Социальное служение церкви современному российскому обществу на примере московской епархии. Церковь определила основные направления своего социального служения Конкретные источники по социальному служению

КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНОГО СЛУЖЕНИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Т радиции милосердия складывались в Церкви Христовой столетиями, имея твердое основание в той деятельности, источниками которой являются заповеди Христа Спасителя о любви к Богу и ближним. Первый опыт диаконического служения Древней Церкви запечатлен на страницах Священного Писания: уже в первых христианских общинах формировалась система призрения, а у первых христиан имелось ярко выраженное стремление оказывать помощь бедным, больным и неимущим.
Некоторые законы Византийской империи и свидетельства историков позволяют говорить о том, что в христианском государстве, каковым являлась Византия, милосердие считалось особой добродетелью. Оно понималось как готовность подать милостыню убогому, впавшему в несчастье, и как сострадание к увечному. «Если кто попросит тебя дать ему милостыню, подай ее с готовностью и не медля. . . если это был незнакомец, считай, что это был Христос, и благодари», - наставляет сына византийский христианский мыслитель Кекавмен. Особой добродетелью считалось ухаживать за престарелыми и больными, в том числе и за теми, кто страдал проказой или эпилепсией. При целом ряде константинопольских монастырей существовали странноприимные дома и больницы.
Принятие христианства Древней Русью в X веке, несомненно, означало шаг вперед в нравственном развитии древнерусского общества. Известно, что до принятия христианства на Руси, где господствовало язычество, связанное с поклонением множеству богов и природных стихий, были распространены некоторые нравы и обычаи, несовместимые с идеей милосердия. И хотя в Древней Руси отсутствовала смертная казнь и существовало гуманное отношение к рабам, все же были человеческие жертвоприношения, жен сжигали вместе с умершими мужьями, а мать имела право умертвить новорожденную дочь, если семейство было многочисленным [ 1] .

1. Киевский период

Русский народ с древнейших времен воспринял христианское учение о милосердии как о всеобъемлющей любви к ближнему, как традицию, унаследованную от Церкви Константинопольской и царствующего града. Так, обращаясь к князю Владимиру, митрополит Киевский Иларион подчеркивает его милосердие и говорит, что князь исполнил Божественные заповеди: «просящим давал, нагих одевал, жаждущих и алчущих насыщал, болящих утешением всяческим утешал, должников искупал, рабам даруя свободу». В этом святитель Иларион видит реальное воплощение заповедей Христа Спасителя, осуществленное в государственной деятельности святым равноапостольным великим князем Владимиром.
«И не могу сказать о всей его милости, - продолжает митрополит Иларион. - Не только в дому своем милостыню творил, но и по всему городу, и не в Киеве одном, но по всей земле Русской - и в городах, и в селах - везде милостыню творил - всех милуя, и одевая, и кормя, и напоя»[ 2] .
Таким образом, благотворительная деятельность князя Владимира предстает, согласно свидетельству митрополита Илариона, как образец воплощения христианского идеала милосердия.
Надо сказать, что идея милосердия получила в Древней Руси широкое распространение. Церковь с первых дней своего существования категорически запретила принесение человеческих жертв божествам, ритуальные убийства жен после смерти их мужей или рабынь после смерти их господ.
Русская традиция милосердия, по мнению видного отечественного историка В.О. Ключевского, во внешнем своем проявлении направлялась преимущественно в одну только сторону: «человеколюбие на деле значило нищелюбие»[ 3] . В то время преобладала личная милостыня, благодаря которой древнерусский благотворитель, «христолюбец», помышлял лишь о собственном духовном совершенствовании. По утверждению В.О. Ключевского, «нищенство считалось в Древней Руси не экономическим бременем для народа, не язвой общественного порядка, а одним из главных средств нравственного воспитания народа, состоящим при Церкви практическим институтом благонравия»[ 4] .
В 996 году князем Владимиром учреждаются «богадельни, гостиницы, дома странноприимства, а лекари и все люди увечные. . . были подсудны одним епископам»[ 5] , причем на их содержание определялась «десятина» (от продажи хлеба, скота, судебных пошлин и т. п.). По оценке Н.М. Карамзина, в церковном Уставе князя Владимира богадельни, больницы и тому подобные учреждения были «отчуждены от мирского ведомства»[ 6] .
Реализуя в своей жизни евангельское учение о милосердии, святой князь Владимир в числе первых показывал пример сострадательности к тем, кто нуждался в помощи, - к убогим, нищим, сиротам. Вопреки сложившимся в дохристианскую эпоху обычаям и правилам, князь позволял «всякому нищему и убогому» являться на княжий двор, получать еду, а для больных, которые не могли приходить сами, отправлял повозки, груженые хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом и квасом[ 7]
Вслед за святым князем Владимиром активно занимались благотворительной деятельностью и другие князья. Особо отмечают великого князя Ярослава Владимировича, при котором было открыто первое в Новгороде училище для бедных юношей. Но более других «нищелюбием» прославился Владимир Мономах, завещавший своим детям: «всего же паче убогих не забывайте, но, сколько вам возможно, по силе своей кормите». А его сестра, княгиня Анна, основала в Киеве воспитательное учреждение для убогих детей.
Преемниками Владимира Мономаха на почве благотворительности стали его брат Ростислав и сын Мстислав, раздавшие бедным имущество Мономаха, доставшееся им в наследство. Святой князь Андрей Боголюбский, как и креститель Руси князь Владимир, приказывал развозить разные припасы для бедных и заключенных в темницах.
Русская Православная Церковь с самого начала взяла в свои руки заботу о людях, лишенных средств к существованию. Со времени христианизации Руси до петровских реформ дело «общественного призрения» находилось исключительно в руках Церкви. Дела милосердия и благотворительности были нераздельно закреплены за Церковью еще Уставом князя Владимира. Так, например, в соответствии с данным Уставом наряду с «чернецами и попами» «нищие, слепые и хромые» считались «церковными людьми». В другом же документе - «Правиле о церковных людях» (XIII век) - перечисляется ряд благотворительных дел, требующих большого количества церковных средств: «. . . нищих кормление и чад мног, странным прилежание, сиротам и убогим промышление, вдовам пособие, девицам потребы, обидным заступление, в напастях поможенье, в пожаре и в потопе, пленным искупленье, в гладе прекормление, в худобе умирая покровы и гробы»[ 8] .
Отмечая особую роль Русской Православной Церкви в деле единения народа, В.О. Ключевский подчеркивал, что «Церковь на Руси соединяла в одно общество людей разных состояний или во имя цели, или тайного назначения, или во имя чувства сострадания и милосердия»[ 9] .
Русская Православная Церковь, структурное формирование которой завершилось в эпоху Ярослава Мудрого (1019 - 1054), создала и свой благотворительный центр, который размещался в стенах Киево-Печерского монастыря. Этот монастырь был известен своим милосердием по отношению к нуждающимся: при нем была бесплатная гостиница для богомольцев, лечебница на 80 кроватей и бесплатная трапезная для бедных странников[ 10] .
По утверждению историков Церкви, преподобный Феодосий, показавший пример «заступничества и благотворения» по отношению к жертвам тогдашнего кривосудия, каждую неделю отправлял воз печеного хлеба в тюрьму заключенным и добивался перед князем их освобождения[ 11] .
В XII веке в Киево-Печерской Лавре черниговским князем-иноком Николой Святошей был основан больничный Троицкий мужской монастырь, где имелась больница на 32 кровати с аптекою[ 12] .
Так складывался милосердно-благотворительный институт Русской Православной Церкви, имевший в лице монахов своих социальных работников, свои больницы, аптеки, а также обладавший финансовыми средствами из «десятины».

2. Монгольский период

С XII века начался процесс упадка Киевского государства. Киевская Русь распалась на отдельные независимые феодальные княжества, и уже в XIII веке татаро-монгольское нашествие поработило ослабленную междоусобными войнами князей Русь. Если в домонгольский период на Руси существовали не только церковная благотворительность, но и частная милостыня, светское попечение о бедных, то в период нашествия татаро-монголов на Русь милосердие «фактически находилось в руках духовенства, которому делались богатые приношения на бедных, да и само по себе оно было богато и свободно от татарских даней и поборов»[ 13] .
В период татаро-монгольского ига, когда рухнуло Русское государство, Русская Православная Церковь, имевшая к концу XIII века около 100 монастырей, стала единственным прибежищем для нуждающихся в помощи людей - убогих, престарелых, нищих - и фактически полностью взяла на себя благотворительные функции. Этому способствовало и то обстоятельство, что татарские ханы, особенно в первый период господства над Древней Русью, уважительно относились к духовенству, давали митрополитам охранительные грамоты (ярлыки), освобождали церкви и монастыри от поборов, давая тем самым Церкви возможность заниматься делами милосердия и благотворительности.
Именно в период татаро-монгольского ига Церковь учредила первые в государстве больницы, в которых бедных лечили бесплатно.
В то же время наряду с расширением форм благотворительной деятельности Церкви продолжалась и линия Владимира Мономаха - личное участие князей-правителей в оказании помощи нуждающимся. Так, святой князь Александр Невский тратил значительные суммы на выкуп русских из татарского плена. Михаил Ярославич, замученный впоследствии в Орде, наставляя сына своего, говорил: «Странных и нищих не презирай, угодно бо есть сие Богу». Иоанн Данилович был прозван Калитой за мешок, который он носил с собой, раздавая из него милостыню. Святой князь Димитрий Донской был настолько сострадателен к бедным и сирым, что кормил их из своих рук.

3. Московский период

После избавления Руси от татаро-монгольского ига во второй половине XV столетия, когда началось восстановление ее государственности, связанное с возвышением Москвы и Московского княжества, вокруг которых русские земли стали объединяться в единое централизованное государство, Церковь связала свою судьбу с московскими князьями и всеми силами способствовала их возвышению. С этого времени начинается новый этап в развитии благотворительной деятельности Русской Православной Церкви.
Еще преподобный Сергий Радонежский неразрывно связал служение русского православного монашества с благотворительной деятельностью. В делах милосердия выражалось призвание иноков служить миру, что являлось идеалом монашеского делания.
Так, в Николаевско-Пешношском монастыре оказывалось бесплатное лечение в больнице, имелся гостиный двор[ 14] . С конца XVI века прославился своей благотворительностью Коневский Рождественский мужской монастырь, имевший бесплатную гостиницу для путешественников и странноприимный дом для богомольцев[ 15] . Большую известность благодаря своей благотворительной деятельности получил Иосифо-Волоколамский монастырь, имевший странноприимный дом, гостиницу, больницу, богадельню и церковно-приходскую школу на 18 мальчиков[ 16] .
Особым примером христианского милосердия служит жизнь святителя Макария в его бытность архиепископом Великого Новгорода и Пскова: в 1595 году он отдал все свои деньги на выкуп пленных у крымских татар[ 17] .
Роль и значение Церкви в социально-каритативной деятельности особенно возросли после Стоглавого Собора 1551 года, когда государство стало стремиться регулировать благотворительность церквей и монастырей. Им предписывалось отделить действительно нуждавшихся, прокаженных и состарившихся, переписать их по всем городам и устроить для них мужские и женские богадельни под руководством священников и целовальников, а также содержать эти учреждения за счет пожертвований[ 18] .
Данная тенденция в развитии благотворительности обусловлена, по всей видимости, тем, что к середине XVI века многие государственные деятели, убедившись, что раздача милостыни без разбора не уменьшает, а увеличивает нищенство, начали относиться к этой форме благотворительности отрицательно.
В общественном сознании уже со времен Стоглавого Собора зрела идея перехода от благотворительности к системе общественного и государственного призрения. При этом начали яснее обозначаться и контуры системы призрения, которая должна была включать не только помощь бедным милостыней и содержание их в богоугодных заведениях, но и предоставление трудоспособным нуждающимся заработка.
Мысль о развитии государственной помощи была впервые высказана царем Иоанном Грозным на Стоглавом Соборе. Он говорил, что в каждом городе должны быть построены богадельни, больницы и созданы приюты для всех нищих и убогих.
Особое внимание Церковь уделяла бесплатному обучению грамоте бедных детей, сирот, для которых открывались приюты при монастырях, церковно-приходские школы. Среди обителей в этом отношении выделялся Виленский Свято-Духов монастырь, при котором имелось Виленское Свято-Троицкое братство, занимавшееся благотворительностью. Братство содержало для обучения «убогих сирот» школу, где шло обучение «языкам: русскому, греческому, латинскому и польскому», поддерживало материально «людей ученых, духовных и светских, для школьной науки. . .» Братство раздавало милостыню по госпиталям и тюрьмам, а также дважды в год (на Рождество и Пасху) уличным нищим [ 19] .

4. Патриарший период

Через два года после того, как Патриархом Московским и всея Руси был избран святитель Ермоген, в Москве начался голод, вызванный рядом тревожных событий Смутного времени. Проявляя заботу о неимущих, Первосвятитель повелел келарю Сергиевой обители Авраамию Палицыну открыть для голодающих монастырские житницы с хлебом.
По инициативе Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Филарета была урегулирована податная повинность на основе проведенной переписи населения.
В сохранившихся воспоминаниях архидиакона Павла Алеппского о посещении Русской Православной Церкви Патриархом Антиохийским Макарием сообщается следующее: во время трапезы, устроенной Московским Патриархом Никоном в Вербное воскресенье, «в столовую привели нищих, слепых, увечных, безногих и поставили для них стол близ Патриарха, который поздравлял каждого из них, кормил и поил с полным уважением. Наконец Патриарх поднялся, ему поднесли таз и кувшин, и он обошел нищих, умывая, вытирая и лобызая их ноги, всех по порядку, при этом раздавал им милостыню до последнего». Святейший Патриарх Никон проявлял особую заботу о том, чтобы в случае пожара с крестьян не взыскивали недоимки, чтобы им вовремя выплачивали жалованье, чтобы принималось во внимание и семейное положение крестьян. О вовлеченности Патриарха Никона в решение всех этих социальных вопросов свидетельствуют многочисленные письма и указы Предстоятеля Русской Православной Церкви.
В 1678 году Патриарх Иоаким увеличил число имевшихся в Москве богаделен, содержавшихся на церковные средства.
В царствование Феодора Алексеевича (1676 - 1682) в монастырские обязанности вменялась новая повинность: собирать в Москве увечных людей для призрения, отличая их от притворных нищих. Дмитровский Борисоглебский монастырь содержал негодных для службы стрельцов [ 20] . Позднее было принято решение о строительстве двух богаделен не по церковной линии, а в рамках государственной службы общественного призрения. В последующем эти направления развивались параллельно: частное и государственное.

5. Синодальный период

Полное подчинение Русской Православной Церкви государству произошло при Петре I, который не позволил избирать нового Патриарха после смерти Святейшего Патриарха Адриана в 1700 году. По указу царя была создана Духовная коллегия, а следовательно, и дело общественного призрения приобрело государственный характер. Церковная благотворительность, таким образом, оказалась под жестким контролем.
Петр I, следуя примеру Людовика XIV, требовал повсеместного устройства в губерниях «гошпиталей», то есть приютов для всякого рода призреваемых, заботился о помещении инвалидов в монастыри и приказывал строить по городам, на церковных дворах, приюты для принятия «зазорных» детей на тех же основаниях, как и во Франции. Согласно историко-статистическому описанию Тихвинского Богородицкого мужского монастыря, именно при Петре I в нем была основана богадельня, имевшая главной целью обеспечение спокойной старости увечным и израненным воинам [ 21] .
Церковная реформа Петра I, по существу, поставила Церковь на службу государству, что отразилось и на характере каритативной деятельности Русской Церкви, подчиненной правительственным коллегиям - финансовой и судебной. Однако план преобразования благотворительного института Православной Церкви, задуманный Петром I, был осуществлен только в правление императрицы Екатерины II.
В 1764 году Екатерина II при поддержке определенной части православных иерархов произвела секуляризацию большой части церковных земель. Отобранные у Церкви земли были переданы в ведение учрежденной для этой цели Коллегии экономии и получили название экономических. В Москве и Петербурге были созданы комитеты по «разбору и призрению просящих милостыню»[ 22] . С 1764 года стали открываться новые монастыри, имеющие богадельни, приюты, странноприимные дома, школы с общежитиями для учеников.
Приказам общественного призрения, основанным в 1775 году, предписывалось устраивать сиротские и работные дома для просящих милостыню профессиональных нищих, способных прокормиться собственной работой, и оказывать помощь добровольно являвшимся за вспомоществованием [ 23] . Для увеличения денежных средств приказов общественного призрения им были разрешены приемы вкладов на хранение и выдача ссуд под недвижимость и государственные процентные бумаги.
Таким образом, благотворительная деятельность стала возможной не только в результате пожертвований в пользу нуждавшихся, но и благодаря специальным благотворительным структурам, включавшим банки, магазины и т. п. Однако к середине XIX века традиции церковной благотворительности прервались в связи с упадком социальной активности приходов, лишенных прав юридического лица.
Общественное призрение в XIX веке (до реформы 1861 года) включало и меры по обеспечению вдов: были открыты вдовьи дома (для призрения неимущих, увечных и престарелых вдов лиц, состоявших на государственной службе), среди которых выделялся основанный в 1803 году в Москве Вдовий дом [ 24] . В 1819 году было основано попечительное тюремное общество. Устраивались работные дома, выделялись пособия на дому и т. п. [ 25]
В 1823 году в Петербурге создается Дом убогих Императорского человеколюбивого общества, именуемый Исидоровским. Цель данного заведения - призрение престарелых и больных женщин [ 26] . Следует отметить, что в XIX веке создаются дома призрения и для малолетних бедных детей, для душевнобольных; наряду с сословными домами призрения были дома и всесословные. Многие приюты для детей существовали за счет банков, издания газет и т. д. Например, дети убитых и умерших от полученных на службе ран и увечий военнослужащих имели пенсию и вспомоществование от созданного в Александровском комитете попечения раненых инвалидного капитала, а также за счет издания газеты «Русский инвалид», за счет бенефисов, маскарадов, концертов и представлений [ 27] .
В 1838 году открылся сиропитательный дом Е. Медведниковой в Иркутске [ 28] . Название «Сиропитательный дом» давалось различным учреждениям для призрения сирых и убогих детей. Сиропитательный дом Е. Медведниковой представлял собой закрытое учебное заведение для сирот, которые содержались на средства существовавшего при доме банка, а также для детей бедных родителей.
В XIX веке стали появляться женские общины, представлявшие собой переходные формы от мирской жизни к монашеской. В течение XIX столетия было основано около 100 общин, преимущественно при приходских церквах, в виде богаделен, существование которых обеспечивалось подаянием прихожан [ 29] . Большинство из этих общин было возведено в ранг монастырей, обязательно занимавшихся милосердно-благотворительной деятельностью.
Реформа 1861 года, отменившая крепостное право, лишила монастыри приписанных к ним крестьян. В 1864 году Александром II было принято законодательство о церковных братствах и церковно-приходских попечительствах, допускавшее и регламентировавшее церковную благотворительность. С 1866 года учреждение при монастырях благотворительных и воспитательных заведений стало обязательным для каждой вновь открываемой обители. В указе обер-прокурора Святейшего Синода графа Д. А. Толстого от 6 апреля 1866 года учредителям монастырей предлагалось «соединить с удобствами монашеской жизни цель благотворительную или воспитательную» [ 30] . По этому указу в период с 6 апреля 1866 по 1869 год было учреждено 10 монастырей со школами, богадельнями и приютами [ 31] . С 1870 по 1886 год было учреждено 37 монастырей, занимавшихся благотворительностью. В 1889 году при приходских храмах имелось 660 богаделен и 480 больниц.
В 1882 году святым праведным Иоанном Кронштадтским был построен Дом трудолюбия, получивший известность как просветительно-благотворительное учреждение, которое давало каждому возможность получать помощь не как подаяние, а как награду за известный труд [ 32] . Целью этого дома призрения было стимулирование трудовой деятельности, что не достигалось, как правило, частной милостыней. В Доме трудолюбия протоиерей Иоанн Кронштадтский разместил благотворительные учреждения, в которых неимущие не только работали, но и учились, лечились, могли отдыхать, получать пособия, ночлежный приют и так далее [ 33] . Таким образом, была предпринята попытка заменить милостыню коллективным трудом самих нуждавшихся, их самообеспечением, что явилось важным шагом на пути институционализации социального служения Русской Православной Церкви.
Существенной стороной милосердно-благотворительной деятельности было создание благотворительных обществ при санкт-петербургских городских больницах во второй половине XIX века. Старейшее из них было основано в 1866 году при Санкт-Петербургской городской Обуховской больнице. Сами же городские больницы возникли еще в XVIII столетии «с целью призрения неимущих больных». Прежде же «главной. . . и единственной задачей каждой городской больницы. . . было заботиться о больном только со времени принятия его на больничную кровать до времени. . . выписки из больницы» [ 34] .
Благотворительные общества при больницах заботились о больном и его семье и после выписки его из больницы, помогали семьям во время нахождения одного из их членов в больнице одеждой и деньгами, принимали на свое попечение ослабленных вследствие перенесенной болезни людей, в случае необходимости обеспечивали их медикаментами и протезами. Желающим отправиться на родину бесплатно предоставляли такую возможность. Бесприютных детей больных или умерших в больнице родителей благотворительные общества принимали на свое попечение.
Характерно, что при таких городских больницах обычно строились церкви, а благотворительные общества как раз и создавались при больничных храмах. Так, при Обуховской больнице благотворительное общество существовало при церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В уставе этого общества, утвержденном 1 апреля 1891 года, было записано: «Общество имеет целью оказывать помощь бедным лицам, пользующимся в больнице и выходящим из нее, а также семействам их. Согласно этой цели, общество: а) оказывает сообразно со своими средствами помощь лицам, находящимся в больнице; б) содействует больным в попечении об их оставленных семействах; в) снабжает неимущих, выходящих из больницы, одеждою и деньгами; г) доставляет неимущим средства возвратиться на родину; д) заботится о помещении находящихся в приютах общества детей в ремесленные и другие заведения; е) предоставляет призрение выздоравливающим, но ослабленным больным» [ 35] .
Средства данного благотворительного общества собирались из разнообразных источников, к числу которых относились:
- членские взносы;
- единовременные пожертвования деньгами и вещами как членов благотворительного общества, так и посторонних лиц;
- кружечный сбор, проводимый с разрешения властей (кружки с надписью и печатью благотворительного общества выставлялись в разных местах);
- проценты с банковских капиталов благотворительного общества;
- доходы от устраиваемых благотворительным обществом с разрешения властей концертов, спектаклей, литературных чтений и т. 0п.
В уставе этого благотворительного общества оговаривалась характерная деталь: сбор пожертвований не должен производиться публично. Вслед за созданием благотворительного общества при Обуховской больнице подобные общества стали возникать и при других городских больницах: святой Марии Магдалины (1874), Святителя Николая Чудотворца (1874), при Петропавловской (1875), Александровской (1875), Калинкинской (1879) и других клиниках. Оценивая деятельность благотворительных обществ при городских больницах, современники отдавали себе ясный отчет в том, что эта деятельность проистекает из христианской любви к ближнему [ 36] .
С середины XIX века началось развитие новой для России формы благотворительности - сестринского милосердия. Еще в 1844 году в Петербурге была создана первая в Европе Свято-Троицкая женская община, готовившая сестер милосердия для попечения о раненых [ 37] . Пример жертвенного служения сестер милосердия во время Крымской войны послужил образцом при создании Российского общества попечения о раненых и больных воинах (1867), которое через 12 лет было преобразовано в Российское общество Красного Креста. Подвиг сестер милосердия Никольской и Крестовоздвиженской общин вызвал волну объединения в подобные общины христианок-доброхоток во многих губерниях России. К началу Первой мировой войны было зарегистрировано более ста подобных общин, а к середине 1917 года в России было примерно 30 000 сестер милосердия, из которых 20 000 вышли из епархиальных общин [ 38] . Общины сестер милосердия стали своеобразными женскими монастырями в миру, в них не требовалось пострига в монахини. Данного рода общины объединяли физически здоровых женщин-христианок от 21 года до 40 лет, представлявших все сословия и звания, с одним духовным намерением - бескорыстно служить страждущим. Среди таких общин выделялась женская епархиальная община сестер милосердия в Покровском-Рубцове, учрежденная в 1869 году бывшей игуменией Серпуховского Владычного монастыря Митрофанией [ 39] . Сестры общины регулярно ухаживали за больными в Старо-Екатерининской больнице, ими был открыт приют для сирот в возрасте от 3 до 9 лет с шестилетней школой, программа которой предусматривала изучение образовательных дисциплин и Закона Божия. Особенностью общины являлось то, что ее насельницы вели монастырский образ жизни, отличались особым аскетизмом и прилежанием, усердным выполнением послушания [ 40] . Существование таких общин позволяет говорить о наличии определенного института милосердия в Русской Православной Церкви, обладавшего специально подготовленными кадрами - сестрами милосердия, оказывавшими помощь людям в миру - раненым на поле боя, больным и инвалидам, сиротам, престарелым и т. д. К 1 декабря 1907 года в России насчитывалось 907 мужских и женских монастырей, среди которых примерно четвертая часть занималась милосердной деятельностью [ 41] . Наличие таких благотворительных обителей, как Дом трудолюбия и сестринские общины милосердия, свидетельствует о высоком уровне развития каритативной деятельности Русской Православной Церкви в конце XIX - начале XX века.
Среди форм благотворительной деятельности Церкви того периода следует отметить помощь инвалидам и участникам войн (их называли «военноувечными»), их семьям, престарелым, тяжелобольным, людям с психическими расстройствами. Социально незащищенные слои общества - безработные, сироты, неграмотные, нищие, голодающие, погорельцы и другие пострадавшие в результате различных бедствий также не оставались без внимания Русской Православной Церкви. К ним можно присоединить заключенных и страдавших алкоголизмом. Несомненно, милосердно-благотворительная деятельность Церкви требовала хорошей организации, финансового и хозяйственного обеспечения. Осуществлялась она многочисленными благотворительными обществами, комитетами помощи, попечительствами, существующими при церковно-приходских общинах. Если же они находились при муниципальных органах управления или других светских организациях, Церковь принимала активное участие в их работе.
В рамках благотворительных обществ при Русской Православной Церкви открывались больницы и лечебницы для тяжелобольных, психически больных, инвалидов, где за ними ухаживали сестры и братья милосердия из числа мирян или послушников монастырей. В бесплатных столовых и чайных все нуждавшиеся могли получить питание. Помимо этого существовали церковно-приходские школы и производственные мастерские, в которых дети из бедных семей бесплатно обучались грамоте и какому-нибудь ремеслу.
Финансирование благотворительной деятельности до Октябрьской революции осуществлялось из трех основных источников: 1) государственных субсидий; 2) вкладов общественных организаций; 3) пожертвований частных лиц. Сама Русская Православная Церковь делала большие пожертвования на создание и содержание приютов, больниц, школ, раздавала деньги нуждавшимся. В своих проповедях православные священники, обращаясь к прихожанам, постоянно говорили о необходимости участия в милосердно-благотворительной деятельности.
В дореволюционной России одной из важных форм сбора пожертвований от частных лиц были выпуск и продажа (при непосредственном участии Русской Православной Церкви) специальных благотворительных марок. Они представляли собой своего рода квитанции, подтверждавшие факт благотворения. Формой отчетности и контроля за расходованием средств служили благотворительные боны - талоны, чеки, квитанции, кредитные марки. По договоренности с владельцами магазинов, лавок, столовых и чайных эти заменители денежных знаков принимались в качестве платежа за товары, продукты и услуги[ 42] . Весьма примечательно, что на благотворительные боны, распространяемые через общество борьбы за трезвость, было запрещено приобретать винно-водочные изделия. Например, бону Муромского Предтеченского общества трезвости можно было обменять только на пищевые продукты в чайной Семагина и в лавке Смолянинова [ 43] .
О непосредственном участии Русской Православной Церкви в благотворительном движении борьбы за трезвость в начале XX столетия напоминают «талонные марки» Благовещенского общества трезвости «Алкоголь - яд», подписанные председателем общества протоиереем П. Воздвиженским. Церковь также выпускала собственные боны, которые принимались при расчете с прихожанами (данный факт имел место в условиях дефицита денежных знаков, возникшего во время Первой мировой войны и в первые послереволюционные годы). Помимо этого Церковью выпускались монеты, которые в условиях денежного хаоса оказывались «твердой валютой» и использовались не только в рамках благотворительных заведений, но и за их пределами.
Ссылаясь на правила Вселенских Соборов, протоиерей Михаил Чельцов, занимавшийся проблемами социальной деятельности Православной Церкви в начале 1900-х годов, выделял следующие виды милосердно-благотворительной деятельности, обозначенные в деяниях и определениях Вселенских Соборов: во-первых, ходатайство за осужденных преступников «немедленно и без сомнения», без раздумий о личной пользе и даже о том, полезно ли это Церкви, то есть только ради самого преступника, и, во-вторых, помощь вдовам, сиротам, заступничество за них перед власть имущими (если последние покушались на то, что принадлежало этим категориям лиц). Подобные действия со стороны священников, как отмечал протоиерей М.Чельцов, были достаточно частыми уже в тот давний период истории [ 44] . Поэтому, писал он, «в наши дни, когда при разрешении всех церковных вопросов внимание невольно обращается к седой старине, вышеприведенные примеры общественной деятельности древнехристианского и древнерусского пастырства должны иметь решающее значение» [ 45] .
Изложенное выше позволяет говорить о том, что Русская Православная Церковь до событий 1917 года уделяла проблемам милосердия и социального служения большое внимание. В тот период началась разработка теории благотворительности, подкрепляемой практической деятельностью как отдельных лиц, так и союзов, Церкви и государства по призрению бедных, увечных, вдов, сирот и т.д.
После Октябрьской революции 1917 года благотворительная деятельность была объявлена атрибутом буржуазного общества. Такое отношение к милосердию вело к забвению социального служения Русской Православной Церкви, хотя Церковь и стремилась продолжать благотворительную деятельность в полном соответствии со своими многовековыми традициями и христианскими заповедями.

6. Советский период

С изменением общественно-политической ситуации в стране после октябрьских событий 1917 года изменилось и положение Русской Православной Церкви в государстве. Всякие проявления ее общественно значимой деятельности были сведены на нет.
Хорошо известно, что именно Церковь, а не государство, первой отозвалась на трагические события 1921 - 1923 годов, когда все Поволжье было охвачено голодом. Однако церковная инициатива была признана правительством нецелесообразной, следствием чего явилось совместное постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля 1929 года «О религиозных объединениях», согласно которому всем религиозным организациям, в том числе и Русской Православной Церкви, было запрещено заниматься благотворительной деятельностью. Решение целого ряда социальных вопросов, находившихся ранее исключительно в ведении церковных благотворительных обществ, стало прерогативой государства, которое, запретив какие бы то ни было формы церковной благотворительности, так и не смогло найти достойного решения проблем призрения и попечительства.
Вместе с тем надо отметить, что и в годы советской власти «при Господнем содействии» (Мк. 16, 20) в лоне Церкви совершались дела милосердия, которые имели, как правило, частный, индивидуальный характер.
7. Современный период (1990-е годы)
Девяностые годы уходящего в историю столетия были ознаменованы в России бурными переменами, вызванными реформированием финансово-экономической системы. В основе этих преобразований лежало здоровое желание построить более эффективную экономику, повысить уровень благосостояния граждан. Однако необходимо признать, что десятки миллионов наших соотечественников при этом оказались за чертой бедности, порой влача жалкое существование. Особенно страдали те, кто не мог, причем не по своей вине, заработать себе на хлеб: тяжелобольные, престарелые, инвалиды, сироты, беженцы, вынужденные переселенцы.
В подобного рода условиях, когда последствия финансово-экономических реформ ощущались прежде всего социально незащищенными слоями населения, особую значимость в деле оказания помощи неимущим приобретала благотворительная деятельность, осуществляемая церковными и общественными организациями.
В течение семи десятилетий все религиозные организации и объединения, представленные на территории бывшего Союза, были насильственно лишены возможности заниматься делами милосердия. Однако всего лишь за несколько лет, прошедших с тех пор, как Русская Православная Церковь вновь обрела право осуществлять социальное служение, в эти сложные и трудные для всех годы Церковью в области социального служения сделано немало.
Первые шаги на ниве диаконического служения связаны с деятельностью Отдела по церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата, образованного в январе 1991 года в соответствии с определением Святейшего Патриарха и Священного Синода Русской Православной Церкви. Кроме того, многие дела милосердия и благотворительности осуществляются на уровне епархий, монастырей, приходов, братств и сестричеств нашей Святой Церкви.
Так, например, широкую известность получили церковные детские приюты, созданные в Астраханской, Калужской, Костромской, Московской, Оренбургской и Тамбовской епархиях. Сотни детей из зараженных вследствие Чернобыльской катастрофы регионов были направлены Отделом по церковной благотворительности на оздоровительный отдых в Италию. В Воронеже, Йошкар-Оле, Москве, Петербурге и Ставрополе функционируют школы сестер милосердия, а для ухода за тяжелобольными на дому в Воронежской, Йошкар-Олинской, Калужской, Московской и Тамбовской епархиях созданы патронажные службы. Ежегодно несколько тысяч малообеспеченных жителей Москвы и других областей России получают бесплатную медицинскую помощь в Центральной клинической больнице Московского Патриархата. Сотни престарелых и инвалидов проживают в приходских и монастырских богадельнях Вятской, Костромской, Красноярской, Орловской, Петрозаводской, Рязанской, Чебоксарской и Ярославской епархий. Немалое внимание Церковь уделяет лечению алкоголиков и наркоманов, о чем свидетельствует опыт Абаканской, Барнаульской, Воронежской, Екатеринбургской, Красноярской, Московской, Орловской, Санкт-Петербургской, Ставропольской и Уфимской епархий. Духовенство и миряне Астраханской, Воронежской, Екатеринбургской, Йошкар-Олинской, Краснодарской, Рязанской, Ставропольской и Тамбовской епархий принимают активное участие в деле оказания помощи беженцам и вынужденным переселенцам. Кроме того, в целом ряде епархий функционируют благотворительные столовые, открыты специальные магазины для малоимущих; опекаются интернаты для престарелых и инвалидов, школы-приюты, детские дома, психиатрические больницы, лепрозории и реабилитационные центры; незамедлительно оказывается помощь пострадавшим от стихийных бедствий и в чрезвычайных ситуацях; созданы благотворительные общества, православные братства и сестричества. Иными словами, от Калининграда до Чукотки, от Таймыра до Северного Кавказа - везде и всюду через приходы Русской Православной Церкви, а их на сегодняшний день более 18 тысяч, оказывается благотворительная помощь неимущим и страждущим вне зависимости от их возраста, национальности, религиозных или политических убеждений.
Церковь сегодня энергично проявляет себя во многих сферах общественной жизни. Хочется надеяться, что и в будущем с помощью Божией социальное служение Русской Православной Церкви, осуществляемое клиром и благочестивыми мирянами, будет расширяться на благо тех, кому требуется поддержка и помощь, кто ждет от нас сочувствия и участия.

Трансформация современного общества ведет к такой ситуации, что и жизнь Церкви меняется, однако Церковь сохраняет свои сущность и задачу: нести миру Слово Божие и исполнять свою спасительную миссию. В тоже время в 90-е годы прошлого столетия, ознаменован возвращением Церкви в число социальных институтов, которые определяют стратегии социальной политики в стране. В последние годы существует устойчивая положительная динамика в развитии церковной благотворительности.

Социальная работа и социальное служение: общее и отличное.

Социальная деятельность Церкви является одним из видов деятельности, имеющий свою специфику, так же как и светская социальная работа .

В настоящее время Церковь активно формирует свое представление об собственном участии в общественной жизни, благодаря чему активно развивается церковная социальная деятельность. Это является внутренними причинами, которые побуждают верующих людей заниматься социальным служением, с одной стороны, это обусловлено внутренними причинами. В результате развития рыночной модели благотворительности происходит делегирование ответственности со стороны государственного сектора в пользу частного. При этом предполагается, что решение социальных проблем должно базироваться на неоплачиваемой волонтерской работе или на деятельности общественных организаций, а также на развитии собственных ресурсов человека, а не программах, финансируемых государством. Предполагается, что нуждающиеся в скором времени станут выбирать, где именно и у кого получать социальные услуги, в том числе появиться возможность получать помощь у религиозных организаций.

Однако не следует воспринимать социальное служение со светской точки зрения. Есть ряд положений которые не позволяют церковным социальным работникам, идентифицировать себя, как часть корпорации социальных работников и видеть социальное служение как ответвление, но более позднего времени, от социальной работы. Как отмечает отец Олег Вышинский это связано с несколькими причинами.

Во-первых , датировка рождения церковного служения. Церковное социальное служение возникло с рождением Церкви. Следовательно, социальное служение Церкви древнее, чем корпорация социальных работников - светских профессионалов.

Во-вторых , само понимание церковного социального служения как вида социальной работы.

Термин социальное служение служит, как правило, для обозначения деятельности, осуществляемой религиозными организациями, в отличие от социальной работы, выполняемой государственными организациями, – социальным обслуживанием населения, социальной защитой, социальной политикой.

Социальное служение - это исторически сложившаяся совокупность организованных форм социальной деятельности религиозных организаций, являющаяся неотъемлемой частью практической реализации вероучения, заключающаяся в актах милосердия и благотворительности в отношении конкретных лиц как носителей образа и подобия Божия (Устиненко В. Б.).

Социальное служение рассматривается как один из каналов распространения религиозными организациями своих воззрений, в том числе, среди неверующих либо последователей иных религий, т.е. миссионерской работы. Православная точка зрения в этом вопросе приближается к тому, что благотворительная деятельность не должна быть плацдармом для целенаправленного миссионерства, не должна умалять потенциал бескорыстия и гуманности этой деятельности.

Третье - истоки. Гуманистические и демократические идеалы не являются предпосылками нашего социального служения, хотя и радикально не противоречат ему. Согласно «Основам Социальной Концепции Русской Православной Церкви» , «по мере секуляризации высокие принципы неотчуждаемых прав человека превратились в понятие о правах индивидуума вне его связи с Богом. При этом охрана свободы личности трансформировалась в защиту своеволия (до тех пор, пока оно не вредит иным индивидуумам), а также в требование от государства гарантий определенного материального уровня существования личности и семьи. В системе современного светского гуманистического понимания гражданских прав человек трактуется не как образ Божий, но как самодостаточный и самодовлеющий субъект. Однако вне Бога существует лишь человек падший, весьма далекий от чаемого христианами идеала совершенства, явленного во Христе («се, Человек!»). Между тем для христианского правосознания идея свободы и прав человека неразрывно связана с идеей служения. Права нужны христианину, прежде всего для того, чтобы, обладая ими, он мог наилучшим образом осуществить свое высокое призвание к «подобию Божию», исполнить свой долг перед Богом и Церковью, перед другими людьми, семьей, государством, народом и иными человеческими сообществами . (Основы Социальной Концепции РПЦ).

В-четвертых , церковные социальные работники, не могут ограничить цели нашей деятельности достижением всяческого благополучия адресатами нашего служения.

Церковное социальное служение - деятельность, являющаяся неотъемлемой стороной жизни Церкви, как Богочеловеческого организма, в которой непостижимым для нас образом сочетаются человеческие усилия верующих с действием Божественной Энергии. Задача этого служения – практическая помощь людям в несении их жизненного креста, вне зависимости от их отношения к вере, - подчинена главной цели пастырского душепопечения – Спасения человека через веру. Другая задача – активное участие в «благих делах, направленных на улучшение духовно-нравственного и материального состояния окружающего мира», - подчинена целям Миссии Церкви и направлена на деятельное свидетельство о вере Церкви перед окружающим миром.

Самостоятельной цели у церковного социального служения нет. Вся наша деятельность подчинена общецерковным целям, которые сводятся к главной - Спасение человечества в целом и отдельных людей - в частности. Достижение же гармонии и благополучия в человеческом обществе нами предполагается в рамках чаяний, выраженных в Молитве Господней: «Да приидет Царствие Твое...» и «... да будет воля Твоя, яко на Небеси и на Земли». Тем не менее, мы не обольщаемся возможностью построения Рая на земле в нынешнем веке .

Также важно отметить и еще одно отличие . Критерием практической эффективности социальной работы, как профессиональной деятельности обычно служит общественная польза. В случае церковного социального служения помимо общественной пользы может иметь значение нравственное благо. Эти две категории друг другу не противоречат, но и не идентичны. Например, усердие св. ап. Павла по сбору средств для помощи Иерусалимской общине с точки зрения общественной пользы было неэффективным, ибо последняя через небольшой промежуток времени прекратила своё существование, что было вполне предсказуемым событием. Однако, нравственное благо, которое извлекли из этого христиане Коринфской и Македонской Церквей состоявшее в укреплении духа братолюбия и милосердия, и нравственные уроки апостольских посланий пережили современников первохристиан.

В-шестых , отличаются также подходы к адресатам социального служения и клиентам социальной работы. Социальная работа, как профессиональная деятельность, часто использует персональный подход к клиенту, т.е. такой подход, когда адресат социальной работы рассматривается исключительно как конкретная личность с конкретными проблемами и запросами. Эти проблемы и запросы занимают основное внимание социального работника, решение проблем и удовлетворение запросов составляет задачу его работы. Хорошо, если личность подопечного при этом не упускается из виду, это во многом зависит от личности социального работника, от его нравственного лица, культурного уровня.

В отличие от светских социальных работников мы воспринимаем адресат социального служения прежде всего с архетипической точки зрения. Мы в подопечном обязаны в первую очередь видеть «меньшего брата» или самый образ Христа. Только мысленно изъяв человека из контекста мiра сего с его наносной шелухой, мы способны увидеть подлинное лицо нашего подопечного. Социальные работники – профессионалы не успевают или не ставят своей задачей видеть в человеке глубины, которые открываются христианину, в первую очередь пастырю. Когда же мы увидим в человеке образ Божий, архетипический подход уже может уступить место персональному.

Задача церковной социальной работы - не дублировать систему государственных социальных учреждений, а помочь государству преобразовать эту систему, внести в общество дух любви, деятельной веры, жертвенного служения ближним, предложить новые технологии, новые формы работы. От Церкви должна исходить инициатива деятельной помощи, цель которой - вернуть человека в общество, дать радость жизни.

Субъекты социального служения.

Если говорить об общем развитии церковной социальной деятельности, то она уже имеет и некоторые признаки институционализации и распределении по уровням, так как от этого зависят функции, формы и методы работы церковных социальных работников.

В настоящее время наблюдаются признаки институционализации социального служения: создаются специальные структуры, через которые реализуются социальные программы.

Осуществление социальной диаконии Церкви происходит в основном через епархии, деятельность которых в данной сфере координируется Отделом по церковной благотворительности и социальному служению, в настоящее время возглавляемым епископом Орехово-Зуевским Пантелеимоном (Шатовым).

Отдел стремится проводить не столько масштабную, сколько адресную социальную работу, помогая наиболее нуждающимся слоям населения (многодетным семьям, инвалидам, пожилым, сиротам, одиноким матерям) и желая «стать полноправным субъектом той социальной политики, которая могла бы изменить нынешнюю кризисную ситуацию ».

С 2010 года с приходом на должность Председателя Отдела по церковной благотворительности и социальному служению протоиерея Аркадия Шатова начинает активно развиваться общецерковный уровень: разработана концепция Отдела по церковной благотворительности и социальному служению, определены его цели и миссия. Создана четко организованная структура во главе с ОЦБСС, осуществляющим общую координацию церковного социального служения, оказывающим помощь в социальном служении на местах и организующим общецерковные проекты. Сестричества милосердия объединяются в Ассоциацию. Сформулирован первосвятительский заказ на подготовку специалистов для приходов: открывается обучение по направлению «социальная работа» в ПСТГУ.

Это период, учета церковных социальных организаций, их классификации, проведение контроля за качеством их работы, тиражирование методик, обобщения опыта. Созданная база данных по церковным социальным объектам насчитывает более 2700 церковных социальных объектов. Сегодня Церковь способна оказывать социальную и благотворительную помощь не только на территории России, но и за рубежом, там где происходят природные и социальные катаклизмы.

Институционализации церковного социального служения способствует подписание соглашений на федеральном уровне: подписаны Соглашения о взаимодействии между Государственным антинаркотическим комитетом и Русской Православной Церковью, между Русской Православной Церковью и МЧС России, о сотрудничестве между Русской Православной Церковью (Московский Патриархат) и Министерством здравоохранения и социального развития Российской Федерации

Таким образом, видны следующие признаки институционализации церковной социальной деятельности:

1. Осознание в обществе потребности в социальной деятельности, основанной на христианских заповедях любви и милосердия.
2. Создан управленческий аппарат (вертикаль: ОЦБСС, епархиальные отделы, приходские социальные работники).
3. Рост документооборота, в связи с созданием новых структур, необходимость регламентации документооборота, его формализация.
4. Формирование четкой иерархии социального служения (общецерковный, епархиальный, благочиннический, приходской уровни).
5. Развитие взаимодействия с другими институтами, например, государственными социальными службами и органами законодательной и исполнительной власти.
6. Усиленный процесс специализации и дифференциации учреждений по типам, видам деятельности, применяемым методикам (выход специализированной литературы вод грифом ОЦБСС, где данный опыт описан).
7. Консолидация профессионального сообщества, создание ассоциаций, проведение съездов.
8. Появление собственных уникальных методик, отличных от существующих, использующих принципиально иной подход, признанный экспертами.
9. Наличие профильных СМИ (www.miloserdie.ru www.diaconia.ru)
10. Признание государством социальных служб и социальных проектов РПЦ. Подписание совместных соглашений о взаимодействии
11. Участие в формировании законодательства (начиная с 2003 г. представители Церкви участвуют в слушаниях по социальным вопросам сначала в Мосгордуме и сейчас в ГДРФ)
12. Открытость социальной деятельности (вывешивание годовых отчетов на сайте, отчетов о расходовании средств по акциям, бОльшая доступность учреждений по сравнению с периодом становления)
13. Теоретическое осмысление церковной социальной деятельности. Появление новых теологических подходов к осмыслению церковного социального служения православными учеными.
14. Появление факультетов, кафедр, дисциплин, учебников, программ, формирование собственного понятийно-категориального аппарата в области церковного социального служения.

За последние десятилетия Церковью накоплен новый опыт социального служения. Появились новые структуры, имеющие разные цели, находящиеся в разных регионах, по-разному развивающиеся. Этот опыт требует описания, анализа, ждет своего исследователя для выработки общей терминологии, единых понятий, доступных, ясных и для богословов, и для специалистов светских вузов, и для представителей государственных структур.

Основные направления церковной социальной работы.

В рамках церковной социальной работы должны развиваться два направления: профессиональная церковная социальная работа и добровольное социальное служение.

Распространение идей милосердия, сострадания, любви друг к другу через общецерковную проповедь (макродименция) будет приводить к смягчению отношений в обществе, в тоже время без профессионализации церковной социальной работы невозможно будет решать те современные социальные проблемы, которые стоят перед всем российским обществом. Однако это будет невозможно без создания открытого информационного пространства (подробнее см.п.4.1.).

Согласно итоговому документа Третьего общецерковного съезда руководителей епархиальных отделов социальной направленности, духовников и главных сестер сестричеств милосердия, прошедшего по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла в Москве 23-25 сентября 2013 года, видятся следующие актуальные задачи, ориентированные на формирование структуры церковной социальной деятельности :

Формирование разных уровней церковного социального служения. Необходимо более четко определить ведущие направления деятельности на каждом из уровней. В связи с общей реорганизацией церковной структуры необходимо особо помогать организаторам социального служения новых епархий, входящих в митрополии.

Формирование многоуровневой системы церковного социального служения невозможно без повышения уровня управленческих кадров церковных НКО, чтобы не проигрывать в конкуренции со светскими НКО, иметь возможность получать гранты, отчитываться на должном уровне, без чего невозможно системное финансирование в дальнейшем.

Формирование многоуровневой и разноплановой церковной социальной деятельности невозможно без развития партнерских отношений между церковными социальными службами и различных отделов и структур (включая епархиальные отделы религиозного образования и катехизации, тюремного служения, миссионерские службы и др.) и между светскими и церковными социальными службами.

Основные направления практической деятельности, актуальные в настоящий момент :

Защита материнства и детства. Формирование центров/отделов/инициатив по защите материнства и детства с возможностью оказания комплексной помощи семьям: духовной, социальной, психологической, педагогической, материальной помощи всей семье, включая и отцов. Данный вид работы должен быть направлен на создание мира и гармонии в семье в целом, включая предотвращение домашнего насилия, повышение ответственности родителей, а также повышение статуса отца в семье.

Помощь в чрезвычайных ситуациях. Здесь необходимо выстроить взаимодействие епархий с Синодальным отделом по церковной благотворительности во время ЧС федерального значения и со светскими структурами МЧС.

Помощь инвалидам. Предполагается создать систему полноценного окормления инвалидов, живущих в семьях или находящихся в социальных учреждениях, чтобы люди с ограниченными возможностями стали полноценными членами церковной общины. Работа с инвалидами должна базироваться на постоянном повышении уровня образования участвующих в работе с инвалидами священников, прихожан и добровольцев. Церковные социальные работники и священники ориентируются на оказание духовной, социальной, педагогической, психологической, а также материальной поддержки инвалидам и их семьям, а также на создание в храмах и православных организациях доступной среды для разных категорий с целью обеспечения их полноценного участия в богослужениях и интеграции в церковную жизнь приходов.

Помощь наркозависимым. На сегодняшний день уже функционируют несколько реабилитационных центров, которые оказывают помощь, базируясь на собственных методиках. Однако, не до конца решены проблемы кадров, организации новых реабилитационных центров по типовым проектам, взаимодействие с государством и НКО, юридическое обеспечение реабилитации наркозависимых.

Популяризация трезвости. В рамках данного направления создаются при монастырях и приходах братства, общества, общины трезвости, информационные и консультационные центры, горячие телефонные линии, дома трудолюбия, реабилитационные центры, клубы и школы трезвости, группы само- и взаимопомощи; разрабатываются профилактические и реабилитационные программы с участием священнослужителей, специалистов и добровольных помощников; развивается сотрудничество с государственными и общественными организациями;

Помощь бездомным. Создаются православные приюты для бездомных и социальные столовые. Подготовка специалистов и дополнительная специализация приходов по видам деятельности позволит создавать комплексные центры срочной социальной помощи бездомным, включающий в себя благотворительную столовую, консультационный кабинет, а также кабинет социальной помощи и стационар. Однако Церковь видит, что кроме срочной социальной помощи необходимо организовывать многоступенчатую систему реабилитационных мероприятий для бездомных, ориентированных на их возвращение в социум. Также необходима и популяризационная работа по предотвращению бездомности и ориентированный на смягчение отношения общества к данной категории.

Помощь тяжелобольным (создание хосписов, выездных паллиативных бригад)

Помощь детям-сиротам, детям, лишенным попечения взрослых.

Практически не идет речь о работе с мигрантами, безработными на общецерковном уровне, хотя отдельные проекты, направленные на решение самых разнообразных проблем. Программы помощи заключенными, военнослужащими, молодежи разрабатывают специалисты других Синодальных отделов.

Социальные учреждения Русской Православной Церкви на микроуровне

Православные социальные службы РПЦ создаются и действуют как некоммерческие организации – учреждения или автономные некоммерческие организации. В своей деятельности они руководствуются законодательством Российской Федерации и наставлениями Церкви. К основным законодательным актам, регламентирующим структуру и формы деятельности этих служб относятся:

Федеральный закон РФ «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» от 10.12.1995 № 195-ФЗ.

Федеральный закон РФ «О социальном обслуживании граждан пожилого возраста и инвалидов» от 02.08.1995 № 122-ФЗ.

Федеральный закон РФ «Об основных гарантиях прав ребёнка в Российской Федерации» от 24.07.98 № 124-ФЗ

Федеральный закон РФ «О дополнительных гарантиях по социальной защите детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей» в ред. от 08.02.98 № 17-ФЗ.

Федеральный закон РФ «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» от 24.06.1999 № 120-ФЗ

Федеральный закон «Об опеке и попечительстве» от 24.04.2008 № 48-ФЗ

Постановление Правительства РФ «О Федеральном Перечне гарантированных государством социальных услуг гражданам пожилого возраста и инвалидам государственными и муниципальными учреждениями социального обслуживания» от 25.11.1995 № 1151.

Семейный Кодекс Российской Федерации от 29.12.1995 № 223-ФЗ,

а также действующие в настоящее время государственные Стандарты социального обслуживания населения.

В соответствии со ст.1 ФЗ «Об основах социального обслуживания населения в Российской Федерации» социальное обслуживание в рамках Русской Православной Церкви представляет собой деятельность социальных служб, созданных религиозными организациями РПЦ в целях социальной поддержки граждан преимущественно православного вероисповедания, оказавшихся в трудной жизненной ситуации. (см. другие разделы данной главы).

• О проекте
• Благодарности
• Слово к читателям
• Введение
• Глава 1. БИБЛЕЙСКИЕ, СВЯТООТЕЧЕСКИЕ И СОЦИАЛЬНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ПРАВОСЛАВНОЙ БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТИ
  • 1.1. Библейское, святоотеческое и богословское понимание социальной и благотворительной деятельности

Страдание есть страшная реальность мира, в котором мы живем, реальность, которая по своей убедительности, может быть, превосходит все другие реалии этого мира. Мы знаем первопричину страдания - это грех. Страдание попущено Богом как следствие греха. В то же самое время Господь не хочет, чтобы страдали существа, созданные для радости, для общения с Ним. Господь заповедует Своим ученикам сострадать, милосердствовать, сожалеть, любить всех тех, кто находится в страдании. Евангелие показывает нам множество таких примеров. Сам Господь никогда не оставался безучастным к просьбам, с которыми обращались к Нему несчастные люди, и Своим ученикам заповедал любить людей, живущих рядом с ними, и помогать им в нуждах.

Сострадание чужому горю, чужому несчастью - дело каждого христианина. Но, кроме того, в Церкви всегда было особое служение, были люди, которые занимались организацией этого служения. Когда в первой христианской общине выходцы из эллинистических стран стали роптать, что вдовицы их в пренебрежении при раздаче потребностей (Деян. 6, 1-7), тогда были выбраны семь диаконов, чтобы «пещись о столах». Это было особое социальное служение, как мы бы сейчас сказали.

Это служение продолжалось в Церкви и в дальнейшем. Им занимались не только мужчины, не только диаконы, но и женщины - диакониссы, причем специально поставленные, рукоположенные для этого. Они помогали священнику при совершении треб и, кроме того, занимались социальным служением.

К сожалению, в ХХ веке в России это делание милосердия, которое всегда было присуще Православной Церкви, прервалось, и не по внутренним причинам, а вследствие тяжкого внешнего гонения. Но вот уже более 15 лет Церковь свободна и имеет возможность возобновить свое социальное служение.

Прежде чем говорить о современных формах социального служения в Церкви, следует сказать о том, что мы с вами должны прежде всего пробуждать и укреплять во всех членах Церкви желание служить ближнему. Нужно не только заботиться об организации этого служения, но и обязательно стараться пробудить в людях чувства сострадания и жалости. Оно не так легко появляется, особенно у молодых людей. На примере нашего училища мы видим, что 14-15-летние девочки не всегда легко располагаются к состраданию. Сами они не страдали может быть никогда, не переживали трудных жизненных ситуаций и не всегда могут откликнуться на чужое страдание. Бывает и наоборот: страшные испытания, перенесенные нашими детьми-сиротами, ожесточают их сердца и мешают им стать такими, какими мы хотели бы их видеть.

Случается, что человек, начав служение ближнему из добрых, хороших побуждений, впоследствии теряет это чувство любви и сострадания - потому ли, что делает это неверно или не совсем верно, или потому, что чрезмерно занимается этим, берет на себя крест не по силам. Хорошее, доброе начало оказывается с плохим концом - человек превращается в обычного администратора, организатора. Когда это служение становится просто работой, за которую платят деньги, первоначальный импульс любви и жалости в человеке теряется, иссякает.

Вся наша работа должна проистекать из желание послужить ближнему, из желания быть сострадательным, милосердным. К сожалению, иногда бывает так, что сестры, окончившие училище и проработавшие в больнице несколько лет, теряют свое первоначальное устремление, с которым они пришли к нам. Придешь к ним в отделение, спросишь: «Как тут у вас дела?» И слышишь в ответ: «Слава Богу, сегодня отдыхаем, ни одного больного не привезли». Так обычно говорят сестры, работающие за деньги: хочется поменьше сделать и побольше заработать. Если так говорит сестра, которая пришла сюда для того, чтобы послужить спасению своей души, чтобы этим служением смягчить свою душу, то делается очень и очень горько.

Мы всегда должны быть внимательными к себе и следить за собой, чтобы не потерять ту цель, ради которой это дело начали. Это, мне кажется, самое главное.

Сейчас мы будем говорить об организации социального служения, о вещах важных, конечно, в практическом смысле. Но все-таки нужно помнить, что если есть милосердие, если есть любовь, то сам Дух Святой будет организовывать, будет направлять, и Господь будет устраивать, помогать. Если мы создадим какую-нибудь организацию, подобную государственной, наладим работу, может быть, сделаем лучше, чем сделано сейчас в стране, - но забудем о цели, то вместо служения любви образуется неживая структура.

Как же можно укрепиться и удержаться на этом пути, как можно остаться верным тому призыву, который каждый из нас услышал в своей душе? Мне кажется, для этого необходимо помнить о Боге, иметь перед глазами образ Христа, участвовать в церковных таинствах, читать Евангелие, святых отцов, молиться и быть внимательным к тому, что происходит в душе. Если там появляются какие-то нехорошие чувства, если сердце начинает каменеть, ожесточаться, появляется равнодушие, надо в этом каяться и просить Бога, чтобы Он Своей благодатью смягчил ожесточающееся сердце.

Неправильно выполняемое дело не помогает приобрести благодать - дар Святого Духа; наоборот, бывает, теряется и то, что было. Усталость и чрезмерные труды разрушают душевное устроение, человек отходит от Церкви и начинает гордиться, тщеславиться своим служением, выставляя его напоказ, забывая о том, что Господь заповедал всякую милостыню творить втайне. Результат бывает иногда страшный и печальный. Надо стараться всеми силами сохранить тот маленький огонек любви и сострадания, который горит в сердце.

Если говорить об организации социального служения, то можно эту работу условно подразделить на следующие формы. Первое - это служение, которое Церковь совершает внутри себя самой как церковной общины. Это помощь тем людям, которые работают в общине: больным, престарелым, одиноким, неполным и многодетным семьям внутри самой церковной общины. Об этом ни в коем случае нельзя забывать. Очень часто наша социальная активность оказывается обращенной вовне, а в это время в самих приходах остаются люди, которые нуждаются в помощи. У нас даже бывают сестры, которые, чрезмерно усердствуя, забывают своих детей, мужей, родителей. Забывают их, начиная ухаживать за другими, посещая больницы, а собственные дети остаются сиротами, мужья - вдовцами при живых женах, матери и отцы оказываются лишенными дочерней и сыновней ласки и утешения.

Работу внутри церковной общины надо обязательно организовывать. Внутри каждой общины кто-то должен заниматься этим специально. Конечно, священник должен этой работой руководить, но он не может целиком посвятить себя этому служению, у него есть другие обязанности. Диаконское служение тоже несколько изменилось. Сейчас диакон помогает священнику во время богослужения в храме. Кроме священника и диакона должны быть еще какие-то люди, которые могут и должны знать нужды прихожан и помогать им. Мы должны быть очень внимательны друг к другу, потому что это и есть проявление нашей любви, к которой нас призывает Господь. А то бывает даже, что какие-нибудь другие структуры в нашем обществе проявляют большее милосердие к своим членам, чем православные христиане друг ко другу. Бывая в больницах, вы, наверное, видели, как заботятся о каком-нибудь подстреленном члене мафиозной группировки его товарищи. Друзья по банде приезжают в огромных количествах, врачам, сестрам делают дорогие подарки, спрашивают, какие необходимы лекарства, продукты... А когда кто-то из наших общин, наших приходов попадает в больницу, то мы не всегда и знаем об этом. Мне кажется, что первая наша задача - это работа внутри прихода. Мы должны быть заботливы, внимательны друг к другу, и учить этому наших прихожан и членов наших сестричеств.

Следующая важная форма работы - социальное служение, обращенное вовне, - участие в работе государственных структур и создание собственных, для помощи всем нуждающимся. Эта работа тоже очень трудная. Если мы организуем какую-то структуру, в которую попадают и неверующие, нецерковные люди, то возникает опасность, с одной стороны, навязывания им своих взглядов, а с другой - полного невнимания к их духовным нуждам.

У нас в больнице есть такие отделения, где большинство больных - тяжелые. Наши сестры милосердия, работая в государственной больнице, не всегда могут преодолеть сложившиеся стереотипы и спросить даже у умирающего, верит ли он в Бога, не нужно ли позвать к нему священника для напутствия. Мне кажется, что, занимаясь социальной работой в больнице, мы должны думать не только о медицинской помощи, но и о душах людей. Здесь нужно найти золотую середину. Православная сестра не должна допустить, чтобы находящиеся на нашем попечении люди оставляли этот мир без исповеди и причастия. Более того, нужно уметь сделать так, чтобы всякая болезнь (ведь болезнь - это посещение Божие) не только была бы исцелена, но и послужила человеку поводом вспомнить о своих грехах и обратиться к Богу. Конечно, делать это нужно тактично, под руководством священника.

Есть еще одна трудность - взаимодействие с разными государственными структурами. Оно не всегда бывает легким. Приходится балансировать между двумя крайностями: либо совершенно раствориться в государственной структуре и уподобиться тем людям, которые в ней работают, либо этой структуре себя противопоставить и в конце концов быть отторгнутым ею. Если мы не будем в чем-то едины с людьми, которые с нами работают, то они не будут нас принимать и останутся недовольными нашей работой. Конфликты с ними, постоянное противостояние, конечно, недопустимы.

Внешнее направление социальной работы может иметь разные формы. Это и создание своих собственных структур - приютов, богаделен, и сотрудничество с государственными органами, и организация внутри них каких-то своих учреждений, - вариантов здесь может быть очень много. В нашей общине мы создали училище сестер милосердия с помощью государства, в нем работают православные люди, и директор у нас - православный. Есть сейчас и приюты - детские дома, где директорами являются священники. Там тоже возникают разные трудности, но зато эти дома имеют государственное финансирование, дети по достижении совершеннолетия обеспечиваются жильем с помощью государства.

Кому мы можем помочь в современном обществе, и кто больше всего нуждается в нашей помощи? Поле для деятельности достаточно широкое, потому что сейчас государственная социальная работа практически не устроена. Социализм кончился, состоялся переход к какому-то другому типу общества. Те формы заботы о человеке, которыми мы гордились при социализме, разрушены. Это время прошло. В наше время Церкви предоставлено огромное поле для социальной деятельности.

В храме во имя святого благоверного царевича Димитрия, как и во многих храмах Москвы, мы помогаем тем людям, которые к нам обращаются за помощью. Для этого у нас есть специальная дежурная сестра, которая занимается всякими нуждами и просьбами всех приходящих. Просьбы бывают самыми разными: кому-то нужны деньги на проезд или одежда, кого-то нужно устроить в больницу, у других есть еще какие-то вопросы. Было бы очень хорошо, если бы такие службы были при каждом храме.

В основном в храм приходят бомжи - за едой. Среди них мало таких, кто по-настоящему нуждается в помощи. Они просто не хотят работать и ведут жизнь невероятно тяжелую. Если их только кормить, то есть поощрять тот образ жизни, который они ведут, это будет для них губительно. Надо помочь им из этого положения выбраться. Нужны дома трудолюбия, куда им следует помочь устроиться.

Церковь занимается раздачей гуманитарной помощи. Правда, сейчас ее поток сильно сократился. Первый опыт раздачи гуманитарной помощи у нас был неудачный - с давкой в очереди, взаимными обидами. Теперь мы оказываем помощь определенным категориям нуждающихся: например, всем прихожанам, а если в больницу, то во все отделения.

Я уже говорил о необходимости помощи многодетным, больным и престарелым внутри самого прихода. У православных христиан, в отличие от неверующих, часто бывают большие семьи, но они не всегда справляются с воспитанием детей. Мужчины в ХХ веке, к сожалению, стали менее мужественными, менее активными, что ослабляет семьи, особенно многодетные. Поэтому помощь таким семьям должна быть нашей задачей. Этой помощью могут заниматься незамужние молодые девушки. В многодетных семьях они приобретут опыт ухода за детьми.

Специфические проблемы возникают в больницах, например, при организации работы добровольных помощников. Нужно очень внимательно смотреть за тем, чтобы в больницы не попали люди, могущие причинить вред больным и дискредитировать Церковь. Так, например, в Англии таких людей отбирают очень тщательно. С ними обязательно беседуют, выясняют причину, по которой они решили помогать больным. Если причина - личное горе, то их не всегда допускают к этому служению. Работа с помощниками должна проводиться очень серьезно. Если мы хотим, чтобы штат добровольных помощников не сокращался, а увеличивался, то с этими людьми нужно обязательно работать. Их нужно учить, организовывать, при необходимости оказывать психологическую помощь и при возможности - поощрять.

Кроме того, в больницах у нас есть сестры, которые помогают священнику при совершении треб. Работа тоже очень сложная, потому что больные часто потребительски, несерьезно относятся к таинствам. Будучи здоровыми, они не находили времени посетить храм. Здесь же, в больнице, священник приходит к ним сам с предложением исповедаться и причаститься. Больной спрашивает: «Сколько стоит?» - «Нисколько». - «Очень хорошо, я исповедаюсь, причащусь, вреда-то от этого не будет, может, поможет». Священник для них является кем-то вроде экстрасенса, целителя. Такое отношение к таинству и его совершителю поощрять, конечно, нельзя. Поэтому мы исповедуем, как правило, всех, кто хочет, а причащаем только тех, что тяжело болен; если же человек собирается выписываться из больницы через день-два, и если он ранее никогда не причащался, то мы его, исповедовав, обязательно стараемся направить в храм. То, что легко дается, мало ценится. Нужно, чтобы человек относился к таинству благоговейно.

Работа требных сестер особая, для нее нужно подбирать людей общительных, могущих рассказать о вере, о Церкви, о таинствах.

Очень важной стороной деятельности Церкви является работа с бездомными детьми - их сейчас очень много. Эти дети очень сложные. У них, как правило, извращенные представления о цели и смысле жизни. В современных интернатах концепция воспитания таких детей отсутствует - старая система нравственных ценностей разрушена, новой не создано. Мы должны дать детям-сиротам понимание того, что и у них есть Отец Небесный, Который может восполнить их сиротство.

Важной и специфической формой социального служения является патронаж на дому. Патронажная сестра чаще всего работает с больным один на один. Эту работу необходимо тщательно контролировать, сестер надо учить особым навыкам, регулярно проводить с ними занятия, беседы.

Отдельный разговор - о наркоманах и алкоголиках. Даже не знаю, какую часть из них можно вернуть к нормальной жизни. Эта задача стоит перед Церковью, но должным образом пока не решается. Снять физическую зависимость от алкоголя, наркотиков не так трудно. Но зависимость психологическая гораздо сильнее, преодолеть ее очень трудно. Мне представляется, что Церковь могла бы помочь этим людям, организовывая для них какие-то приходы, общины, вырывающие их из прежнего круга общения.

Работа с заключенными - также форма социальной активности Церкви. Об этой работе, наверное, нужно говорить особо. Многие приходы сейчас ведут переписку с заключенными, отправляют им книги, посылки. К сожалению, эта работа не координируется.

В своей краткой статье я перечислил основные формы социального служения Церкви. Остается только подчеркнуть, что в наше время, при отсутствии в нашей стране налаженной системы социального обеспечения, социальная работа Церкви очень важна. Она является не только помощью государству, но и проповедью христианской любви. Проповедью не словесной - сегодня хорошие слова умеют говорить все, и им уже не верят. Помогая нуждающимся, мы показываем нашу веру из наших дел (Иак. 2, 18), что является самой лучшей проповедью. Многие люди, которым мы помогаем, в конце концов говорят, что в лице наших сестер они увидели образ совсем других людей, совсем другой жизни, они поняли, что и в нашем жестоком, бездуховном мире можно жить совершенно иначе. Многие из этих людей становятся членами Церкви.

Последнее, о чем я хочу сказать, это о цели всей нашей работы. Как вы знаете, целью всякого служения в Церкви, всякого доброделания является стяжание даров Духа Святого. Очень важно, чтобы, занимаясь многочисленными делами христианского милосердия, мы не забыли, что самое главное для нас - стяжание Духа Святого. Важно, чтобы эта работа делала нас лучше, учила любви, укрепляла веру.

По словам аввы Дорофея, разумно помогает больному тот, кто занимается этим для того, чтобы смягчить свое сердце, приобрести милосердие. Не для наград, не для выгоды, не для денег и не для славы, не для того, чтобы устроить рай на земле, - вы сами знаете, что, как бы мы ни старались, нам не удастся отереть слезы всех тех, кто страдает в этой жизни. Наша задача - стяжать благодатные дары Духа, сделать наше сердце другим, наполнить его христианской любовью ко всем тем, кто нас окружает. И чем больше будет в нас этой любви, тем больше благодать Божия будет содействовать нашему делу.

Благодарим редакции журналов «Церковь и время» и «Нескучный сад»

за содействие в подготовке материалов.

Доклад епископа Орехово-Зуевского Пантелеимона на пленарном заседании Первой региональной конференции по церковному социальному служению «Новая эра милосердия»

Церковное социальное служение имеет свои особенности, которые отличают его оттого, что называют социальным служением в нашем обществе, в учебных заведениях. Я смотрел учебники по социальной работе для студентов вузов, где подготавливают таких людей. И хотелось бы сказать об этих особенностях, чтобы не потеряться, чтобы сохранить свою идентичность. Сейчас при входе в зал я встретил молодых людей с музыкальными инструментами, спросил у них: «У вас, что здесь концерт?» Ответили, что нет, была служба здесь. Мы, говорят, баптисты. У них тоже социальное служение, у баптистов. Социальное служение есть у мусульман, наверное. У них более крепкие семьи и социальное служение не так востребовано как в нашей стране, где семьи разрушаются. Говорить об особенностях нашего социального служения все-таки нужно.

Очень важно понять, для чего же это делаем мы, какая цель? Какой должна быть форма этой деятельности. Мы должны сохранять свою верность Христу и сохранять верность православному преданию. И поэтому наше социальное служение нечто совсем иное, отличное от того, что сейчас совершается в нашем государстве. И вот об этих четырех особенностях я хотел бы вам сказать.

1) Первая особенность нашего с вами служения это то, что это служение любви, со всеми вытекающими от сюда последствиями. Нельзя совершать это служение, не имея любви. Можно делать его, не имея чувств любви. Трудно иметь эти чувства к бездомному, который как-то не похож немножко на нас с вами. Трудно иметь эти чувства к ребенку, который родился уродом, трудно иметь эти чувства к людям, которые совершили какое-то страшное преступление. Но, конечно, любовь – это не просто чувство, любовь – это слово объемлет очень много важных для нас с вами вещей. Будем говорить о вечном смысле этого слова, который известен нам с вами.

Любовь – это БОГ. И это служение должно иметь все оттенки любви, должно иметь всю глубину любви, должно обязательно иметь радость любви. Должно иметь ту верность, которая есть в любви. Должно иметь своей целью, не просто совершить какие-то действия, не просто осуществить какие-то наши с вами планы, не просто сделать то, что нам кажется важным. Любовь, которая есть БОГ, явление любви в мире — вот что есть такое церковное социальное служение. Любовь – это когда другой человек, каким бы он не был, является для нас радостью. Той радостью, какой он был для преподобного Серафима Саровского. Каждому человеку, приходящему к нему, он говорил: «Радость моя, Христос Воскресе!» Не лицемерил и не лукавил. Это мы с вами вместо того, чтобы быть православными, стараемся выглядеть таковыми. И, поэтому, в православной жизни, конечно, много фарисейства, лукавства, такого не было конечно у святых. У преподобного каждый был радостью. И нам нужно научиться эту радость знать, чувствовать. Чтобы это было не просто вынужденное служение, как это делают иногда медсестры в больнице, у которых не остается уже любви. Они приходят на работу, стараются что-то сделать, но не имеют этой любви.

У нас должно быть понимание того, что человек, к которому мы с вами обращены в нашей деятельности, что человек этот – это образ Божий. Образ Господа нашего Иисуса Христа. Человек носит на себе образ того, кто воплотился на нашей земле, стал нашим учителем, нашим Господом. И служа этому человеку – мы служим самому Иисусу Христу. Это мы должны помнить и искать эту радость, радость, которая одна только является целью человеческой жизни.

Гедонизм – это страшная, конечно, философия. И современное общество, которое ищет удовольствия, придет к страшному концу. Но радость, конечно, — это цель человеческой жизни. Господь хочет отдать эту радость, этой радости научить. И поэтому, совершая это служение, мы должны научиться радоваться тем людям, которым мы с вами помогаем. В не зависимости от их внешнего вида, в не зависимости от преступлений совершенных ими, от того какой они национальности, веры, знакомы они нам или не знакомы.

Радость должна быть обязательно, надо искать эту радость. Вот это служение будет служением именно любви. Мне кажется это самое главное, если этого не будет, если это уйдет, если мы об этом забудем с вами, то это служение не будет по-настоящему церковным. Тогда оно не поможет, а помешает прийти людям в церковь. Тогда наше служение станет стеной, препятствием для человека, он не увидит за этим любви, которая должна быть. Конечно же, если это служение — любовь, то мы тоже должны любить друг друга. Мы должны учиться этой любви. Я думаю, что Москва должна помогать всем другим регионам, поскольку в Москве мы живем лучше, чем вы, у нас больше денег, больше еды, больше одежды, больше комфортных условий жизни. Поэтому мы каемся. Мы мало помогаем, мало что-то делаем для вас. Конечно, мы должны делиться, даже бандиты делятся друг с другом, у них такой закон. Тем более мы христиане должны это делать! Эта любовь должна нас связывать с вами. И наше собрание должно быть не просто теоретической какой-то конференцией, некой галочкой в отчете. Не просто неким мероприятием, а должно быть собранием, где тоже присутствует Христос, где есть любовь.

2) Вторая особенность. Она немножко такая трудная и не всеми может быть правильно понята.

Совершая социальное служение, в отличие от безбожников и коммунистов, мы должны помнить, что этот мир, в котором мы живем – обречен. Мы должны помнить, что каждый человек, который рождается в этот мир, умрет. Мы должны помнить, что каждый человек, пришедший в этот мир, будет страдать. Мы должны помнить, что не сможем всем помочь, мы не сможем окончательно устранить ту несправедливость, которая есть в мире. Мир идет к своему концу, любовь иссякает. Уходит.

Без этой памяти, без этого знания, мы можем стать благодушными деятелями, о чем- то мечтать, потом разочаровываться от того, что ничего у нас не получается. Ничего и не должно получиться в этом мире, не надо обольщаться. Не надо думать, что вот собрались мы вместе и теперь во всех епархиях начнется работа. Не будет этого ничего, не обольщайтесь. Не потому что вы плохие, не потому что нет денег или нет людей, а потому что мир, в котором мы живем, в нем действует грех, действует зло. И чтобы обессилить это зло, нужно принести себя в жертву.

Господь, когда пришел на землю, Он же не устроил никаких социальных институтов. Он собирался с апостолами, помогал тем, кто к Нему приходил. Сам никому не отказывал, Сам исцелял больных, был Любовью. Умер на кресте. Те люди распяли Его на кресте. Не нужно думать, что наше общество разделит с нами наши идеи. Я думаю, что наша деятельность обречена на поражение. Мы не можем победить зло, мы можем умереть со Христом, мы можем жертвовать собой, можем сострадать и сочувствовать людям. И самое главное, что мы можем – мы можем этим людям помочь понять тайну страдания. Получается противоречие: с одной стороны мы стараемся, чтобы страданий было меньше, и в тоже время должны помочь им понять тайну страдания. Это не я придумал, мне об этом говорил о. Иоанн Крестьянкин, когда мы были у него с директором нашего училища, он сказал, что задача сестры милосердия помочь больным полюбить свою болезнь.

Не лишать его сочувствия и сострадания, а если мы готовы сами сострадать, то наша любовь и милосердие помогут людям переносить страдания. Мы не сможем облегчить все страдания на земле, но мы можем помочь людям узнать о страданиях Христа. Мы можем согреть сердца любовью, и тогда никакое страдание не будет им страшно, в этом отличие церковного социального служения, которое отличает его от социальной работы государства, скажем. От тех программ, которые принимает государство. Если это забудем, то мы или отречемся от Бога, думая, что здесь можно устроить рай. Или откажемся от своего дела, будем нести как тяжкое бремя, безрадостно.

3) Третья особенность – мне кажется, тоже очень важная и если мы о ней не будем помнить, ничего у нас не получится. В церкви есть разные служения. Есть служение певчего — у человека хороший голос, он поет на клиросе. Это замечательное служение. Потому что если в храме можно закрыть глаза, то нельзя заткнуть уши. Если хор плохо поет, невозможно молиться, хочется уйти в другое какое-то место. Поэтому, это служение очень важно. Есть служение священника. Это наше такое особенное служение. У кого-то есть дар слова, он может говорить замечательно.

Но есть служение — общее для всех христиан. Вот сегодня была Литургия, на которой не все вы, к сожалению, причащались. Но Литургия – это общее дело. И таким же служением является служение милосердия, если в этом служении не будут участвовать все члены церкви, оно будет неполным. В этом служении должны участвовать не просто социальные работники, не только сестры милосердия, не только дьякона. Наша задача объяснить всем, что это служение, как и служение Евхаристии на Литургии – общее. Как есть главная заповедь о любви к Богу, которую мы исполняем, вместе собираясь на Литургии, так и заповедь о любви к людям должна совершаться совместно. Вместе.

Были времена, когда это нельзя было делать вместе, когда каждый должен был делать в одиночку, когда в лагерях помогали своим собратьям заключенным. Была такая святая Татьяна, которая собирала посылки в тюрьмы священникам, писала письма, утешала. Такое замечательное служение у нее было.

Сейчас мы можем это делать все вместе, всей церковью. Приучать детей к этому служению. Нужно подвигать батюшек на это, к сожалению, не все находят на это время. Сестры милосердия, например, спрашивают: как уговорить батюшку прийти в больницу. Упросить, умолить, настоять, намекнуть на архиерея, объяснить. Если батюшка придет – принять с любовь, угостить, батюшки тоже нуждаются во внимании. Батюшка спешит, нужно ему объяснить, что это за человек, например: человек, что лежит на койке – ветеран войны или женщина замечательная и т.д. Чтоб он увидел личность в этом человеке. Помочь ему.

Сам Патриарх Кирилл в этом служении участвует. В прошлом году , в этом – был . И уделяет этому много времени. Поэтому в нашей епархии так много социальных начинаний.

Не нужно думать так: вот социальный работник, пусть занимается. Нет, это только маленькая часть. всех людей, всех прихожан нужно к этому подключать. Есть разные формы для этого. Есть у нас такая форма — мы собираем людей, которые готовы жертвовать часть своих денег. И те, кто жертвует сотую часть, называем и с их помощью мы сейчас собираем полтора миллиона в месяц. И люди готовы жертвовать, готовы в этом участвовать. Если не может человек давать деньги, не может сам помочь, он может молиться о нас, о тех нуждающихся, которым мы с вами помогаем. Это дело всей церкви, а не только социальных работников или сестер милосердия.

Введение

Первые три века христианства

Христианское милосердие III-VI века

Христианская благотворительность VII-XI веков

Распространение христианства на Руси

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII века

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIX веке

Русская Православная Церковь и современность

Заключение

Приложение

Введение

Теоретически данная тема актуальна потому, что на протяжении почти всей истории России деятельность Русской Православной Церкви имела огромное значение для государства в целом. Отношение к проблемам социальной помощи, защиты слабых, неимущих, обездоленных в самой Церкви сформировалось вместе с ее становлением в первых веках нашей эры и было воспринято Киевской Русью вместе с Крещением в 988 году. Так как практика христианского милосердия имела более раннюю общественную традицию, то российское государство вплоть до Петровских реформ ХVIII века доверяло дела милосердия и вспомоществования Церкви. Ученые видят в церковно-приходском призрении первооснову современных форм общественной благотворительности, отмечают преемственность идеологии помощи. После XVIII в. государство хотя и стало само заниматься благотворительностью и подтолкнуло эволюцию общественного призрения, но социальное служение Русской Православной Церкви (далее Р.П.Ц.) не стало от этого менее актуальным - ни теоретически, ни практически.

Теоретически церковно-приходское призрение исследовалось и развивалось в ХIХ веке в трудах В. Бензина, А. Папкова, С. Рункевича, С. Юшкова, П. Дерябина и других.

А практически: получить образование небогатый человек мог только в церковно-приходских образовательных учреждениях; церковные вотчины были основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства; типографии, аптеки, школы, богадельни, нищие, церковные люди, монастыри и даже солдаты и артиллерия (в том числе увечные солдаты, солдатские жены и дети) содержались на церковные средства; в случае бедствия человек шел за помощью на церковный приход в своем селе или деревне к старосте.

Как мы видим, в прошлом социальное служение Р.П.Ц. было более чем актуально. Что касается этой актуальности сегодня, то в связи с провиденными социально-экономическими реформами в последнее десятилетие, значительно вырос интерес к практической деятельности Р.П.Ц. по поддержке различных категорий нуждающихся. Сегодня наблюдается интенсивный интерес к социальному служению Р.П.Ц. ХIX-нач. ХХ века, так как сама теория социальной работы появилась в России как отдельная область науки недавно - в период социально-экономических реформ, а церковная благотворительность имеет десятивековой опыт. И не использовав, не изучив, этот опыт, невозможно разработать новые эффективные концепции социальной работы для настоящего и будущего времени в России. Надо помнить, что в России невозможно достичь успехов слепо копируя западные образцы. Это касается и социальной работы. Во-первых, мы должны изучить прошлый и сегодняшний опыт социальной работы своего государства, где Церковь выполняла и выполняет немалую часть работы, а уже во-вторых, брать полезное для нас из опыта других стран. Так как в каждом государстве социальные проблемы имеют свои особенности, а Р.П.Ц. всегда занималась российскими проблемами, то ее социальное служение является особенно актуальным для российской проблематики.

Практическую актуальность социального служения Р.П.Ц. можно аргументировать возрастающей религиозностью (табл. 1). В современном российском обществе видны тенденции возврата к православию. Но чтобы вернуть к православию, во-первых, общество пытается вспомнить и практически представить себе, что такое православие, и, во-вторых, общество и Церковь ищут те формы взаимодействия, которые были бы наиболее полезны и эффективны для обеих сторон.

Продолжающийся структурный кризис охватывающий все сферы жизни общества, усилил потребность в выработке «амортизаторов», позволяющих ослабить социальное напряжение, защитить население от экономических и психологических рисков и спадов. Р.П.Ц., несмотря на свою слабость после советской эпохи, может оказать и в этой ситуации немалую помощь. И потому социальное служение Русской Православной Церкви по-прежнему является актуальным - и теоретически, и практически.

Объектом своего исследования является Русская Православная Церковь и особенно ее действия по отношению к обществу, но также и общества по отношению к Церкви.

Предмет - польза взаимодействия Церкви и общества, положительные и отрицательные моменты.

Цель - показать, что Русская Православная Церковь по-прежнему несет на себе большой вес социального служения и приносит большую пользу для общества, несмотря на ее внешнюю незаметность.

) рассмотреть социальное служение Р.П.Ц. в процессе исторического развития и видоизменения;

) выявить влияние христианских традиций на формы и методы социального служения Р.П.Ц.;

) выявить, что из социального служения Р.П.Ц. дореволюционного периода желательного восстановить, а что - нет;

) рассмотреть современные формы и методы общественного служения Р.П.Ц. и оценить их эффективность и полезность для общества.

Изученную мною литературу я разделил на 3 группы. Первая группа авторов: Тальберг Н.Д., Дерябин П., архиеп. Филарет (Гумилевский), проф. Архим. Киприан Керн, проф. Голубинский Е.Е., Щапов А.П., Нечволодов А.Д., Никольский Н.М., Карташев А.В., Климов С.В., Максимов Е. Этих авторов я выделил в группу по признаку их близости к Р.П.Ц. Многие из них жили в ХIХ веке, их книги переиздаются в репринте и не только. Все они люди религиозные и видят в Р.П.Ц. основу русского общества и государства.

ая группа: Гордиенко Н.С., Курочкин П.К., Клочков В.В., Лихачев Д.С., Дмитриев Л.А., Будовниц И.У., Волков М.Я., Окулов А.Ф.

Эти люди из эры СССР, они жили коммунистической идеологией. Даже если они были верующими людьми или просто считали деятельность Церкви полезной и нужной, они не могли писать хвалебные произведения в честь Р.П.Ц., т.к. цензура их все равно бы не пропустила. Потому почти все их произведения критического характера, с отрицательным отношением к Р.П.Ц, хотя среди этих авторов были и глубоко верующие люди, например, акад. Лихачев Д.С., а может быть и другие Если, 1ая группа считала благотворительность и милосердие прерогативой Церкви, то 2ая группа считает это прерогативой государства.

ья группа: Гараджа В.И., Фирсов М.В., Громов М.Н., Козлов Н.С., Мудрик А.В., Щапов Я.Н., Ключевский В.О. Эта группа современных демократических авторов, смотрящих на социальную деятельность Р.П.Ц. по мере способностей, объективно.

Первые три века христианства

Начнем с начала, то есть с Иисуса Христа. Его первые 12 и 70 апостолов помогали конечно людям в беде, но это было не главной задачей. Они распространяли учение и устраивали церкви. К ним присоединялось все больше и больше людей. Большинство продавали все свое имение и несли в Церковь. В 34 г. от Р.Х. апостолы, желая иметь больше времени для молитв и поучений, избрали семь одобренных мужей и рукоположили их во диаконы. Им поручено было управление и распоряжение общим имением и призрение вдов и сирот . С этого времени начинается социальное служение Церкви. В это время Церковь еще не делила людей на истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Фирсов М.В. и Студенова Е.Г. неверно пишут, что Апостол Павел выделял истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Если кто не хочет трудиться - тот и не ешь . Апостол Павел писал эти слова не по поводу тунеядцев, а по поводу тех людей, которые ожидали второго пришествия Христа и бросали свои занятия. В первые века христиане помогали не разделяя людей на категории. Вот как апостол Павел учил помогать: Ныне ваш избыток в восполнение их недостатка, а после их избыток в восполнение вашего недостатка, чтоб была равномерность, как написано: кто собрал много, не имел лишнего; и кто мало, не имел недостатка . И еще: Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере . Неважно зачем человек просит, это его личное дело, а нам от этого польза, так как милостыня намного полезнее для подающего, если только она подается не из тщеславия. Иоанн Златоуст (род. 344-354, умер 407) по поводу милостыни из тщеславия пишет, что это есть точно бесчеловечие и жестокость или еще хуже сего. Жестокость, а следовательно, и несправедливость проявляется также тогда, когда милосердие распространяется только на определенных субъектов. Иоанн Златоуст считает, что в акте милосердия не должно быть границ.

С 34 г. диаконы ведут благотворительную функцию Церкви. Об этом мы имеем много свидетельств. Нужно еще не забывать, что в первые века нашей эры у власти стояли языческие императоры, которые всячески притесняли христиан, предавая их мучениям и казням. И в это сложное для Церкви время она помогала очень многим людям. Вот несколько примеров. «Римский префект призвал к себе архидиакона Лаврентия и потребовал от него выдачи сокровищ римской церкви, о которых ходила между язычниками преувеличенная молва. Ваше учение, - с насмешкой сказал ему префект, - повелевает вам отдать кесарево кесарю: отдай же деньги на которых вырезан портрет императора. Лаврентий спокойно отвечал: Подожди немного, дай привести дела в порядок. На третий день святой Лаврентий собрал бедных, которые получали пособия от римской церкви, и привел их на двор префекта. Выйди, - сказал он префекту, - посмотри сокровище нашей Церкви; весь двор твой полон золотых сосудов . Лаврентия сожгли, но это свидетельство говорит нам, что уже и в III в. много народа питалось за счет Церкви.

Еще один пример социального служения - святая великомученица Анастасия Узорешительница, которая была дочерью знатного и богатого римлянина. Ради Христа она сострадала по всем бедным и страждущим, в особенности же заключенным в темницах . После смерти мужа она уже не ограничивалась темницами одного Рима, но переходила из города в город, из страны в страну: доставляла узникам пищу, одежду, омывала их раны, просила темничных стражей, чтобы они освобождали страдальцев от железных оков, натиравших им раны, и за это платила им большие деньги. За все эти подвиги человеколюбия и присвоено ей наименование Узорешительницы. В IV в. император Константин прекратил гонения, вернул все отнятое имущество христианам и их церквям, и сам принял христианство.

Христианское милосердие III-VI века

На смену языческой филантропии пришла агапе, или любовь к ближнему. Любовь к ближнему отличалась от чувственной любви, эроса. В основе ее лежали мотивы участия к судьбе человека, к его нуждам и проблемам, поэтому внутренним смыслом христианского милосердия является деятельная одаривающая любовь.

«Агапе» как межличностное взаимодействие возникает в первых христианских таинствах, совместных вечерних молитвах и трапезах. Со временем этот процесс усложняется и расширяется по мере того, как деятельность христианина принимает различные формы. Деятельность не ограничивается только поддержкой внутри христианской общины, а имеет свое продолжение в социуме, куда переносятся принципы, мировидение, ценности и нормативное поведение по отношению к другим членам общности. Все это приводит к переосмыслению процесса взаимодействия как межгруппового, так и межличностного в трудах и заповедях Апостолов и Отцов Церкви. Именно тогда понятие агапе обогащается понятиями милосердие, любовь к ближнему. Внутригрупповая помощь и взаимопомощь, переносимая в социуме, канонизируется, становится обязательным законом жизни истинного христианина.

В подходах к нищим выделяется принцип семейной ответственности, когда имеющий родственников нуждающийся в помощи не получал «пропитания» от Церкви. Однако у христианской поддержки выделяются приоритетные группы, которым помощь оказывается в первую очередь:

1. служители Церкви;
2. старики, дети, вдовы;
3. прочие нуждающиеся.

Осмысление важнейших догматов о милосердии расширяет понимание сущности помощи и поддержки. Особое значение в связи с этим имеют труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других авторов «нравоучительной литературы». Идеи этих христианских мыслителей оказали большое влияние на состояние общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения. Отличительной чертой творений этих богословов являлось то, что они были предназначены как для говорения с кафедры, так и для книжного употребления. И здесь большую роль сыграла византийская школа красноречия, каппадокийский кружок, членами которого были Василий Кессарийский, или Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов. Блестящие ораторы, они внесли в богословную полемику диалектические методы неоплатонизма, где слово представляет собой практический инструмент изменения общественного сознания.

Церковь - это сами люди, которые ее составляют и особенно ее руководители или пастыри, так как они выражают ее мысли и мнения, моральные и нравственные порядки.век, в этом плане, особенно выделяется. Именно в это время жили Василий Великий (умер в 379 г.), его младший брат Григорий Нисский (умер в 395 г.), Григорий Богослов (умер в 389 г.), Иоанн Златоуст (умер в 407 г.), Афанасий Александрийский, или Великий (умер в 373 г.), Ефрем Сирин (тоже жил в IV в., точные даты не известны). Эти столпы христианства заложили основы всей христианской культуры, богослужений и церковной деятельности, в том числе и благотворительности. Не зря четвертый век называют золотым веком христианского просвещения. Четвертый век (312-420 гг.) резко отличается от всех последующих: это век величайших светил Церкви. Познакомимся с учением этих людей немного поближе, но не со всем учением, а с учением о милосердии и благотворительности.

Василий Великий понимает сущность милосердия как болезнование об угнетаемых сверх их вины, ощущаемое сострадательными.

Милосердие связано с соболезнованием, с состраданием к ближнему, поскольку человек не может постичь предначертание свыше и тем более свое состояние, которое постоянно меняется или может измениться по воле Провидения. Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотой и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями . Понятие социального равенства интерпретируется здесь в контексте отдельной судьбы и ее изменений.

Проблемы милосердия и его сущности осмысляются в трудах Григория Нисского с несколько иных позиций. Вопрос «Почему блажен обратно приемлющий, что дает?» им рассматривается в свете обоснования им догмата о Святой Троице. Единство Бога существует в нераздельности и неслиянности Его ипостасей. Поэтому милосердие есть проявление Божественного начала. Проявляя милосердие к другому человеку, человек через любовь соединяется с другой личностью и тем самым сподобляется Божественной Сущности. Что если кто, будучи человеком, делается милостивым, то он сподобляется Божия блаженства, достигнув того, чем именуется Божество.

Григорий Богослов, конкретизируя идеи своей школы, придает им характер практического наставления и служения: Будь для несчастного Богом.

Однако милосердие, благотворение по отношению к ближнему предполагают определенную серию задач, которые предоставляют выбор для творящего милосердие. Григорий различает высшее благодеяние и меньше благодеяние. К высшим благодеяниям, приносящим пользу душе, он относит законы Пророков, Учителей, Пастырей, различные дары Духа Святого и таинство нового спасения. К меньшим благодеяниям - доставь пищу, подай рубища, принеси лекарство, перевяжи раны, расспроси о бедственном положении, поговори о терпении . В Церкви высшими благодеяниями больше занимались епископы и пресвитеры, меньшими - диаконы. Когда Церковь стала распространяться, апостолы на помощь своему служению учредили должности сперва диаконов (служитель), потом пресвитеров (старейшина). Первым вверено было служение материальным нуждам христианской общины - распоряжение благотворительною кассою ее и раздача пособий бедным; также поручено было и совершение таинств. Вторые получили пастырскую духовную власть - должны были заботиться об удовлетворении духовных потребностей христиан учением, нравственным руководительством и священнодействиями. Епископам (блюститель) апостолы поручили в основанных христианских общинах высший надзор и управление.Личностное обогащение Григорий Богослов оценивает выше имущественного.

Дохристианский мир не знал высоких нравственных истин и законов. Главным началом деятельности в языческом мире был эгоизм. Под влиянием его каждый из язычников, преследуя в жизни только свои личностные интересы и цели, неминуемо нарушал человеческие права и достоинство другого. Отсюда в языческом мире злоба человека к человеку, вражда отдельных личностей и обществ, отсюда же разного рода злодеяния, преступления, пороки и т.п. Христианство принесло в жизнь новое начало - учение о братстве и любви всех людей между собой. Сообщая об этом новом начале Своим ученикам, Спаситель заповедал, чтобы оно было отличительным признаком Его последователей . Среди истинных христиан учение о братстве и любви выполняется и сегодня, но в первые века христианства особенно. Люди, образовавшие собою Церковь, несмотря на различия по происхождению, общественному положению и состоянию, считали друг друга братьями и любили друг друга, как братьев . Название братья и сестры тоже не было пустым звуком, также как и братские поцелуи. На первых порах все это выразилось в общем имуществе. И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду.

Кстати, общее имущество до сих пор сохраняется в монастырях. Еще выражением братской любви служили общие трапезы, которые назывались вечерями любви или агапами. Со временем общее имущество и общие трапезы прекратились вследствие умножения числа верующих, но взамен распространялись всяческие вспомоществования. Странники, путешествовавшие из одной церкви в другую, бедные, больные, старые, вдовицы, сироты и все страждущие - все находили себе помощь и поддержку у христиан. Общественные бедствия вызывали благотворительность христиан во всей силе . Все это делалось от чистого сердца, доброе дело совершенное напоказ из тщеславия считается большим грехом. Поэтому Дедахи или Учение двенадцати Апостолов предостерегает христиан: Пусть милостыня запотеет в твоей руке, прежде чем ты ее подашь и совершай милостыню в тайне.

Святой Дионисий Александрийский (жил в III веке) особенно известен делами благотворительности. Так он описывает действия христиан во время моровой язвы, свирепствовавшей в Александрии: Весьма многие от избытка любви и братолюбия не щадили самих себя, но поддерживали друг друга, безбоязненно посещали больных, неутомимо ходили за ними и, служа им ради Христа, вместе с ними радостно умирали, потому что, исполняясь страданиями других, привлекали к себе болезнь от своих ближних.

Таким-то именно образом оставили жизнь лучше из братий: некоторые пресвитеры и диаконы и многие весьма похваляемые от народа. Они принимали тела святых на распростертые руки, закрывали им глаза, заключали уста, несли их на своих плечах и потом полагали, прижимали их к себе и обнимали, украшали их умываниями и одеждами, а вскоре и сами сподоблялись того же; потому что оставшиеся в живых всегда следовали по стопам своих предшественников.

Совершенно напротив поступали язычники: они прогоняли начавших хворать, убегали от самых любезных, выбрасывали на улицу полумертвых, оставляли без погребения мертвых и таким образом старались избавиться от передаваемой и сообщающейся смерти, которую, однако ж, при всех их усилиях нелегко было им отклонить от себя».

Римская Православная церковь в III веке содержала на общественные приношения более тысячи пятисот вдов и всяких немощных. Кроме того, как церковь, имевшая в своей среде богатых членов, она посылала всегда пожертвования в другие церкви бедствующим от чего то братьям. Известна также благотворительность церкви карфагенской. Святой Киприан Карфагенский (обезглавлен в 258 г.) во время нашествия варваров на Нумидию, которые захватили многих христиан в плен, собрал со своих клириков и народа 100.000 сестерций и выкупил пленных.

Такая братская любовь простиралась не только на христиан, но и на язычников. Иоанн Златоуст считает, что в милосердии не должно быть границ: «Хотя бы даже язычника мы увидели в несчастии, и ему надобно оказать добро, и вообще всякому человеку, находящемуся в несчастных обстоятельствах».

Иоанн Златоуст также как Григорий Богослов выделяет два уровня помощи: милостыни духовные и милостыни телесные. В отличие от представителей каппадокийской школы подаяние милостыни Иоанн Златоуст рассматривает как показатель принадлежности к определенной общности «учеников Христовых» , которая становится как бы новой формой индивидуального единения. Только обучение милосердию открывает перед человеком возможность восхождения к своей сущности и далее - к «признаку Божества»: «Человек…всего более должен учиться милосердию, ибо оно и делает его человеком».

Проблему социальной справедливости он трактует так: «Мы все имеем нужду друг в друге. Бедный в богатом, богатый в нищем, ничего не делающий в подающем милостыню, подающий в принимающем».

Существование имущих и неимущих групп понимается им как установление Божественной мудрости, согласно которой представители различных имущественных групп должны жить согласно Божественному плану.

Аврелий Августин, или Августин Блаженный (354-430), выдвинул идею о том, что милостыня имеет силу «покрывать грехи». Нищие представляются как заступники перед Всевышним. Подаяние милостыни все больше связывают с надеждой улучшить свою загробную участь, смягчить кару за совершенные прегрешения. Отсюда идет идеализация бедности, которую считают более высшим состоянием, чем богатство, и эта идеализация, по сути дела, констатирует неравенство как существенную необходимость. Святой Франциск, обращаясь к монахам, говорил, что, получая милостыню, взамен они дают любовь Божию.

В конце этой главы нужно еще сказать о такой вещи как отношение к рабам. Появление христианства в корне изменило отношение к рабам и их положение. Дохристианский языческий мир выработал такое воззрение на человеческие отношения, что одни люди должны господствовать, другие - быть рабами. Раб, по этому воззрению считался не только существом без всяких прав, но даже вещью, которою господин может распорядиться по своему усмотрению. Христианство уничтожило такие воззрения. Оно учило, что греху одинаково причастны и господа, и рабы, что Христос искупил весь род человеческий, следовательно, и рабов, от греха, что в деле религии все равны. Отсюда отношения между господами и рабами в христианском обществе запечатлевались духом христианской братской любви. В религиозной жизни раб иногда ставился выше господина, делаясь его учителем в Евангелии.

Христианская благотворительность VII-XI веков

Со второй половины VII века, когда начинают проявляться тенденции к отделению Западной Церкви от Православия, в Западной Церкви появляются новые подходы к христианской идеологии поддержки. Основные воззрения этого времени характеризуются тем, что собственно благотворением не должны заниматься все, но только люди облеченные церковным саном. Миряне же могут помогать своими пожертвованиями. Возрастает роль монахов, которые и должны по официальному мнению Западной Церкви вершить дела милосердия. Для члена общины достаточно подавать милостыню в монастырь, а епископу надлежит ее распределять среди нуждающихся. Точнее, все подаяния должны поступать в распоряжение епископа и распределяться диаконами. Позже, когда уже Западная Церковь отделилась от Православной, с XII века в Западной Церкви складывается убеждение, что Римский папа - собственник всего церковного имущества.

Как в первые века, так и теперь христианство оказывало свое благотворное влияние на жизнь. Его высокие нравственные начала находили и теперь прекрасное осуществление в жизни как целого христианского общества, так и отдельных личностей. Так, мы видим, что христианское правительство Греко-римской империи под влиянием христианских нравственных начал издает благодетельные для общества законы, например об ограничении рабства, облегчении участи пленных и рабов, против гладиаторских зрелищ и т.п. Общество начинает устраивать свою жизнь сообразно христианским требованиям. Благотворительность общественная и частная возрастает; семейный гнет и произвол уступают место христианской любви; женщины выходят из того рабского положения, в котором они находились в языческом мире, и, как жены и матери, занимают в семье почетное место; отношение отцов к детям и детей к родителям становится гуманнее и т.п. Многие примеры из жизни христиан средних веков вполне подтверждают это.

Распространение христианства на Руси

В XI веке произошло полное отделение Западной Церкви от Православия. Как раз в это время началось распространение «византийского» христианства на Руси. Хотя официальной датой «крещения» Руси считается 988 год, процесс христинализации вступил в полную силу именно в XI в. Западной Церкви мы коснемся еще раз, когда будем рассматривать времена Петра I. Именно тогда Западная Церковь и протестантизм стали проникать на нашу Родину и оказывать влияние на умы людей. Конечно, это влияние проявлялось и до XVIII века, но оно не было таким сильным и действовало со стороны. В случае же с Петром I, оно проникло внутрь и происходило из самого императора.

Итак, князь Владимир принял христианство, поставив Русь на путь к оплоту Православия и Третьему Риму. Юное государство само добровольно устремилось под опеку Церкви. Князья, начиная с Владимира, сами призывали митрополитов и епископов к участию в государственных делах; на княжеских советах и съездах на первом месте, после князей, было духовенство. Но, верная своим православным, греко-восточным понятиям об отношении духовной власти к светской, русская иерархия не воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для себя в создавшемся государстве самостоятельное церковно-политическое могущество, как это происходило в однородных условиях на Западе. Обратно латинству русская иерархия употребляла свое влияние на устроение государства, на воспитание и укрепление в нем слабой сначала княжеской власти. Русская иерархия способствовала в дельнейшем, наряду с нашествием татар, объединению русских княжеств. Она всегда вступалась почти в каждую междоусобицу князей, как миротворец и ходатай за благо народа. Лучшие иерархии всегда склоняли князей к миру, объединению и повиновению великому князю. Православие принесло на Русь неведомое понятие о верховной власти, установленной от Бога. Стягивание всех уделов к Киеву, где сидел общий русский митрополит, усиливало власть великого князя киевского.

Складывающаяся система церковно-монастырской помощи находилась под влиянием факторов, вытекающих из отношений, формирующихся между церковью и оформляющимся государством. Следует иметь в виду, что после того как православие пришло на Русь, здесь не было ни институтов, ни системы финансирования, ни священников. Все это взялось под патерналистский контроль государства, т.е. складывается такой тип отношений как в Византии. Финансовая поддержка церкви осуществлялась за счет отчислений (десятая часть). Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, оно же на первых порах готовит кандидатов в священники. Власть определяет тех лиц, которым, по ее мнению, необходима помощь. Различные списки Устава князя Владимира по-разному определяют их типологию. Характерно то, что признается необходимость судить их по законам «греческого номоканона», на что ни князь, ни бояре суда не имеют. В Археографическом изводе клиентами являются: люди церкви, вдовы, калеки, странники, слепцы. Постепенно этот список расширялся, под патронат церкви попадали «холопы, откупившиеся от холопства, закупы, смерды-общинники» и др. Но если круг лиц, все больше и больше расширяется, то институты поддержки в течение большого отрезка времени практически не изменяются. Например, со времен Устава князя Владимира до Устава князя Всеволода, под церковным контролем находятся те же самые институты: больницы, гостиницы, странноприимницы. Странноприимницы строила церковь, больницы - жертвователи и благотворители (например, Ефрем Переяславский в 1091 г. построил больницу, а годом раньше народную каменную баню).

Государство выбирало и финансировало церковный клир, чтобы он служил «филантропическим целям» на случай старости, болезней, инвалидности. В уставе закреплялось право отдельных категорий нуждающихся на призрение в старости. Таким образом патерналистская политика власти по отношению к церкви давала возможность последней оформляться в самостоятельный институт помощи и поддержки.

Что касается монастырей, то первоначально они существовали как закрытые общества. Христианство еще не являлось мировоззрением большинства, и монастыри не стремились к «общению» с народом. Однако постепенно замкнутость, отрешенность и аскетизм монастырей, становятся притягательными и для языческого сознания. Монастыри воспринимаются как нечто таинственное и чудесное.

Монастыри имели более высокую культуру жизнедеятельности, там существовала многофункциональная система самоподдержки и самопомощи, которая была связана с основными сферами жизни человека: общение, обучение, совместное проживание, лечение, ведение хозяйства. Получив поддержку со стороны княжеской власти, окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции: лечение, обеспечение неимущих (в виде единовременной помощи натуральными продуктами - милостыни), обучение, контроль. Монастыри не специализируются в каком-то одном виде помощи, как это присуще западной церкви, а выступают в своей многофункциональности.

Постепенно в монастырях сложилась ктиторская монастырская система. Ее особенность в том, что постригающийся в монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так сформировалась «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде земельных угодий, которые жертвовали новообращенные.

Иную систему поддержки мы видим в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль церковь играет как организатор. Развитие приходской системы помощи связывают с периодом монголо-татарского ига. Разорение южных земель приводило к миграции населения на север в глухие места. Поселения мигрантов начинали возводиться с храма, вокруг которого строились жилища. Так образовался приход. «Помимо административных функций приход, согласно учению церкви, выступает в качестве общинного института по поддержке больных, немощных, инвалидов, сирот, нищих, которые сопутствуют переселенцам и обретают там свое пристанище. Впоследствии на основе этого «контингента» воссоздаются монастыри».

«Приход составлял и административную единицу, и податную, и земскую, и территориальную. В нем соединялись все местные дела, в нем сосредотачивалась вся общинная, гражданская и церковная жизнь. Поэтому, естественно, что древнерусские приходы сделались также и органами древней русской благотворительности».

Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции первых духовных учителей Р.П.Ц., практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели гражданское судопроизводство (развод, воровство невест, споры о наследстве, дела об отравительстве и многие другие). Монастыри также выступали как органы общественного контроля (туда, например, ссылали неверных жен). Перед нашествием монголо-татар в Киевской Руси насчитывалось 120 монастырей, из них 99 - в городах, и лишь 21 - в селах. Эта складывающаяся система все больше и больше вытесняла княжеское нищепитательство, становясь самостоятельным субъектом помощи, который в полную меру со всеми противоречиями будет осуществлять свою деятельность вплоть до становления государственности в России.

«Митрополиты и епископы получаемые ими доходы употребляли не только для себя. Митрополит Кирилл писал, что имущество кафедры идет на содержание клира, кафедрального храма и дома, на содержание нищих, больных странников, сирот и вдов, а также в пособие потерпевшим от пожара и несправедливого суда, на возобновление церквей и монастырей. Таким образом, дом епископа был домом призрения нищеты. Поместья жертвовались и обителям, которые в свою очередь помогали страждущим. Так Преп. Феодосий отделил десятую часть доходов обители на содержание больных и бедных, и сверх того каждую субботу посылал воз хлебов заключенным в темницах. Приходские храмы обеспечивались частью пожертвованиями своих строителей и благотворителей. Ярослав, вместе с тем, строя по городам и селам храмы давал «от имения своего урокъ» (княжья рука). Общим же источником содержания причту были добровольные пожертвования прихожан. Кроме того, священникам дозволялось обращать в свою пользу доход от продажи ладана и церковного вина».

Оформление идей помощи, поддержки и защиты в древности связано с развитием письменности и проникновения через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. Русскую литературу этого периода различные авторы классифицируют по-разному. В XIX в. профессор Московской Духовной Академии Е.Е. Голубинский разделил ее на две большие группы: заимствованная и оригинальная. А.П. Щапов особенно выделяет литературу, из которой «древнерусские книжники черпали понятия о мире: Священное Писание, греко-восточные толкования на книгу Бытия и на Псалмы (среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия Великого, Григория Богослова и других), богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи. Современные отечественные ученые М.Н. Громов и Н.С. Козлов разделяют русскую литературу на три потока: переводную, общую для славянских народов и оригинальную.

По-моему, самое удобное деление у профессора Е.Е. Голубинского: заимствованная и оригинальная.

Среди заимствованной литературы переводились прежде всего тексты из Библии, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие Отцам Церкви. Работы мыслителей Церкви оказали большое внимание на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения, что, несомненно, нашло отражение в «Изборнике 1076 г.». В нем отображены различные стороны жизни, однако тема милосердия занимает одну из ведущих ролей. «Изборник» является свидетельством первых подходов общественного осмысления к проблемам социальной помощи. Теория «милостыни», представлена в четырех основных главах: «В слове некоего отца к сыну», «Наказание богатым», «О звании сильных» и «О златолюбце».

«Заложенные в «Изборнике 1076 г.» основы «теории милосердия» будут развиваться по трем основным направлениям: осмысление милосердия как философской категории, как христианского пути спасения, а также как «средства управления» общественными отношениями. Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в другой литературе» .

Забота о слабых, о социально незащищенных слоях общества - отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха интерпретируется известная мысль Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами».

Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения: Всего же более убогих не забывайте, но, сколько можете, по силам кормите... Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречался обоснование остаточного принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет.

Вдовам и сиротам Владимир Мономах в Поучении уделяет особое внимание: дайте суд сироте, оправдайте вдовицу, подавайте сироте и вдовицу оправдывайте, убогую вдовицу не давал в обиду сильным.

Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим, видя в этом необходимый атрибут власти. Нищенство изменяет отношения субъекта с миром, бедный и на родине ненавидим ходит, Бедный заговорит - все на него закричат.

Нищета пагубно влияет на близких нуждающихся, она трансформирует отношения, провоцирует низменное чувства: Многие ведь дружат со мной и за столом тянут руку со мной в одну солонку, а в несчастье становятся врагами и даже помогают поставить мне подножку; глазами плачут со мною, а сердцем смеются надо мной. Даниил Заточник усматривает сущность бедности не только в жизненной стратегии человека (бедному приходится существовать в постоянных мучениях на протяжении всей своей жизни), но и в фактах общественной патологии, ибо бедность тесно связана с воровством, разбоем, распутством. Даниил Заточник отчасти переосмысливает технологический подход к нищенству как к святости, к бедности как к необходимому условию и атрибуту мирской жизни.

Определения Владимирского собора (1274 г.) - это свод канонических текстов, определяющих и регламентирующих деятельность священников, их отношения с нуждающимися, с властью, в нем отражены этические принципы христианского социального служения.

В Правиле Кирилла, митрополита русского... раскрыты принципы исполнения обязанностей священника. Кирилл выступает против продажности церковного сана, запрещает брать «принос» от волхвов. Он считает, что при получении духовного сана необходимо испытывать вновь приобщенного. Для этого изучают его биографию, «истяжают житие его», большую роль здесь играют люди, знающие кандидата с детства, «из дети».

В «Святительском поучении новопоставленному священнику продолжена тема морального долга и ответственности священника. В частности, говорится о моральных качествах, которые он должен воспитывать в себе: добронравие, святительское подобие, любовь, прощение, трезвение, удержание. В тоже время священник должен быть добрым семьянином, благонравно воспитывать своих детей. Священник не должен брать приноса, пока грешник не очистится покаянием. Применительно к ним, а также к пастве предлагаются определенные меры воздействия, среди которых обучение, исправление, запреты, епитимии, отлучения. Однако священнику самому необходимо идти к пастве, даже в тех случаях, когда его не зовут.

Интерес представляет и Послание Владимирского епископа к местному князю. В этом документе даны определения тех дел, по которым суды епископата согласно установленным законам могут вести дела. Подчеркивается, что князю и боярам в судопроизводство епископатских судов вмешиваться нельзя, поскольку они охраняют интересы людей Церкви: клирошанам на потребу, и старости, и немощи, и недуг впадших чад мног кормления, нищих кормления, обидимым помогание, страным прилежание в напастях пособие, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе кормление, сиротам и убогим помышление, вдовам пособие, худобе умирание покровы и гробы и погребение, живым прибежище и утешение, а мертвым память. В перечисленных делах милосердия, которые отличаются от канонов Иоанна Златоуста, даны те конкретные направления деятельности, которыми занималась Церковь в данный период.

В Поучении духовника исповедующимся в соответствии с христианской моралью добрых христиан призывают следовать делам милосердия: призревать сирот и вдовиц, нищих и странников. Для призрения советуют выделять десятину от своих доходов: Десятину же от всего имения своего...держи у себя, да от того даешь сироте, и вдовице, и странному, и попу, и чернице и убогим. Таким образом, десятина становится средством индивидуального вспомоществования нуждающимся.

Такова была литература, а жизнь Древний Руси представляла печальную картину диких раздоров. Удельные князья боролись друг с другом, старались захватить великокняжеский престол в Киеве. Брат восставал на брата, нередко и дети поднимали оружие на отца, и отец на детей. Так протекали два столетия. С умножением удельных князей положение ухудшалось. Святополк Окаянный убил братьев князей Бориса и Глеба, киевляне Игоря, дружинники по подговору бояр убили великого князя Андрея Боголюбского, князь ослепили князя Василька Волынского (1097 г.) и позднее князей Ростиславичей.

В это время было очень важно такое социальное служение Р.П.Ц. как миротворчество. Русские иерархи вступались почти в каждую усобицу. Митр. Николай в 1097 г. удержал князей от междоусобицы по случаю ослепления князя Василька Волынского: "Если станете воевать друг с другом, - говорил он, - то поганые возьмут землю Русскую, которую приобрели отцы ваши; они с великим трудом и храбростью побрали по русской земле и другие земли приискивали, а вы хотите погубить землю Русскую". Митр. Никифор I, ближащий советник Владимира Мономаха, в своем поучении говорил ему: «Пишу на напоминание тебе: ибо великия власти великого напоминания требует». Епископ Феоктист черниговский взывал к князьям во время междоусобиц: «Блюдите землю Русскую, не носите розно земли Русской…Стыдитесь, враждуя с братьями и единокровными». Митр. Никифор II (1182-1197) говорил киевскому князю Рюрику: «Князь! Мы поставлены от Бога в Русской земле, чтобы удерживать вас от кровопролития, да не проливается кровь христианская в Русской земле». Великим миротворцем был митр. Кирилл II (1224-1233).

В конце этой главы хочу вернуться к Святому Владимиру и такой социальной необходимости как смертная казнь. Когда Владимир крестился он из милосердия отменил смертную казнь. Через леса стало невозможно проехать -кругом были разбойники. Такое «милосердие» ведет только к распространению преступности, что мы хорошо видим сегодня. Христианство учит личной милостыни и смирению: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Но оно никогда не учило государство прощать преступников. Силу вины и наказания определяет суд и если вина доказана должно быть произведено соответствующее наказание. Если его не будет, желающих, совершить преступление будет все больше и больше. Поэтому сегодня когда Запад навязывает нам свои идеи «гуманизма», мы должны помнить, что нам православным это совсем не подходит. На Западе поклоняются деньгам и им выгодно слабое государство, чтобы можно было манипулировать им. История явно показывает нам, что Россия тогда становилась великой державой, когда у власти стояло сильное государство. Церковь всегда знала это и епископы стали советовать Владимиру казнить разбойников: «Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование» . Святой Владимир последовал совету Церкви и тем самым способствовал усилению власти великого киевского князя. Хороший пример для современной России.

Итак, процесс христианизации в Древней Руси видоизменяет процесс помощи и взаимопомощи и берет большую часть этого процесса под свой надзор. И хотя Р.П.Ц. до ХV в. являлась митрополией Византийской православной церкви, «сравнение церковной структуры на Руси с византийской показывает, что условия Руси не позволяли слепо копировать иноземные образцы, а заставляли исходить из местных нужд».

Институт церкви превращается в носителя не только новой государственной идеологии, но и новой философии помощи, основанной на христианских канонах милосердия. В этот период появляется первая официальная институализированная форма защиты в виде приходов и монастырей. Они несут в себе различные функции - от вспомоществования до лечения, от судебного делопроизводства до социального и семейного воспитания.

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII веках

ХIII-XV вв. - это время монголо-татарского ига. Государству в это время было не до благотворительности. «Разорение и уничтожение тысяч сел и городов, истребление населения в годы монгольского нашествия привели к упадку хозяйства и культуры русских земель. Значительная территория страны запустела, уцелевшее население уходило в глухие лесные районы.

Русь была отброшена назад. Государственная власть ослабела, усиливалась раздробленность и сепаратизм отдельных княжеств. В этих условиях возросло значение церкви, остававшейся единой феодальной организацией, с которой считались и завоеватели и русские князья».

Завоеватели наделили церковь привилегиями: освободили ее от уплаты дани и установили неприкосновенность церковных владений. Все это было сделано из расчета получить в лице церкви могущественного союзника. Да и сама церковь старалась наладить хорошие отношения монгольскими ханами.

В XIV-XV столетиях церковь, особенно в Северо-восточной Руси, стала крупнейшим феодальным собственником. Со второй половины XIV в. получили распространение монастыри нового типа - с крупным землевладением и хозяйством, основанным на труде зависимых крестьян. В XIV в. было открыто 42 таких монастыря, а в XV в. - 57.

Разновидностью монастырей были возникавшие в XIII-XV вв. многочисленные «скиты» и «пустыни» в малонаселенных местах. Как правило, из скитов вырастали монастыри, подчинявшие себе окрестные земли и население. Со второй половины XIV в. усилилась монастырская колонизация в отдаленных районах Заволжья и Поморья. Много монастырей было в городах и около городов, являясь военно-оборонительными центрами.

То есть монастырская система помощи взаимосвязана с двумя этапами развития монастырей: первый - объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси (XIV-XVI вв.); второй - колонизация Севера (XVI - XVII вв.). Во главе монастырского реформирования стояли Сергий Радонежский (1314-1392) и митрополит Алексий. На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри - вотчины. Ктиторские монастыри находятся обычно в средневековом городе, а монастыри - вотчины развиваются за его пределами. Их более интенсивное развитие связано с тем, что на первых порах они являются более открытыми помогающими системами для всех желающих и у них более выгодная система инвестиций для мирских людей. Прежде всего это достигалось за счет того, что монастыри-вотчины скупали землю, а значит, становились крупными земельными собственниками. Покупались не только села и деревни, но и города. Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда состояла еще и в том, что они имели более выгодные условия жизнедеятельности, находясь в составе монастырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных властей, от проезжающих через села княжеских чиновников, которым необходимо было давать подводы, лошадей и корма, проводников и т.д. Крестьяне находили в монастыре безопасное убежище от различных неудач и бедствий, скорбей и лишений, не разлучных с жизнью почти каждого человека. Монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца. Бельцом называли человека, внесшего земельный вклад, позволявший вкладчику при жизни льготное проживание на территории монастыря. Белец не принимал монашеского сана и не вел аскетический образ жизни. То есть монастыри играли роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы «иметь страховой полис». Со временем увеличивалось, как число желающих попасть за монастырские стены, так и сумма вклада. Например, одна бедная девушка хотела постричься в монахини, но не имела средств внести вклад, тогда патриарх Никон внес за нее этот вклад в размере 17 руб. Практически все люди церкви стали вынуждены платить определенный налог.

В период с XIV по XVIII вв. в теории милосердия происходят существенные изменения. Во-первых, изменяется исторический контекст; во-вторых, мыслители позднего средневековья испытывают влияние различных школ и таких авторов, как Дионисий Ареопагит, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник и других; в -третьих, православие как целостное мировоззрение претерпевает реформу Никона, после чего происходит церковный раскол и появляются различные новые течения; в-четвертых, развитие законодательства вносит существенные коррективы в традиционные православные догматы о милосердии и церковных людях. Все это в совокупности определило своеобразие подходов к идеям милосердия и оформлению основ «теории призрения», которая со стороны государства первоначально оформлялась как «теория нищепитательства».

Во второй половине XVII-XVIII вв. закладываются основы политики просвещенного абсолютизма. Большую роль здесь играли социально-политические идеи Ю. Крижанича, Епифания Славинецкого, В. Татищева, и, Посошкова и других мыслителей.

В «Политике» Ю. Крижанич касается различных вопросов человеческого бытия, но особое место в нем занимают государственно-правовые и этические проблемы. Рассматривая общественные сословия, он выделяет «убогих людей» как особую группу населения, которая занимает промежуточное положение между «привилегированными» и «черными людьми». Убогих он делит на собственно убогих, охраняемых государством, и «больных членов», куда он включает расточителей, бездельников, игроков и пьяниц. Хотя ни те, ни другие не служат обществу, первых берегут из любви по Божьей заповеди, а ко вторым необходимо применять строгие меры.

«Слово о милости и кии просящих достойни суть милости, кии же ни» - произведение Епифания Славенецкого. Епифаний в основу милосердия кладет тот же принцип Богоуподобления и любви к ближнему, но он также как и Ю. Крижанич видит в «людях Церкви» (нищих) не только заступников перед Богом, но и тунеядцев, обманом промышляющих и спекулирующих на добрых чувствах христиан. Тут можно заметить, что если ты такой «добрый христианин», то какая тебе разница кому подавать, если от тебя все равно не убудет. Для того чтобы профессиональное нищенство не распространялось, автор предлагает молодым и здоровым предоставлять работу, а для немощных и убогих организовать «недужнопиталища». С этим можно вполне согласиться. Средства на их организацию должны выделяться духовенством, а контролироваться «царем и начальником и судьями мирскими».

С проекта 1682 г. «О мерах государственного призрения указ» начинается государственный этап социальной помощи в России. Если раньше благотворительность осуществлялась в основном через Церковь и с ее научения, то теперь в этом стало принимать участие и государство. Но Церковь по прежнему здесь выполняла основную функцию.

В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства и Церкви. К ним относили бедных, увечных, старых, нищих. Увечных и старых предполагалось кормить до смерти. «Нищих со странными болезнями» - лечили.

Во второй части Указа предлагаются меры по локализации нищенства как организационного, так и законодательного характера.

Организационные меры предусматривали, что призрение нищих осуществляется в монастырях, где лечат больных. Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи.

Что касается финансирования, то здесь ставятся только основные проблемы. Среди них: «о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечении, о призрении инвалидов, изувеченных не на государственных службах.

В проекте также рассматривается проблема обучения нищенских детей. Они должны были обучаться не только наукам, но и ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т.д. Эта мера давала возможность «будущим нищим» зарабатывать свой хлеб самим и тем самым активизировать рост отечественных товаров. Здесь же вновь обсуждаются организационные вопросы о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты.

«Христианская жизнь в среде русского народа продолжала развиваться. В понимании русских людей, Русь считалась единственным православным царством во Вселенной, перед которым все другие страны были еретическими или басурманскими. Все оценивалось и осмысливалось в применении к Православию и им освящались все житейские формы и обычаи. Без Церкви немыслимо было само государство. Вся жизнь царя была, более непосредственных государственных занятий, наполнена церковными службами, праздничными выходами, богомольями и окружена церковной обрядностью. Светская сторона общественной жизни не была развита. Церковное учение и божественные писания были единственным источником образования».

Сам царь и патриарх первыми подавали пример благотворительности. Обходя тюрьмы, патриарх собственноручно раздавал заключенным милостыню, освобождал сидевших в тюрьмах должников, уплачивая за них деньги. Царь Алексей Михайлович в Рождественский сочельник рано утром ходил тайно в тюрьмы и богадельни, раздавал там щедрую милостыню; такие же подаяния делал он на улицах нищим и убогим. Патриархи раздавали милостыню во время своих «походов». Как писал Нечволодов А.Д. в «Сказании о Русской Земле», милостыня раздавалась «нищим и скудным людям, мужикам и женкам и ребятам», письменно или словесно заявившим свое «челобитье». Деньги давались: «ради пожарного разорения», «на окуп избы», «ради скудности». Святители на месте изучали нужду и подавали беднякам неотложную помощь. Походная жизнь патриархов выражалась в молитвах в попутных храмах, благотворительности и различных подношениях святителям от мирян и духовенства. Подарки бывали скромны: ягоды, яблоки, грибы, овощи, брага. Патриархи одаривали подносителей деньгами.

Здесь еще нужно сказать о споре «стяжателей» и «нестяжателей». Этот спор поднял Нил Сорский на сборе в 1503 г.

Он говорил, что «монастырям не надо владеть вотчинами, населенными крестьянами, что монахам надлежит жить трудами рук своих, занимаясь рукоделием или собственной обработкой земли.

В случае необходимости, он допускал прибегать к благотворительности людей, взимая нужное, но не излишнее.

Его оппонентом стал преподобный Иосиф Волоцкий. Его сторонников стали называть «стяжателями» или «иосифлянами». Он считал, что «монастырь может быть стяжателем и может быть обеспечен в средствах содержания недвижимыми имениями, дающими доход; но монахи монастыря должны быть нестяжателями, в обители должно быть строгое общежитие, так чтобы никакой монах не имел совершенно своего и все получал из монастырской казны, при полном равенстве всех монахов».

Этот спор еще долго будоражил Русь. Суть этого спора в церковных землях - нарастало недовольство увеличением недвижимого монастырского имущества со стороны землевладельцев и государства. То есть государство постепенно набирало силу и ограничивало власть церкви, в том числе и в благотворительности. Государство берет нуждающихся под свой законодательный контроль. Но это происходило не сразу, а постепенно - с ХVI до XVIII вв. XVIII столетие стало переломным.

Все изменилось в XVIII в. в правление Петра I, хотя задатки проявлялись и раньше. Это связано с появлением в XVI в. протестантизма. В XVIII в. этими идеями заразился Петр I. Секуляризация идеологии привела к развитию самостоятельной общественной мысли, светской науки, тогда как церковное сознание уходит в более напряженное искание чисто церковной правды, освобождается от соблазнов церковно-политической идеологии.

«Начинается ориентация на западную цивилизацию, что находит отражение в регламентации образа жизни такого слоя населения, как профессиональные нищие. Причем законодательные мероприятия против данного социального недуга проводятся почти одновременно с такими государствами, как Франция, Германия, Англия…Светские тенденции благотворительности завершают картину помощи и поддержки на этом этапе. А частная благотворительность в ХVII веке - один из первых исторических показателей изменения общественного сознания, одно из звеньев формирования гражданского общества».

В этом плане интересен подход Максима Грека. Он мечтал о нищенстве как культуре равенства и справедливости, воспитывающий у всех членов общества благородные чувства. Т.е. милостыня рассматривается уже не как божественная благодать, а как реально-значимое социальное вознаграждение, которое проявляется в установлении общественной гармонии. В дела милосердия проникает рационализм, хотя он присутствовал там и ранее, но постепенно его там становится все больше и больше. Это связано с появлением в ХVI в. протестантизма, где считается, что если человек богат значит он особенно угоден Богу, а если беден, значит не угоден. И помогать бедному нужно как более низкому человеку, а также для общественного спокойствия, потому что как считают протестанты: «дела человека, в противоположность вере, не имеют никакого значения».

У нас же дела имеют важное значение. Православный человек помогает другому как равному, или даже более высокому в Божьих глазах, человеку, как нашему «заступнику перед Богом». Но в ХVIII веке государство уже не могло жить по церковным законам, т.к. изменилась общественная ситуация, и начались реформы.

С XVIII по вторую половину ХIХ века происходит становление государственно-административного общественного и частного призрения как системы.

В период правления Петра I государственное управление проходит три главных этапа: приказную систему - 1682-1709 гг., губернскую - 1710-1718 гг., коллежскую - 1719-1725 гг.

На первом этапе проблемы призрения тесно связаны с секуляризацией монастырских земель и реформированием деятельности Монастырского приказа. Приказ взял на учет владения монастырей и духовных владык, поделил их на две категории: доходы одних шли на нужды монастырей, других - в казну. К 1700 г. церковные вотчины становятся основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства.

В 1708 г. Россия разделяется на губернии, а в 1718г. приказы заменяются коллегиями. Роль Монастырского приказа, а позднее и Святейшего Синода, была в основном контролирующей, полицейско-административной. Духовенство приравнивалось к светским чиновникам, для которых указы и распоряжения Сената являлись обязательными к исполнению. Но если роль духовенства в деле призрения становится все более подотчетной и регламентируемой, то значение губерний возрастает. А лишая духовенство власти и самостоятельного финансового управления, отдавая предпочтение губернскому административному управлению, государство спровоцировало тем самым рост нищенства. Поэтому вполне естественно, что большинство указов в сфере общественного призрения направлено на искоренение данного социального недуга.

Процесс помощи, институты помощи, субъект и объект помощи начинают рассматриваться в рамках государственных указов, которые выступают официальными нормативными критериями жизнедеятельности, ценностями, «правилами общественного поведения». Эти официальные критерии и правила заменили господствовавшие до этого церковные ценности. Церковь стала зависеть от государства. Патриарха заменили Синодом, для более надежного подчинения. Богословские подходы к личности клиента заменяются социальными, а индивидуальная судьба начинает рассматриваться не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем общества, в контексте его жизнедеятельности, норм и ценностей.

Социальное служение Русской Православной Церкви в XIX веке

В ХIХ в. активно развивается частная благотворительность, которая имела самые разнообразные формы и направления. Развивается государственное и общественное призрение. Церковь же оказалась в зависимости от государства, после реформ Петра I, и во второй половине ХIХ в. в церковно-приходском призрении начинается новый этап (по. Е. Максимову). Этот этап связан с таким основным противоречием, когда церковь стремилась самостоятельно управлять своими капиталами, но не могла обойтись без добровольной деятельности прихожан в деле помощи и поддержки. Именно за счет их пожертвований и составлялись основные благотворительные капиталы и накопления на нужды церкви. Сбор пожертвований с прихожан осуществляется в пользу церкви и причта, школ и благотворительных учреждений.

«С 1894 г. намечается рост церковно-приходских попечительств с
14.747 рублей до 19100 (в 1901 г.). Следует заметить, что расширение церковно-приходских учреждений происходило постоянно, но финансирование их в епархиях было непропорционально и зависело от «доброхотности» прихожан. Например, в 1902 г. Гродненской епархии пожертвовано 44.662 р. на благотворительные учреждения, а Олонецкой - только 201 р., Московской епархии - 89.721 р., а Минской - лишь 13 р.».
Приходская благотворительность осуществлялась в следующих основных формах: материальная и медицинская помощь; помощь просветительской деятельности. Материальная помощь включала в себя помощь натурой: раздача платья, продуктов, взносы за обучение и содержание в богадельнях, плата за проживание, а также предоставление дешевых обедов. Медицинская выражалась в оказании помощи врача и бесплатном предоставлении лекарств больным. Довольно большое место в деле народного просвещения занимали церковно-приходские школы. Финансировались они и из приходских поступлений, но большая часть казенных поступлений шла со стороны Синода. К 1908 г. в России имелось 26.097 школ, в которых обучалось 1.401.866 учащихся, а школ грамоты - 13.650 с 436.000 учащимися.

Секуляризация приносила свои плоды. Во Франции протестантское брожение началось в XVI в. - взорвалось в XVIII. У нас началось в XVIII - взорвалось в ХХ в. В XIX в. нас немного остудила Отечественная война 1812 г. Значительная часть русского общества отказалась от увлечения всем французским. Чувствовалось отталкивание многих от либеральных движений XVIII в. Зараза продолжала действовать только на часть молодого поколения, попавшую в сети масонских лож, протестантского мистицизма и сектантства. Народ благодарил Бога за спасение Родины.

Император Петр I, учреждая институт государственной прокуратуры, поставил синодального обер-прокурора в положение, сходное с сенатским генерал-прокурором. Екатерина усилила его значение. А Александр I, со времени, учреждения в 1802 г. министерств, вообще присвоил ему звание министра. Тем самым Православная Церковь получила статус министерства, притом что в этом министерстве Синод занял совершенно такое же положение, как иноверные секты. Сам министр духовных дел князь Голицын был на стороне сект и запрещал духовной цензуре пропускать печатные произведения против вредных сочинений. В такой ситуации Р.П.Ц. было трудно заниматься благотворительностью, так как все финансовые средства находились под контролем министра, в том числе и на благотворительность. Сами христиане, конечно, продолжали давать милостыню и помогать друг другу, но и их сознание уже начинало меняться.

апреля 1833 г. обер-прокурором назначили С.Д. Нечаева. Он тоже старался усилить власть обер-прокурора. Он установил особый контроль для проведения строгой отчетности в многочисленных суммах, находившихся в распоряжении духовного ведомства.

Это же дело продолжил и следующий министр Н.А. Протасов. Не будем глубоко залазить в историю, скажем только, что положения Р.П.Ц. от министра к министру все ухудшалось.

Из обер-прокуроров можно заметить К.П. Победоносцева. Он занимал эту должность с 1880 по 1905, в царствование трех императоров: Александр II, Александр III и Николай II. Его дед был священником и сам он был глубоко верующим человеком. Его "Московский Сборникъ" отчетливо раскрывает ложь и вред современных ему политических и общественных движений. Его "Господские праздники" выявляют его глубокую религиозность. Так как обер-прокурор, по сути дела, управлял Церковью, то и их деятельность нужно отнести к деятельности Церкви. К.П. Победоносцев установил обеспечение всего духовенства жалованием. Духовенство поставил во главе народного образования. Восстановлены были многие, прежде закрытые, приходы. Увеличилось число общин и монастырей. Оживилась деятельность духовенства созданием братств и обществ распространения религиозно-нравственного просвещения. Стало развиваться издательство духовно-нравственных книг для народа и открыто много духовно-народных библиотек. Заведены миссионерские курсы и учреждены особые кафедры при семинариях по изучению раскола и сектантства. Учреждены новые епархии и четыре новые семинарии. Но чуждый Победоносцеву либерализм, захватывал все большие круги русского общества. Когда в октябре 1905 г. установлен был представительный образ правления, он оставил пост, занимавшийся им в течение 25 лет.

После него заметным, в хорошем смысле слова, был обер-прокурор В.К. Саблер (1911-1915). Последними обер-прокурорами были: А.Д. Самарин, А.Н. Волжин и Н.П. Раев.

Русская Православная Церковь и современность

«На рубеже веков основные тенденции научного осмысления процесса помощи получают свое новое развитие. Характерной особенностью этого процесса является то, что помимо дифференциации знания происходит складывание его в единую парадигму…Оформившиеся в ХIV-XVII вв. основные направления общественной мысли о помощи и поддержке ближнему как со стороны государства, так и со стороны церкви на рубеже ХIX-XX вв. постепенно составили единый научный комплекс о частном и общественном призрении».

П. Дерябин , основываясь на учениях отцов Церкви, продолжает отстаивать необходимость христианской благотворительности. Отмечая многообразие жизненных общественных форм, именно в милосердии он видит тот путь равенства, который спасет мир от насилия и жестокости. Милосердие как форма социального равенства изменяет людей, поскольку оно несет в себе любовь к ближнему, а она, в свою очередь, уничтожает существующие социальные противоположности и противоречия, что приводит к свободе, равенству и братству.

«Однако в XIX в. уже нужно не только утверждать, но и защищать идеи христианского подхода к благотворительности, особенности таких ее важнейших догматов, как нищелюбие и милостыня, которые в это время уже негативно оценивались в общественной и научной литературе» .

Н. Вознесенский видит в государственной и общественной помощи продолжение христианской практики благотворительности. Однако в деятельности существующих государственных институтов он видит и отрицательные тенденции: в благотворительности «через учреждения» отсутствует нравственная связь между нуждающимся и благотворителем, а это приводит к тому, что оказываемая помощь превращается в формальную, «казенную», «бездушную», «безличную». Кроме того, имея ограниченную поддержку, учреждения не имеют четких границ своего применения, а также критериев «нравственного права призрения», что подчас удовлетворяет потребности не всегда истинно нуждающихся «кандидатов».

Но в 1917 г. все эти споры о христианской благотворительности были решены в одну сторону. Декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР от 23 января 1918 г. провозгласил отделение церкви от государства и школы от церкви. Имущество всех религиозных обществ объявлялось народным достоянием (ст. 13), а сами религиозные общества не имеют прав юридического лица (ст. 12). Этот декрет был направлен на ликвидацию одного из крупнейших в стране видов частной собственности. Вместе с тем декретом осуществлялось положение о том, что служители культа должны содержаться исключительно за счет добровольных отчислений верующих.

По закону Р.П.Ц. запрещалось заниматься благотворительностью. По сути дела, у церкви отобрали то, что она изобрела: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» . Но все-таки ей удавалось что-то сделать и в этих условиях. Во время Великой Отечественной Войны Р.П.Ц. (в отличие от украинских униатов, католиков и других религиозных организаций, которые поддерживали Гитлера) призывала верующих к исполнению священного долга перед Родиной. Этот патриотический порыв освящал своим благословением Патриарший местоблюститель митрополит Сергий. Верующие жертвовали не только деньги, облигации, но и серебро, медь, обувь, белье, полотно и т.д. «Всего за войну на нужды фронта православными верующими было собрано 200 млн. рублей» .

После войны положение Р.П.Ц. улучшилось. Во-первых, Р.П.Ц. стала единой на территории всего СССР. В 1945 г. покаялась «эстонская схизма», а их приходы составили Эстонскую митрополию Р.П.Ц. В 1946 г. на Львовском соборе прекратила свое существование униатская церковь. На Украине и в Белоруссии она помогала фашистам, бандеровским бандам, пыталась оторвать украинцев и белорусов от братского русского народа. Приходы униатов вошли в западно-украинские епархии Московской патриархии. Также к 1946 г. на территории СССР не осталось ни одного обновленческого прихода. Вообще, вторую половину 40-х годов ХХ в. можно охарактеризовать как время полного восстановления внутрицерковного единства Р.П.Ц.

«Несмотря на то, что открытые нападки на Церковь в силу ее заслуг перед страной уменьшились, она, как и прежде, была вынуждена совмещать активную патриотическую позицию во внешней политике с социальным индифферентизмом внутри страны. Если отделение Церкви от государства способствовало восстановлению ее автономии, то, с другой стороны, это же «отлучило» религию от благотворительности. Попытки Р.П.Ц. стать полезной обществу разбивались о принцип: «Социализм можно построить и без Бога».

В ХХ в. во времена Советской власти все социальные служения, ранее принадлежавшие Р.П.Ц., получили самостоятельную область существования, это: медицина, образование, социальная педагогика, социальная медицина, социальная работа, социальная защита и т.п. Православие в СССР почти утратило свое влияние, оно давало только одно - веру в спасение человеческой души. И даже эту основную функцию, ей с трудом давали выполнять. В последние двадцать лет влияние Р.П.Ц. стало возрастать, это связано с процессами идущими в государстве и обществе. Верующим возвращаются старые храмы, строятся новые. Главное же то, что резко изменилась социально-психологическая ситуация в обществе. Вместо господствовавших атеизма и безрелигиозности большие группы населения возвращаются в лоно Р.П.Ц. Это явно проявляется в резком росте количества крещений и венчаний, а также участников религиозных обрядов в церковные праздники. Религия становится прибежищем разуверившихся в скомпрометированной официальной идеологии, противовесом безнравственности общества, идеей, которая консолидирует растущее национальное самосознание.

Социализирующее влияние религиозных организаций испытывают на себе как верующие, так и члены их семей. Например, в Москве за последние годы количество приходов Р.П.Ц. резко увеличилось, достигнув к концу 2004 года 260. Стремясь восстановить приходскую жизнь во всей ее полноте, Р.П.Ц. ставит задачу сделать приходы центрами религиозной жизни, милосердной деятельности, духовного просвещения прихожан - настоящих и будущих. Состоявшийся в конце 2004 года архиерейский собор был специально посвящен развитию духовного образования и просвещения. По его определению, каждый приход должен иметь воскресную школу, создавать просветительские религиозные кружки. В общецерковную систему религиозного образования включаются, кроме воскресных школ, также православные детские сады, православные негосударственные лицеи и гимназии, богословские институты.

«Возрождение приходской жизни требует большого числа священнослужителей, способных, готовых и специально подготовленных к ведению соответствующей работы с различными социальными и половозрастными группами населения».

В процессе социализации религиозные организации реализуют ряд функций.

Ценностно-ориентационная функция проявляется в том, что они предлагают своим членам и стремятся сформировать у них определенную систему верований (в Бога, в бессмертие души и т.д.), позитивное отношение к религиозным ценностям и нормам. Это осуществляется как в процессе культовых действий, так и в различных формах религиозного просвещения.

Регулятивная функция проявляется в том, что религиозные организации культивируют среди своих членов поведение, соответствующее религиозным нормам.

Коммуникативная функция реализуется в создании условий для общения верующих, в определенных формах его организации, а также в культивировании норм общения, соответствующих догмам и вероучительным принципам.

Милосердная функция религиозных организаций реализуется в многообразных сферах и формах деятельности милосердия и благотворительности как в рамках самих организаций, так и за их пределами, благодаря чему члены организации приобретают специфический опыт.

Компенсаторная (утешительная) функция проявляется в гармонизации духовного мира верующих, в помощи им в осознании своих проблем и в духовной защите от мирских потрясений и неприятностей.

И, наконец, воспитательная функция - религиозно-нравственное воспитание человека (например, формирование человека как образа Божьего).

Социализация в религиозных организациях осуществляется под воздействием практически всех механизмов социализации. В приходах Р.П.Ц. ведущими механизмами можно считать традиционный и институциональный. В ряде сектантских организаций - институциональный и стилизованный, а в организациях ряда восточных конфессий - институциональный и рефлексивный.

Перестройка изменила отношение официальной власти к неоднократным заявлениям деятелей Церкви о желании включиться в возрождающееся движение милосердия. Ответ на них ограничивался включением духовенства в состав Советского фонда культуры, Детского фонда им. Ленина и т.д. Неудовлетворенность возникающими формами благотворительности появляется из-за того, что милосердие для христианина не может быть абстрактным - это любовь на деле. Священнослужители все чаще высказывались против формального отношения к средствам Р.П.Ц. как к источнику финансирования общегосударственных социальных акций и планов благотворительной работы глобального характера. И вот наконец-то, в 2000 г., по закону о свободе вероисповеданий, религиозным объединениям и церквам было разрешено заниматься благотворительностью, что сразу активизировало из социальную работу. Р.П.Ц. в 2001 г. выдвинула концепцию духовного просвещения и благотворительности.

Она содержит следующие задачи:

возрождение прихода как христианской общности единомышленников;

возрождение церковных братств и разного рода церковных движений;

организация церковного здравоохранения;

создание епархиальных комиссий по благотворительности;

подготовка преподавателей катехизиса;

организация благотворительного бюджета (приходского, епархиального, общецерковного).

Конкретные направления благотворительной работы включают также создание епархиального дома для престарелых, церковного интерната для сирот, книжных магазинов и библиотек духовной литературы, комитета социальной помощи, специализированных приходских учреждений (воскресных школ, курсов катехизаторов для взрослых, детского сада, библиотеки, столовой, общества трезвости и др.).

За последние годы Русская Православная Церковь значительно усилила работу в области социального служения и благотворительности, а также расширила саму область социального служения Р.П.Ц. Эта работа осуществляется на общецерковном и епархиальных уровнях через Отдел по церковной благотворительности и социальному служению Московского патриархата (ОЦБСС МП), возглавляемый архиепископом Солнечногорским Сергием, Управляющим делами Московской патриархии.

В наши дни социальная деятельность Р.П.Ц. развивается по следующим основным направлениям: антиалкогольная программа (борьба с алкоголизмом на религиозно-нравственной основе), детская программа (работа с детьми-сиротами, детьми-инвалидами, беспризорниками, подготовка их к самостоятельной жизни), социальная деятельность в сфере образования (обучение, катехизация, миссионерство), помощь престарелым и инвалидам, программа по борьбе с безработицей, работа с беженцами (продовольственная помощь соотечественникам в странах ближнего зарубежья, а также консультативная и материальная помощь), оказание помощи жертвам стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций (независимо от национальной и религиозной принадлежности), социальная работа в пенитенциарной системе (здесь особенно сильна психологическая помощь), медицинская и патронажная помощь (уход за больными в больницах и на дому, медико-просветительская работа о таком греховном явлении как аборт и др., патронажная помощь людям, не имеющим возможности передвигаться самостоятельно), социальное служение в вооруженных силах (Синодальный отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями своими целями ставит: преодоление духовно-нравственного кризиса у военнослужащих, укрепление правопорядка и законности, патриотическое воспитание, удовлетворение религиозных потребностей), программа по церковному взаимодействию с государством и обществом в социальной области (налаживание контактов с научными центрами, политическими и культурными деятелями, с благотворительными фондами других конфессий).

христианство православный церковь служение общество

Заключение

Мы видим, что Русская Православная Церковь с 2000 г., после законодательного утверждения ее права на благотворительность, резко стала увеличивать объем своего социального служения. Работа Р.П.Ц. в этом направлении становится все более заметной - открываются церковные благотворительные больницы, патронажные службы, психиатрические службы, школы-приюты, духовные образовательные учреждения, православные лагеря, православные детские сады, сестричества, братства, стояться новые храмы, реставрируются старые, открываются бесплатные библиотеки духовной литературы и многое другое. Цель моей работы выполнена - Р.П.Ц. по-прежнему несет на себе большой вес социального служения, объем которого зависит от объема средств Р.П.Ц., а эти средства, в свою очередь, зависят от верующих людей, чем больше они помогут Церкви, тем больше Она поможет обществу. Объем средств, а следовательно и благотворительности Р.П.Ц., зависит также и от количества верующих. Например, в период с 2008 по 2003 гг. религиозность населения, по данным ВЦИОМ, выросла на 24,4% (таблица 1). А вот в более далеком прошлом, с 1972 по 2002 гг., религиозность наоборот падала. Например, в Горьковской области она упала за этот период на 6,2% (таблица 2). Эти цифры говорят о религиозности вообще, но религий, как известно, много. «Москва - третий Рим, а 4му не бывать», поэтому Россия навсегда останется оплотом православия. В 1910 г. православные и старообрядцы составили почти 70% населения Российской империи (таблица 3), я не думаю, что в наше время картина процентного соотношения религиозно-конфессиональных групп сильно изменились. А вот внутренние ориентиры населения изменились. Хотя официально большинство населения являются православными, но внутренне большая часть из них перенимает и живет западными ценностями и образцами. Но это не только наша проблема, но и многих других стран и религий. «Исследования последнего времени показывают, что с конца 50х гг. на протяжении двух-трех десятилетий изменения шли в развитых западных странах в одном направлении: католическое население все в большей степени перенимало «протестантские» ценностные ориентации и образцы поведения» . Плохим заразиться намного проще, чем хорошим. Но это уже тема для другого разговора.

Что касается решения поставленных мною задач, то дело обстоит так.

Мы видим, что традиции, формы и методы социального служения Р.П.Ц. уходят корнями глубоко в древность. Они сформировались вместе с появлением христианства. Традиции в Церкви очень сильны, так как имеют для всех членов Церкви очень большое значение. Почти все в Церкви держится на традициях. Формы и методы постоянно изменялись, в зависимости от объективных условий, но никогда не отходили от традиций. Например, нищему помогали и в I веке, помогают и сейчас. Но если до XVIII в. милостыню подавали всем кто просит, то после протестантских веяний с Запада люди стали думать - кому стоит подавать милостыню, а кому не стоит?

Церковь вообще не может быть Церковью, без традиций. Та самая протестантская «церковь» Церковью как раз не является потому, что отвергла большинство христианских традиций, таинств, догматов и преданий. От христианства они оставили одну Библию - на память. Притом, что толкуют ее, как кому вздумается.

Римо-католики напротив добавили свои предания, догматы и традиции. В принципе, они тоже являются сектантами отколовшимися от Вселенского православия, поэтому и традиции в полном объеме они не сохранили. Сохранило их только Вселенское православие, где Россия занимает первое место. Поэтому Р.П.Ц. всегда стояла и будет стоять на христианских традициях православия, в том числе и в благотворительности. Но деятельность церкви зависит не от одних традиций.

Так мы видим, что формы и методы социальной помощи Церкви всегда зависели от политической ситуации, так как Р.П.Ц. всегда существовала в рамках российского государства. С XI по XVIII вв., можно сказать, что государство зависело от Церкви, не непосредственно, а косвенно, так как государство всегда прислушивалось к мнению Церкви. После реформ Петра Церковь стала непосредственно зависеть от государства и делать, что оно скажет. В ХХ в. Р.П.Ц. опять стала независимой от государства, но теперь государство уже не слушает мнение Церкви, так как изменилась духовная обстановка, а вследствие этого и нравственная. На Западе, в этом плане, ситуация в несколько раз хуже. Но мы быстро их догоняем.

Третью задачу, поставленную во введение, решает сама жизнь. Например, до революции не было проблемы наркомании, в наше время эта проблема стоит очень остро, поэтому Р.П.Ц. начинает вести реабилитацию наркоманов, их лечение. Почти все остальные проблемы дореволюционного периода сохранились и сегодня, поэтому почти все направления благотворительности Р.П.Ц. ХIХ - нач. ХХ в. восстановлены и развиваются с новой силой.

Что касается четвертой задачи, то более эффективными являются те программы, которые близки к религиозно-нравственной области, обучению, медицине, патронажу и миссионерству. Что касается чисто материальной помощи, то здесь церковь особой пользы принести пока не может из-за недостатка средств, и в этой области ей конечно не сравниться с государством.

Р.П.Ц. сегодня бедна и поэтому не может помочь всем кто просит, хотя очень хотела бы это сделать.

Главное что, как ни пытались уничтожить Церковь ее многочисленные враги, будь то римские императоры, будь то другие религии, будь то политические режимы, будь то еретики и раскольники, Церковь опять воскресает после очередной битвы с новой силой. И она опять приносит духовную и материальную помощь, тем кто ее ждет.

Приложение

Религиозность населения Таблица 1

2008 г.2000 г.2001 г.2005 г.2009 г.ВЦИОМ18,6%30%39%43%Аналитический центр РАН29%29%40%РНИСПН39%

Соотношение религиозно-конфессиональных групп в 1910г. Таблица 3

Православные и старообрядцыМусульманеКатоликиПротестантыИудеиПрочие хр-неПрочие нехр-не69,90%10,83%8,91%4,85%4,05%0,96%0,50%

Список использованной литературы

1. Аверинцев А.А., Еланская А.И. «История всемирной литературы/Литература византийского региона». - М., 2008. т. 2
2. Акт-постановление ВЦИК и С.Н.К. РСФСР от 8 апреля 1929 г. «О религиозных объединениях».
3. Архиеп. Филарет Гумилевский «Историческое учение об Отцах Церкви»,
   т.1, - Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006. - 384 с.
   
4. Библия
5. Гараджа В.И. «Социология религии», М.: Наука, 2005. - 223 с.
6. Голубинский Е.Е. «История Русской Церкви» - М., 1880. - т.1, ч.1
7. Гордиенко Н.С. «Современное русское православие». - Л.: Лениздат, 2007. - 304 с.
8. Громов М.Н., Козлов Н.С. «Русская философская мысль X-XVII веков» - М., 2000.
9. Декрет С.Н.К. РСФСР от 23 января 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви».
10. Дерябин П. «О христианском милосердии по учению Святых Отцов». М., 1878.
11. История Русской Православной Церкви 1917-90 г.г. - М., 2005.
12. Ключевский В.О. «Православие в России». - М.: Мысль, 2000. - 623 с.
13. Ключков В.В. «Социалистическое государство, право и религиозные организации». - М.: Знание, 2004. - 64 с.
14. Концепция возрождения духовного просвещения и благотворительности//Журнал Московской патриархии. - 2001. № 7.
15. Максимов Е. «Историко-статистический очерк благотворительности и общественного призрения в России». - СПб., 1894.
16. Мудрик А.В. «Введение в социальную педагогику» - М.: Институт практической психологии, 2007.
17. Нечволодов А.Д. «Сказание о Русской земле». - М., 1901.
18. Памятники литературы Древней Руси/Начало русской литературы: XI-нач. XII в./Поучение Владимира Мономаха, сост. Лихачев Д.С., Дмитриев Л.А. - М., 1978.
19. Православная жизнь русских крестьян ХIХ-ХХ в.в.: итоги этнографических исследований. - М.: Наука, 2001. - 363 с.
20. Прот. Митрофан Зноско-Боровский «Православие, Римо-католичество, Протестантизм и Сектантство», М.: Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2002. -
    208 с.
    
21. Проф. Архим. Киприан Керн «Патрология», т. 1. - Париж-Москва, 2006. - 192 с.
22. Русская литература XI-XVII вв. - М., 2008.
23. Русское православие: вехи истории/Науч. ред. А.И. Клебанов. - М.: Политиздат, 2009. - 719 с.
24. Тальберг Н. «История Русской Церкви», т. 1 изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 2004. - 528 с.
25. Тальберг Н. «История христианской Церкви» - М.: изд. Православный Свято-Тихоновский институт, 2000 г. - 518 с.
26. Тальберг Н.Д. «История Русской Церкви», т. 2, изд. Свято-Успенского Псково-Печерского монастыря, 2004. - 632 с.
27. Теория социальной работы: Учеб. пособие/Под. ред. М.В. Ромма. - Новосибирск: Изд. НГТУ, 2000, ч. II. - 115 с.
28. Фирсов М.В. «История социальной работы в России». М.: «Владос», 2009. 256 с.
29. Фирсов М.В., Студенова Е.Г. «Теория социальной работы» - М.: «Владос», 2000. - 432 с.
30. Щапов А.П. «Исторические очерки народного миросозерцания и суеверия» - СПб., 1906. - т.1