хургой и рекой Уссури, что он через реку Сунгари направляется к корейским горам к югу от Японского моря, и что все инородцы, обитающие от хребта и до моря ясака не платят, так как страна эта признается Китаем в неопределенном положении. Вообще же все эти экспедиции сделали очевидным, что на обладание островом Сахалином Россия имела право; что определение вершин рек Амгуни и Гиринь может указать окончательно, что, по смыслу 1-го пункта Нерчинского трактата 1689 г. приамурский и приуссурийский край до моря должен составлять принадлежность России; что залив Де-Кастри представляет ближайший к лиману рейд в Татарском заливе, на побережье которого находятся закрытые бухты, более или менее связанные с реками Амур и Уссури. Для дальнейшего исследования края и для устройства удобного порта в Татарском заливе, Н. считал необходимым основать новые посты на вершинах рек Гиринь, Амгунь и Амур, в селениях Кизи и Хунгари, при устье Уссури, в протоке Виахту, на Сахалине, в заливе Де-Кастри и др., так как иностранные суда стали все чаще появляться в Татарском заливе.
Приняв меры к обеспечению себя припасами на зиму, Н. стал деятельно готовиться к занятию селения Кизи, залива Де-Кастри и обследованию острова Сахалина. В Кизи и Де-Кастри был отправлен лейтенант Бошняк, а на о. Сахалин - подпоручик Воронин. Чтобы надлежащим образом оценить труды, давшие столь замечательные результаты, следует обратить внимание на те ничтожные средства, которые были в распоряжении Невельского. К осени в экспедиции состояло в Николаевском посту 25 человек, в Петровском - 23 человека и в командировках - 16 человек, а всего - 64 человека. Затем при экспедиции было 3 пушки трехфунтового калибра, 2 пуда пороха, 2½ пуда свинца и 60 кремневых ружей; кроме того, палубный, в 29 футов ботик, 6-весельный баркас - оба выстроенные в Петровском, 5-весельный вельбот, четверка, 2 гилякских лодки и одна байдарка.
Из дальнейших экспедиций, снаряженных Невельским, следует отметить экспедицию мичмана Разградского, обследовавшего реку Хунгари, Березина, занявшего селение Кизи, и Бошняка, водрузившего 4-го марта 1853 года русский военный флаг в заливе Де-Кастри и учредившего там военный пост. Туземцы и маньчжуры не только ничем не выражали своего неудовольствия по поводу устройства военных постов в Кизи и Де-Кастри, но даже благодарили Бошняка и просили, чтобы русские поселились вверх по Амуру, поближе к реке Сунгари. 15-го мая того же года Н. получил от августейшего генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича предписание, в котором, между прочим, сообщалось, что Северо-Американские Штаты посылают в Восточную Азию две экспедиции: одну с целью установления политических и торговых связей с Японией, а другую - с ученой целью для обозрения берегов Тихого океана до Берингова пролива. Экспедиции эти, первая из 10 военных судов, вторая из трех, в русских восточно-азиатских водах должны были появиться в средине лета 1853 года, почему и предписывалось Н. оказывать им "дружественное внимание и приветливость в должных границах благоразумия и осторожности". Вслед за этим лейтенант Бошняк донес, что шкипер одного из китобойных судов сообщил ему, что американцы собираются летом быть в Татарском заливе и хотят занять бухту для пристанища своим китоловным судам. Ввиду этого донесения H. решил зорко следить за побережьем Татарского залива и на усиление военного поста в Де-Кастри командировал к Бошняку мичмана Разградского с тремя матросами, причем предписывал в случае появления американских экспедиций оказывать им всяческое внимание и содействие, но отнюдь не допускать занятия каких-либо бухт или заливов, объясняя, что все побережье до корейской границы составляет российские владения. Во исполнение предписаний Н., лейтенант Бошняк 1-го мая 1853 года на небольшой туземной лодке отправился из Де-Кастри вдоль южного берега Татарского залива и, исследуя по возможности этот берег, после трехнедельного опасного плавания прибыл в залив, носящий у туземцев название Хаджи, и названный Бошняком заливом императора Николая I.
Постоянные настоятельные донесения Н. о необходимости занятия нами Приамурского и Приуссурийского края стали мало-помалу изменять взгляд на этот вопрос в высших правительственных сферах, и в начале 1853 года Высочайше был утвержден новый штат амурской экспедиции. По новому штату в распоряжение Невельского были вверены рота флотских нижних чинов в 240 человек, сотня казаков и взвод горной артиллерии; значительно увеличен был и офицерский состав.
В своих дальнейших заботах о водворении русского влияния в новом крае, Н. решил поставить военные посты на западном берегу острова Сахалина и в Императорской гавани. "Немедленное занятие Императорской гавани, писал он Н. Н. Муравьеву, как гавани на прибрежье Татарского залива, находящейся посредине между лиманом и корейской границей, весьма важно". Кроме того, H. настаивал на присылке военного судна для крейсерства в Татарском заливе, чтобы фактически доказать американцам и другим иностранцам, что весь берег до корейской границы принадлежит нам. Наконец, в Петербурге решено было занять военными постами залив Де-Кастри и селение Кизи (значительно спустя после того, как это было выполнено Н. на свою ответственность) и остров Сахалин. Из дальнейших действий Невельского до прибытия подкреплений отметим следующее.
Отправившись 14-го июля из Петровского на транспорте "Байкал", Н. основал 6-го августа в Константиновской бухте Императорской гавани пост Константиновский; из Императорской гавани он отправился в залив Де-Кастри и подкрепил бывший там пост, названный им Александровским. Предписав транспорту из залива Де-Кастри плыть к западному берегу Сахалина и там в бухте около 50° N широты высадить Д. И. Орлова с 5 казаками для основания поста Ильинского, Н. с одним казаком и тунгусом пошел из Александровского поста пешком на озеро Кизи, оттуда в байдарке прибыл в селение Котова и основал там пост Мариинский. Из поста Мариинского Н. на байдарке же спустился по Амуру до Николаевска, а оттуда 17-го августа возвратился в Петровское. С прибытием кораблей в помощь экспедиции Н., последним было занято на Сахалине заселенное японцами местечко Тамари и основан там пост, названный Муравьевским. Для заведования этим постом, а также всем о. Сахалином, Невельской оставил майора Буссе, прибывшего с десантным отрядом из Петербурга.
17-го февраля 1854 года Невельской получил уведомление от генерал-губернатора, что экспедиция, отправленная Н. Н. Муравьевым в Удский край, по тщательном исследовании северного склона Яблонового хребта, около верховьев р. Уди, подтверждает точными данными все, что доносил Невельской об этом хребте; что Государь Император остался весьма доволен всеми действиями амурской экспедиции, особенно занятием залива Де-Кастри, острова Сахалина и открытием Императорской гавани.
Вскоре за тем H. H. Муравьев получил из Петербурга разрешение для более прочного занятия приамурского края отправить туда подкрепление вниз по Амуру. С этою целью на Шилке был выстроен 60-сильный речной пароход "Аргунь" и приготовлено около 75 груженых баркасов. Флотилия эта под личным начальством самого Муравьева 14-го мая 1854 года отплыла от Шилкинского завода и ровно месяц спустя была у Мариинского поста, где ее встретил Н. Об этом путешествии Муравьев и его спутники рассказывали, между прочим, что, плывя по р. Амуру, они вначале находили большую часть прибрежных деревень пустыми, так как жители бежали из них от страха; но подойдя верст на 500 к Мариинскому посту, они вступили в страну, как бы давно принадлежащую России. Везде на встречу к ним выходили туземцы в сопровождении стариков, приносили рыбу и выставляли проводников; даже маньчжурские торговцы являлись к Муравьеву извиняться, что торгуют без дозволения русских, и просили дать им это дозволение. Такое влияние и в столь обширном крае не только на инородцев, но и на маньчжур было достигнуто амурской экспедицией при ничтожных средствах и всего в какие-нибудь четыре года. По приезде Н. Н. Муравьева выяснилось, что в Мариинском и Николаевском постах будет зимовать около 900 человек, тогда как раньше зимовало всего 25-35 человек. Но вместе с тем оказалось, что Петропавловск в случае блокады долго держаться не может, так как у него почти совершенно не было съестных припасов, и рассчитывать на получение их морем на компанейских кругосветных судах по условиям военного времени было трудно. Поэтому Н. вторично предложил перевести Петропавловский порт в Николаевск; но это предложение опять было не принято. Также тщетно старался Н. доказать, что река Амур должна составлять лишь базис наших здесь действий, главная же и конечная цель этих действий должен быть уссурийский бассейн и его прибрежье. Н. Н. Муравьев, как и все его спутники, не разделял этого взгляда и говорил, что наша граница с Китаем должна проходить по левому берегу реки Амур. Впрочем, H. H. Муравьев впоследствии изменил свой взгляд и присоединился к мнению Невельского. Как бы то ни было, но отношения между Муравьевым и Невельским, несколько самолюбивым и не всегда точно следовавшим инструкциям высшего начальства, стали обостряться, что обнаружилось еще более во время следующей поездки Муравьева по Амуру в июне 1855 г. Вот что писал, между прочим, в это время Муравьев в одном из своих писем М. С. Корсакову: "Невельской просит меня не обездолить его народом и строить батарею в Николаевском порте на увале, кажется, против своего дома, а не там, где приказано - против входа в реку. Он оказывается так же вреден, как и атаман (атаман и губернатор Забайкальской области Запольский, которым Н. Н. Муравьев был очень недоволен). Вот к чему ведет честных людей самолюбие и эгоизм". Это письмо H. H. Муравьев заключает следующей фразой: "для успокоения Невельского я полагаю назначить его при себе исправляющим должность начальника штаба... Таким образом, Невельской не будет никому мешать и докончит свое там поприще почетно". Действительно, по прибытии генерал-губернатора в Мариинский пост, Невельской получил следующее предписание: 1) Амурская экспедиция заменяется управлением камчатского губернатора контр-адмирала Завойко, местопребыванием которого назначается Николаевск, 2) Вы (т. е. Невельской) назначаетесь начальником штаба при главнокомандующем всеми морскими и сухопутными силами, сосредоточенными в приамурском крае, 3) Все чины, состоящие в амурской экспедиции поступают под начальство контр-адмирала Завойко, и 4) главной квартирой всех наших войск назначается Мариинский пост". Сдав, вследствие этого предписания, экспедицию старшему по себе, Н. отправился в Мариинский пост и представил генерал-губернатору отчет о деятельности амурской экспедиции за пять лет ее существования с июня 1850 года по июнь 1855 года. Из этого отчета видно, что экспедиция стоила казне всего 64400 рублей сер.
Труды Г. И. Невельского были отмечены следующими Высочайшими милостями: за основание Петровского зимовья и за опись лимана р. Амур он получил в 1850 г. орден св. Владимира 4-ой ст.; за основание постов Александровского, Мариинского, Константиновского, Ильинского и Муравьевского селения получил в 1853 году орден св. Анны 2-й cт. с императорской короной; за открытие сообщения между заливом Де-Кастри и р. Амуром был награжден орденом св. Владимира 3-ей ст., и 26-го августа 1854 года произведен в контр-адмиралы.
Со времени назначения Н. начальником штаба при главнокомандующем всеми морскими и сухопутными силами, сосредоточенными в приамурском крае, самостоятельная деятельность его окончилась. В конце 1856 года он возвратился в Петербург, где в то время распространился слух, будто наши суда - фрегат "Аврора", корвет "Оливуца" и транспорт "Двина", по случаю мелководья на баре р. Амур, выйти из реки не могут и что все донесения Н. относительно состояния этого бара неправильны. Точно так же Н. обвиняли в том, что фрегат "Паллада" по его вине не введен в Амур и затоплен в Императорской гавани. Этому, кажется, верил даже император Николай Павлович, потому что, высказывая Невельскому благодарность за его труды и уверяя его, что Россия никогда не забудет его заслуг, Государь, однако, заметил, что река Амур мелка и не годится для плавания. Ближайшее будущее показало, тем не менее, насколько ложны были слухи, распущенные недоброжелателями Невельского.
10-го декабря 1856 года Невельской был отчислен от должности для особых поручений при генерал-губернаторе и назначен состоять по флоту, а в следующем году, 17-го сентября, был определен членом Морского ученого Комитета. Между тем, ближайшее знакомство с приамурским краем убедило Н. Н. Муравьева в справедливости мнений Невельского, и он оставил свой прежний взгляд, что наша граница с Китаем должна идти по левому берегу р. Амура, и в основу Айгунского трактата положил воззрения, которые не раз настойчиво проводил Невельской. В самый день заключения Айгунского трактата, 16-го мая 1858 года, Н. Н. Муравьев писал ему: "Отечество никогда вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто настоящее здание". По получении известия о заключении упомянутого трактата и о ратификации его богдыханом, Государь Император Александр II указом, данным Правительствующему Сенату 26-го августа 1856 года, пожаловал Невельскому орден св. Анны 1-й ст. и пенсион в 2000 рублей в год.
Дальнейшая деятельность Н. сосредоточилась в Морском Ученом Комитете. Произведенный 1-го января 1864 г. в вице-адмиралы, он три года спустя, 6-го декабря 1866 г., был назначен членом ученого отделения морского технического комитета и тогда же награжден орденом св. Анны 1-ой ст. с императорской короной, а 17-го апреля 1870 года - орденом св. Владимира 2-ой ст. Последней наградой Невельского было производство его 1-го января 1874 года в адмиралы.
Помимо служебной деятельности, Н. последние годы своей жизни немало времени посвящал участию в делах Общества для содействия русскому торговому мореходству и был председателем петербургского отделения этого общества. Г. И. Невельской скончался в Петербурге 17-го апреля 1876 года. Тело его погребено на кладбище Новодевичьего монастыря. Для увековечения заслуг Невельского ему и его сотрудникам в 1891 году во Владивостоке поставлен памятник, сооруженный по проекту А. Н. Антипова. Кроме того, шестидесятилетие со дня присоединения Приамурья, исполняющееся 1-го августа 1910 года, предположено ознаменовать сооружением на добровольные пожертвования памятника адмиралу Невельскому в гор. Николаевске на Амуре; Высочайшее разрешение на открытие повсеместного в Империи сбора добровольных пожертвований для осуществления этого сооружения последовало 13-го октября 1908 года.
Перу Г. И. Невельского принадлежит несколько заметок в "Морском Сборнике" (см. ниже); кроме того, после него остались "Записки", которые были изданы его женой, разделявшей с ним все трудности сделанных им экспедиций. Эти записки вышли в С.-Петербурге в 1878 г. под редакцией В. Вахтина под заглавием: "Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России в 1849-1855 гг.".
"Общий Морской Список", т. XI, стр. 28-31; "Подвиги русских морских офицеров на крайнем востоке России 1849- 1855 гг. Приамурский и Приуссурийский край". (Посмертные записки адмирала Heвельского). СПб., 1878 г. (к "Запискам" приложен портрет (1876 г.), гравированный Е. Бобровым); "Исторический Вестник" 1891 г., т. 46, декабрь; статья М. С. Робуша, "Один из русских пионеров на Дальнем Востоке", стр. 692-712 (к статье приложен портрет Г. И. Невельского и снимок с памятника ему во Владивостоке); П. Тихменев "Историческое обозрение российско-американской компании", стр. 62 и др.; "Русское Слово" 1860 г., ст. Романова; "Морской сборник" 1859 г., № 2, ст. Н. Бошняка: "Экспедиция в Приамурском крае"; Барсуков, "Граф Николай Николаевич Муравьев-Амурский", кн. II; "Голос" 1876 г. №№ 109 и 110; "Иллюстрированная Газета" 1876 г., № 23; "Всемирная Иллюстрация" 1876 г., № 384; "Народная школа" 1876 г., № 5; "С.-Петербургские Ведомости" 1876 г., №№ 109 и 110; "Разведчик" 1891 г., № 55; "Новости и Биржевая Газета" 1891 г. № 66, ст.: "О памятнике адмиралу Г. И. Невельскому"; "Русский Архив" 1878 г., № 12, ст. Н. С. Листовского: "Рассказы из недавней старины", стр. 507- 521; "Морской Сборник" 1860 г., тт. 45 и 47- 49, №№ 1, 6, 8, 9 и 11, ст. лейтенанта Фессуна: "Из записок офицера, служившего на фрегате "Аврора"; "Морской Сборник" 1860 г., № 3, ст. Г. Невельского: "Ответ на письмо г. Бошняка", стр. 76-76. и № 6, приложение: письмо в редакцию Г. Невельского (по поводу статьи г. Шепурина) и за 1861 г., № 2, ст. Шепурина "Возражение на статью Г. Невельского", стр. 171-184; "Энциклопедический словарь", изд. Брокгауза и Ефрона, т. 20, стр. 797; Vera Vend (псевдоним одной из дочерей Невельского): "L"amiral Nevelskoy et la conquête définitive au fleuve Amour". (СПб., 1894 г.); Леер, "Энциклопедия военных и морских наук", т. V.
Е. Ястребцев.
{Половцов}
Невельской, Геннадий Иванович
(1813-1876) - адм-л, исслед-ль р. Амура, присоединивший Приамур. край к России. Окончив мор. корпус и офицерск. классы, Н. до 1848 г. плавал в водах Балт. и Немец. морей. Назначенный командиром трансп. "Байкал" в чине кап.-лейт., ушел в дальн. плавание. Уже со школьной скамьи Н. интересовался Амуром, не допуская, чтобы такая громад. река могла теряться в песках и не быть судоходной, как это утверждали Лаперуз, Браутон, Крузенштерн. Тщат-но изучив вопрос о плавании по Амуру, Н. добился своего назначения на "Байкал". Устье Амура в то время не принадлежало России, и получить официал. разрешение на исследование его было почти невозможно; однако Н. заручился поддержкой генерал-губернатора Вост. Сибири H. H. Муравьева, который обещал добиться этого разрешения и доставить его с курьером в Петропавловск. Но по прибытии сюда Н. узнал из письма Муравьева, что он только надеется получить Выс. утверждение инструкции, составленной по плану Н., в которой ему предписывалось исследовать берега Охотск. моря, Сахалина и Амурск. лимана при условии держать все свои действия в тайне. Созвав офицеров, Н. заявил им: "Всю тяжелую ответ-ность перед престолом и отеч-вом я принимаю на себя" и вышел 30 мая 1849 г. из Петропавловска. Обойдя Сахалин с с., Н. стал спускаться к ю. вдоль зап, берега о-ва; после ряда неудач в необследованных местах был найден вход в лиман. "Байкал" встал в его сев. части, откуда и начали исследование фарв-ра к югу; работа велась самим Н. на трех шлюпках. Только желез. воля Н. доставила этой эксп-ции, работавшей в не-возмож. условиях, успех: 11 июля она вошла в устье Амура, а 22 июля, делая все время промер и опись, достигла места, где должен был находиться пресловутый перешеек; но перешейка не было, вместо него был пролив ок. 7 верст шириной и глуб. 5 саж. Пролив этот был назван Татарским. Здесь Н. остановился, т. к. к 15 снт. он должен был возвратиться в Охотск; но на обратн. пути эксп-ция встретила байдарку из Аяна с приказанием идти туда. В Аяне Н. ждал Муравьев с Высоч. утвержденной инструкцией. Узнав об открытии, Гос-рь простил Н. смел. поступок. Но в СПб., куда он прибыл в янв. 1850 г., Н. пришлось испытать ряд неприятностей; мин-во иностр. дел (Нессельроде) требовало его примерн. наказания, которого Н. избежал только благодаря заступнич-ву Муравьева; однако он все-таки был лишен Владимирск. креста и пенсии, полагающихся за новые открытия. В 1850 г. Н., уже в чине кап. 1 ранга, вернулся на Восток, назначенный состоять при генерал-губернаторе; Муравьев поручил ему основать зимовье на ю.-вост. берегу Охотск. моря, чтобы Рос.-Америк, компания м. производить там рас-торжку с гиляками. Ком-т в СПб. послал предписание генерал-губернатору, коим строжайше запрещалось касаться лимана р. Амура. Но Н. нельзя было устрашить таким запрещением; 29 июля он основал у залива Счастье зимовье Петровское и отсюда на шлюпке с небольш. числом людей предпринял свою знаменитую эксп-цию к устью Амура, окончившуюся присоединением к России и всего Амурского края. Вызванный в СПб., Н. был представлен особ. комитетом по Амурск. вопросу к разжалованию в матросы "за неслыханную дерзость", но помилован Гос-рем, назвавшим поступок Н. "молодецким, благородным и патриотическим", наградившим его орденом святого Владимира и положившим на докладе комитета Свою знаменит. резолюцию: "Где раз поднят рус. флаг, там он уже спускаться не должен." Дело Н. было спасено. Он отправился к месту своего служения в мае 1851 г. вместе с молод. женой (обвенчался в Иркутске 16 апр. 1851 г.), Екатериной Ивановной, которая решила разделить со своим энергичн. мужем тягость его неприглядн. жизни. 5 л. работал Н. в дикой пустыне: тысячи верст были обследованы им и его сподвижниками, на громадн. протяжении описаны берега Татарск. прол., выяснено действ-ное направление Хинганск. хребта и т. д. По мере работы Н. падали предубеждения СПб.: в снт. 1853 г. Н., уже по повелению из СПб., занял Сахалин. Открытия Н. принесли громадн. пользу уже во время Вост. войны: 24 авг. 1854 г. адм. Завойко отразил у Петропавловска соедин. силы врагов, а весной след. года, по настоянию Н., Муравьев убрал все суда и гарнизон из Петропавловска в зал. де-Кас-три, где они и были открыты разведчиками неприятеля; однако, когда к де-Кастри подошла соедин. эскадра, наши слаб. силы уже успели перейти через Татарск. пролив в лиман Амура; следовать за ними англ-не не решились, и наши суда были спасены. Н. был отчислен от свой должности в декабр. 1865 г.; уже в чине контр-адмирала он был назначен (1857) чл. учен. комитета. В день заключения Айгунского договора Муравьев писал Н.: "Отеч-во никогда вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто наст. здание". В память Н. и его сподвиж-в на Дальн. Востоке поставлены два памятника: один во Владивостоке, другой - в Николаевске-на-Амуре; именем же Г. И. назван строящийся за границей крейсер. (Записки адм. Г. И. Невельского; M . E . Жданко . Памяти адм. Г. И. Н., 1908).
{Воен. энц.}
Невельской, Геннадий Иванович
{Половцов}
Невельской, Геннадий Иванович
[р. 1813, (по нек-рым данным, 1814) - ум. 1876] - рус. исследователь Дальнего Востока, адмирал. В 1836 окончил Морской кадетский корпус. В 1847 был назначен командиром транспорта "Байкал", на к-ром в 1848- 1849 прошел из Кронштадта в Петропавловск-на-Камчатке. В 1849-55 руководил экспедициями по исследованию Татарского пролива, в низовьях Амура и на о-ве Сахалин. Н. опроверг сложившееся после исследований И. Ф. Крузенштерна и др. неверное мнение о том, что Сахалин - полуостров и что устье Амура перекрыто мелями; установил островной характер Сахалина и показал, что Амур доступен для морских судов. Основал рус. поселения в устье Амура, в т. ч. Николаевск-на-Амуре. Деятельность Н. и его подчиненных имела не только научное, но и большое политич. значение; работы, проведенные ими, наряду с материалами, собранными о природе и населении Приамурья, способствовали окончательному установлению границы между Россией и Китаем на Дальнем Востоке (1858-60). В честь Н. названы: самая узкая часть Татарского прол. (открытая им), мыс в этом проливе, залив, гора и город на Сахалине.
Википедия - (1813 76) российский исследователь Дальнего Востока, адмирал (1874). В 1848 49 и 1850 55 исследовал Сахалин (установил, что это остров), низовья р. Амур, Татарский прол. Основал Николаевский пост (1850, ныне Николаевск на Амуре) … Большой Энциклопедический словарь
Русский исследователь Дальнего Востока, адмирал (1874). Родился в семье морского офицера. Окончил Морской кадетский корпус (1832) и офицерские классы (1836). В 1848‒49,… … Большая советская энциклопедия
Невельский (1813 1876), российский исследователь Дальнего Востока, адмирал (1874). В 1848 1849 и 1850 1855 исследовал Сахалин (установил, что это остров), низовья р. Амур, Татарский пролив. Основал Николаевский пост (1850, ныне Николаевск на… … Энциклопедический словарь
Семья Геннадия Невельского
29.04.1876
Невельской Геннадий Иванович
Российский Адмирал
Исследователь Дальнего Востока
Новости и события
В Сахалинской областной библиотеке открылся зал Геннадия Невельского
Приамурский край и Сахалин объявлены российской землей
В ходе Амурской экспедиции 1849-1855 годов в устье реки Амур 1 августа 1850 года был основан Николаевский пост, ныне город Николаевск на- Амуре. Первое население поста состояло из шести человек. Якутская изба-ураса стала первым строением в будущем городе.
Экспедицией мореплавателя Де Фриза открыт остров Сахалин
В древности Сахалин населяли племена айнов, нивхрв, эвенков. Европейцами остров открыт в 17 веке. Первым увидел остров и нанес его на карту русский казак Москвитин в 1640 году, а голландский мореплаватель Де Фриз 16 июля 1643 года первым высадился на острове.
Геннадий Невельской родился 5 декабря 1813 года в усадьбе Дракино, Костромская губерния. Отец, Иван Алексеевич Невельской являлся потомственным морским офицером из старинного Костромского дворянского рода. Мать, Феодосья Тимофеевна принадлежала к старинному дворянскому роду Полозовых.
В 1829 году Геннадий Иванович поступил в Морской кадетский корпус. Начальником Морского корпуса числился в то время знаменитый мореплаватель адмирал Иван Федорович Крузенштерн, с именем которого связано первое российское кругосветное плавание. Среди кадетов тех времен особенной популярностью пользовались не столько военное, сколько исследовательское, географическое направление обучения.
Кадеты и гардемарины оказались воодушевлены знаменитыми морскими походами русских моряков. У всех на устах находилось открытие Антарктиды Фаддеем Фаддеевичем Беллинсгаузеном и Михаилом Петровичем Лазаревым, походы Фердинанда Петровича Врангеля, Михаила Ниеолаевича Станюковича, Федора Петровича Литке.
Еще в Морском корпусе Невельской увлекся географией Дальнего Востока. Не вполне однозначные сведения, приводимые в книгах и картах, Геннадий Иванович подвергал сомнению. Им овладела жажда собственных географических исследований.
В 1832 году Невельской в числе лучших окончил Морской кадетский корпус и в числе избранных стал слушателем только что созданного Офицерского класса, прообраза будущей Военно-Морской Академии. В звании мичмана 28 марта 1836 года успешно сдал экзамены за курс офицерского класса и ему присвоено звание лейтенанта флота.
По окончании Офицерского класса лейтенант Невельской назначен в эскадру адмирала Федора Петровича Литке офицером на корабль «Беллона» под командованием опытного морского офицера Самуила Ивановича Мофета. Затем служил на кораблях «Князь Варшавский», «Аврора» и «Ингерманланд». В эти годы, как отлично подготовленный морской офицер, являлся вахтенным офицером при Его Высочестве Великом князе Константине Николаевиче.
В годы службы Невельского эта эскадра в дальних плаваниях участия не принимала, в основном плавала в пределах Европы. В 1846 году Геннадий Иванович получил чин капитан-лейтенанта. Годом спустя попросился на должность командира транспортного судна «Байкал», которое должно отправиться на Камчатку с грузом. Назначение на «Байкал» и направление на Дальний Восток Невельской рассматривал, как возможность исполнить свой замысел: доказать, что в устье реки Амур можно войти из океана и, что Сахалин является островом.
Заручившись поддержкой губернатора Восточной Сибири Николая Муравьева и начальника главного морского штаба князя Меншикова, Невельской, без Высочайшего разрешения летом 1849 года достиг устья Амура и обнаружил пролив между материком и островом Сахалин.
В 1850 году Невельской, уже в чине капитана I ранга вновь направлен на Дальний Восток, однако с предписанием «не касаться устья Амура». Но, заботясь уже не столько о географических открытиях, сколько об интересах Российского государства Невельской, вопреки предписанию, основал в устье Амура Николаевский пост, ныне город Николаевск-на-Амуре, подняв там Российский флаг и объявив о суверенитете России над этими землями.
Самоуправные действия Невельского вызвали недовольство и раздражение в правительственных кругах России. Так называемый Особый Комитет счел его поступок дерзостью, достойной разжалования в матросы, о чем доложено императору Николаю I. Однако, выслушав доклад Муравьева, Николай I назвал поступок Невельского «молодецким, благородным и патриотическим», и даже наградил его орденом Св. Владимира IV степени, а на доклад Особого Комитета наложил резолюцию: «Где раз поднят русский флаг, там он спускаться не должен».
В 1851 году Невельской вновь направлен на Дальний Восток. В последующие годы осуществил детальное исследование берегов устья Амура, Амурского лимана и Татарского пролива, а также континентальных частей Амурского и Уссурийского края и острова Сахалин. При этом капитан I ранга, а с августа 1854 года контр-адмирал Невельской от имени императора устанавливал власть России в дальневосточных территориях.
В середине 1850-х годов началось масштабное освоение Россией Амурского края под руководством губернатора Муравьева. Миссия Невельского на этом оказалась исчерпана и мореплаватель возвратился в Санкт-Петербург.
Вернувшись, Геннадий Невельской более не участвовал в морских плаваниях. Значительную часть жизни посвятил систематизации материалов, собранных им в ходе Амурской экспедиции: участвовал в уточнении карт, консультировал политиков и предпринимателей. Являлся действительным членом Императорского Русского Географического общества.
В 1857 году вошел в состав директоров вновь созданной Амурской компании и много занимался ее делами. Одновременно назначен членом Морского ученого совета.
В 1864 году Невельскому присвоен чин вице-адмирала, в 1874 году - полного адмирала.
Геннадий Иванович Невельской скончался 29 апреля 1876 в Санкт-Петербурге, похоронен с воинскими почестями на Новодевичьем кладбище.
В 1997 году Яхта «Адмирал Невельской», длиной 13,6 метров, была найдена на острове Родригес через два года после крушения. Формально яхта принадлежит Морскому Университету во Владивостоке. В 2010 году правительство России официально передало яхту во владение Почетному послу Бернарду Эрику Тифис Дегтяренко.
Университет Адмирала Невельского зарегистрировал яхту в Морском музее Маврикия. Важно подчеркнуть, что это одна из самых дорогих яхт в мире в своей категории, включая ее историческую важность, ее стоимость достигает более нескольких миллионов долларов.
В сентябре 2013 года Российский государственный военный историко-культурный центр при Правительстве Российской Федерации (Росвоенцентр) учредил памятную медаль «Адмирал Г. И. Невельской» (приказ № 20 Росвоенцентра от 19.09.2013).
Именем Невельского названы залив и пролив на Дальнем Востоке, город Невельск Сахалинской области, улица в городе Владивостоке, Южно-Сахалинске, Холмске (и в других городах Сах. области), Новосибирске, поселке Врангель города Находка и ряде других мест.
Во Владивостоке в 1897 году ему был поставлен памятник (скульптор Р. Р. Бах, архитектор - морской инженер А. Н. Антипов).
В 1952 году буксир-толкач проекта 10А Советского Дунайского пароходства был назван «Адмирал Невельской».
В Музее землеведения МГУ (на 24 этаже Главного здания) установлен бюст Г. И. Невельского.
Памятники в Николаевске-на-Амуре как основателю города.
До середины 1990-х годов в Хабаровске находился памятник Г. И. Невельскому.
Имя Г. И. Невельского носил пассажирский теплоход (проект 860) Амурского речного пароходства.
Имя Невельского носит Морской государственный университет Владивостока.
Имя Невельского носит Мореходное училище Холмска.
Имя Невельского носит борт VQ-BAX авиакомпании «Аэрофлот» модели Airbus A320-214.
16 июля 2008 года, в г. Иркутске, на стене Крестовоздвиженского храма (место венчания Геннадия Невельского и Екатерины Ельчаниновой) была установлена мемориальная доска. Идея установки принадлежит иркутскому поэту и члену Совета ветеранов флота г. Иркутска Геннадию Гайде
С 2007 года в г. Иваново действует Иваново-Вознесенский морского кадетский корпус имени адмирала Г. И. Невельского.
С 25.07.2011 г. БДК-98 проекта 775 Тихоокеанского флота России носит имя «Адмирал Невельской».
Памятник в городе Корсакове Сахалинской области. Открыт в июле 2013 года.
Памятник в Южно-Сахалинске открыт 25.10.2013 г. (угол проспектов Мира и Коммунистического).
Памятник в Заволжском районе (Ивановская область) вблизи бывшего имения Рогозиниха семьи Невельских57°29′40″ с. ш. 42°16′31″ в. д.HGЯO. Открыт 29 июня 2013 года.
В 2015-2017 годах на судостроительном заводе в Хельсинки построено для компании «Совкомфлот» судно снабжения ледового класса «Геннадий Невельской» (проект Р-71014).
Зал имени Г. И. Невельского в Сахалинской областной универсальной научной библиотеке.
Семья Геннадия Невельского
Жена - Екатерина Ивановна Невельская, в девичестве Ельчанинова (15 октября 1831 - 8 марта 1879), племянница В.Н. Зарина.
Дочь - Екатерина Невельская (1 июня 1853 года - 12 мая 1854)
Дочь - Ольга Геннадьевна Сорохтина (2 апреля 1854 года - 13 октября 1933, Ницца, Франция) (муж - офицер Л. В. Сорохтин) - автор первой биографии Г. И. Невельского (1894). Детей не имела.
Дочь - Мария Геннадьевна Кукель (8 августа 1855 - примерно 1919-1920) (муж - Андрей Болеславович Кукель)
Дочь - Александра Геннадьевна Охотникова (8 апреля 1858 - 1929, Париж) (муж Платон Михайлович Охотников, офицер, позже помещик)
Сын - Николай Геннадьевич Невельской (14 сентября 1861 - примерно 1919). Женат не был.
Сергей Андреевич Кукель (Кукель-Краевский) - морской офицер
Владимир Андреевич Кукель (Кукель-Краевский) - морской офицер
Три дочери и два сына были у А. Г. Охотниковой. Их потомки живут во Франции, Бразилии, США и России.
Геннадий Иванович Невельской (1813–29 (17) апреля 1876).
Русский адмирал, исследователь Дальнего Востока, руководитель Амурской экспедиции, основатель г. Николаевска-на-Амуре.
Родился Геннадий Иванович Невельской 23 ноября 1813 года в семье потомственных мореходов, послуживших во славу Русского флота. С детства он грезил морями, знал, что пойдет по стопам своих предков. Поступил в Морской корпус, где директором был первый российский кругосветный мореход, великий путешественник И. Ф. Крузенштерн В 1832 году Невельской был произведен в мичманы, но без права носить офицерские погоны. Во время всей своей славной деятельности, до самой смерти Невельской встречался лишь с холодным, даже враждебным отношением к нему со стороны правительственных кругов. Время от времени, приличия ради, Невельского повышали в звании, но и постоянно третировали его заслуги, пытались как-то развенчать их. Когда ему было всего лишь сорок шесть лет и он был полон сил и энергии, высокие чиновники усадили его в кресло члена Морского технического комитета, куда ссылали обычно полуживых или малодеятельных стариков. Кресло кабинетного служаки стало печальным уделом последних лет его жизни. Обремененный большой семьей, весьма стесненный в средствах и тяжело больной, Геннадий Иванович Невельской - могучая ветвь русского флота - тихо угас весной 1876 года, и имя его было официально предано забвению.
С 1836 по 1846 год Невельской исходил на различных судах Балтийское, Северное и Средиземное моря, мастерски овладел искусством кораблевождения, стал настоящим, опытным моряком. Небольшого роста, крепко сколоченный, подвижный и энергичный, он пользовался особым уважением среди товарищей. Его способности, знания, пытливый ум, доброе и благородное сердце снискали ему любовь моряков. Все считали его достойным вести корабль в любое далекое плавание. Никто уже не сомневался в том, что его ждет блестящее будущее. И никак не могли понять, почему он отказывается от должности старшего офицера на фрегате «Паллада», готовящемся к кругосветному плаванию. А Невельской попросился на маленькое каботажное судно «Байкал», готовое к отплытию в Охотское море. И стал его капитаном. Что влекло его к Охотскому морю? Ведь оно было почти все исследовано. Сахалин в то время значился полуостровом, а вход в Амур со стороны моря считался невозможным. Географические представления о Дальневосточном крае считались незыблемыми. Но Невельской оказался единственным человеком, который на необъятной карте России предчувствовал то «белое пятно», ту географическую загадку, о которой мечтал еще в Морском корпусе.
Капитан-лейтенанта Г. И. Невельского ожидала блестящая карьера на Балтике, но он на 8 лет связал свою судьбу с Дальним Востоком. В конце февраля 1847 г. был подписан приказ о назначении его командиром транспорта «Байкал» с целью доставки груза для Петропавловска и Охотска. Выйдя с кронштадтского рейда 21 августа 1848 г., 12 мая 1849 г. «Байкал» вошел в Петропавловскую Гавань, более чем на 3 месяца сократив время в пути. Этот период Г. И. Невельской использовал для исследования устья Амура и Сахалина. Им были обнаружены два глубоких фарватера в лимане Амура и пролив между Сахалином и материком. Правы были его доблестные предшественники Поярков и Хабаров, считавшие Амур великой рекой, в океан впадавшей. О своем открытии он рассказал генерал-губернатору Восточной Сибири Н. Н. Муравьеву, встретив его в Аяне. Получив полномочия, Г. И. Невельской основывает первое русское селение вблизи Амура, в заливе Счастья – Петровское зимовье. Несмотря на приказ правительства «не касаться берегов Амура», он с разрешения Н. Н. Муравьева 13 (1) августа 1850 г. поднимает Андреевский (русский) флаг на мысе Куенда в устье р. Амур в честь основания нового поселения – Николаевского (г. Николаевск-на-Амуре). Основание Николаевского поста имело большое международное значение – без каких-либо военных операций, мирным путем огромнейшая территория Приамурья, Приморья и Сахалина фактически была закреплена за Российской империей. «Сделанные Невельским открытия, – писал Н. Н. Муравьев, – неоценимы для России! Это заставляет нас безотлагательно приступить к занятию устья Амура, или оно с юга должно быть занято другими». Император Николай I назвал поступок Н. И. Невельского «молодецким», вручил ему орден Владимира четвертой степени, а позднее заявил: «Где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен».
Летом 1850 года Невельской был высочайшим повелением назначен начальником Амурской экспедиции для дальнейшего исследования этого края. Но, по существу, было несколько подобных экспедиций, в которых активнейшее участие принимали его помощники. Все они принесли весьма ощутимые результаты, хотя сам Невельской вновь был обвинен в самовольных действиях. Что бы он ни делал, какую бы пользу ни приносил России, поступки его или недооценивали, или - что еще хуже - приписывали другим. Так, долгое время считалось, что открытие пролива между Сахалином и материком, а также устья Амура принадлежит губернатору Муравьеву. И хотя его заслуги в освоении Приамурья также очень существенны, но Невельской в этом отношении все-таки истинный первооткрыватель.
Замечательный русский писатель А. П. Чехов, посетивший Сахалин в начале XX века, считал, что участники экспедиций Невельского совершили «изумительные подвиги, за которые можно боготворить человека», а Геннадий Иванович Невельской «был энергичный, горячего темперамента человек, образованный, самоотверженный, гуманный, до мозга костей проникнутый идеей, преданный ей фанатически, чистый нравственно».
Одним из них был молодой лейтенант Николай Бошняк, который пешком и на собаках прошел все западное побережье острова Сахалин, где обнаружил запасы каменного угля, на восточном побережье открыл реку Томь, исследовал ее течение и вернулся в базовый лагерь ободранный и чуть живой. Но в 1852 году он уже обследовал нижний Амур, открыл несколько рек и озер. Затем на шлюпке прошел весь западный берег Татарского пролива, во всех новых заливах поднимая русский флаг.
Другой помощник Невельского - штурман Дмитрий Орлов - открыл несколько водораздельных хребтов, основал на Сахалине три военных поста, исследовал множество озер и рек в Приамурском крае. Сам Невельской поднял в 1853 году русский флаг и на Южном Сахалине. Таким образом, участники амурских экспедиций утвердили здесь приоритет России.
О своей деятельности на Дальнем Востоке Г. И. Невельской рассказал в книге «Подвиги русских морских офицеров на Крайнем Востоке России, 1849–1855, над которой работал до конца жизни. Она вышла из печати через два года после смерти ее автора.
