Ровно 65 лет назад, 8 февраля 1950 года, было создано Министерство государственной безопасности Германской Демократической Республики (МГБ ГДР) – одна из наиболее сильных и эффективных спецслужб социалистического блока, по мнению многих историков уступавшая по возможностям только Комитету государственной безопасности Советского Союза. По крайней мере, на протяжении многих десятилетий проискам «Штази» (восточногерманской разведки) приписывались и деятельность Фракции Красной Армии и других леворадикальных террористических организаций в Федеративной Республике Германия, и поддержка палестинского национально-освободительного движения, и даже курирование деятельности Эрнесто Че Гевары в Латинской Америке. Пожалуй, только КГБ СССР и, в меньшей степени, румынская «Секуритате», удостоились столь многочисленных упоминаний в средствах массовой информации второй половины ХХ века.

Первые шаги восточногерманской спецслужбы

Решение о создании МГБ ГДР было принято Политбюро ЦК Социалистической единой партии Германии 24 января 1950 года, а 8 февраля 1950 г. парламент ГДР единогласно одобрил принятие закона о создании Министерства государственной безопасности Германской Демократической Республики. Таким образом, вновь созданное МГБ ГДР сменило Главное управление защиты экономики, отвечавшее за государственную безопасность в 1949-1950 гг. Создание Министерства государственной безопасности ГДР стало следствием укрепления специальных служб республики и происходило под непосредственным влиянием СССР. Даже название свидетельствует о «советском опыте» - спецслужба была названа по образцу советского МГБ, отвечавшего в начале 1950-х гг. за государственную безопасность СССР. Создания сильной спецслужбы требовали интересы обеспечения национальной безопасности ГДР и потребности Советского Союза в укреплении контроля над Восточной Германией – одним из ключевых государств социалистического блока. Министерству государственной безопасности также были подчинены пограничные войска и транспортная полиция, хотя народная полиция ГДР осталась в ведении Министерства внутренних дел республики. К концу 1952 г. в аппарате МГБ ГДР работало 8800 сотрудников (по сравнению с 4500 сотрудниками в конце 1951 года).

Также в состав МГБ ГДР входил Берлинский охранный полк «Феликс Дзержинский», выполнявший задачи по охране государственных и партийных учреждений. В состав полка входили 4 батальона, артиллерийский дивизион, антитеррористическая команда «А» в составе двух разведывательных рот. К 1988 г. в состав полка входили 1-я команда (4 стрелковых батальона), 2-я команда (4 мотострелковых батальона), 3-я команда (2 стрелковых батальона и школа младших командиров полка), 4-я команда (5 стрелковых рот и строительная рота), отдельный саперный батальон (штаб и 3 саперные роты), численность полка в 1988 г. была определена в 11 426 военнослужащих. На вооружении полка находились легкое стрелковое , в 1956 г. поступили зенитные пулеметы, минометы, пушки и бронетранспортеры. Позже полк был вооружен всеми типами советских БТР – от БТР-40 до БТР-70, 120-мм минометы, 122-мм гаубицы и т.д. К 1988 г. на вооружении полка находились 3994 ПМ, 7439 АК-74, 5835 АК, 751 ПК, 64 ПКМ, 89 ПЗРК «Стрела-2», 515 РПГ-7, 23 СПГ-9, 324 БРДМ, 38 БТР-60ПБ, 46 БТР-70, 4 БТР-70С, 750 автомобилей.

Первым руководителем МГБ ГДР был назначен Вильгельм Цайссер (1893-1958) – бывший офицер германской армии, а затем – профессиональный революционер. В годы Первой мировой войны выпускник учительской семинарии Вильгельм Цайссер служил в германской армии в звании лейтенанта, а затем, после окончания войны, вернулся к школьному преподаванию. Как известно, бывшие фронтовики в период после окончания Первой мировой войны разделились по политическим симпатиям. Значительная часть офицеров, унтер-офицеров и рядовых германской армии, вышедших в запас, примкнула к ультраправым националистическим организациям, но многие участники войны симпатизировали социал-демократам и коммунистам. Из левых фронтовиков формировались красногвардейские отряды, выполнявшие охранно-штурмовые функции при Компартии. В 1920 г. Вильгельм Цайссер, к этому времени ставший членом Компартии Германии, возглавил Рурскую красную армию. За эту деятельность он получил шесть месяцев тюремного заключения.

Еще в 1920-е годы Цайссер установил тесные связи с советскими спецслужбами. По линии Коминтерна он был направлен в Москву, где в 1924 г. окончил специальные военные курсы, после чего руководил военизированными структурами Компартии Германии. Осенью 1925 – весной 1926 гг. Цайссер выполнял задания советской внешней разведки на Ближнем Востоке – в Сирии и Палестине, а в 1927-1930 гг. находился на разведывательной работе в Маньчжурии. В 1932-1935 гг. Цайссер проживал в Москве, где преподавал военное дело в Международной Ленинской школе. В 1936 г. он отбыл в Испанию, где принимал участие в Гражданской войне на стороне республиканцев – под именем «Гомес» командовал 13-й Интернациональной бригадой республиканской армии. Во время Второй мировой войны Цайссер проживал в Советском Союзе и занимался пропагандистской работой в среде немецких военнопленных (разумеется, это подразумевало и деятельность в качестве агента советских спецслужб). Таким образом, фактически в 1920-е – 1940-е гг. Вильгельм Цайссер работал с советскими спецслужбами, выполняя их задания и фактически являясь их сотрудником. Создание ГДР потребовало от новых республиканских властей привлечения кадров из резерва германского коммунистического движения. В числе многих других германских коммунистов, в 1947 г. на родину вернулся и Вильгельм Цайссер. Он вошел в состав ЦК и Политбюро Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), а в 1948 г. был назначен министром внутренних дел Саксонии.

Назначенный первым министром государственной безопасности ГДР, Вильгельм Цайссер руководил создаваемой структурой недолго – всего три года. В июле 1953 г. его сместили с поста министра и исключили из ЦК СЕПГ и Политбюро. Решение партийного руководства было мотивировано якобы «капитулянтскими настроениями» Цайссера. Однако в действительности причиной опалы первого руководителя восточногерманских спецслужб стали события 17 июня 1953 г. – грандиозное выступление рабочих ряда восточногерманских предприятий против руководства страны. Причиной недовольства рабочего класса ГДР стало повышение норм выработки при сохранении прежней зарплаты. Ситуацией воспользовались антисоветские и антикоммунистические элементы в ГДР, в том числе и сотрудничавшие с западногерманскими и американскими спецслужбами. Массовые выступления в Берлине были разогнаны народной полицией и советскими военнослужащими.

Однако руководство страны осталось недовольно деятельностью МГБ ГДР, которое не смогло предотвратить беспорядки, а затем оперативно выявить их зачинщиков. Цайссер был лишен министерского портфеля и новым руководителем МГБ ГДР стал Эрнст Волльвебер (1898-1967) – также ветеран коммунистического движения Германии, еще в ноябре 1918 г., во время службы в германском флоте, участвовавший в знаменитом Кильском восстании моряков. Как и его предшественник Цайссер, Волльвебер тесно сотрудничал с советской разведкой. После прихода к власти НСДАП он перебрался в Копенгаген, а затем – в Швецию, откуда руководил «Союзом моряков» или «Союзом Волльвебера», осуществлявшим сбор разведывательной информации и акты саботажа против германского флота в годы Второй мировой войны. До назначения на должность министра государственной безопасности Волльвебер занимал пост заместителя министра транспорта ГДР. Тем не менее, в 1957 г. Волльвебер был снят с должности министра государственной безопасности. Его сменил Эрих Мильке (1907-2000) – человек, с которым и связан наиболее значимый период в восточногерманских спецслужб.

Генерал Эрих Мильке

Личность Эриха Мильке, возглавлявшего МГБ ГДР на протяжении тридцати двух лет, с 1957 по 1989 гг., нельзя обойти вниманием, рассказывая о становлении и боевом пути восточногерманских спецслужб. Вся сознательная жизнь потомственного пролетария (отец был деревоотделочником, а мать – швеей) Эриха Фрица Эмиля Мильке прошла в рядах германского коммунистического движения. В молодежную коммунистическую организацию КПГ – Коммунистический союз молодежи Германии - он вступил в 14-летнем возрасте – в 1921 году, а в 18 лет стал членом Коммунистической партии Германии. Окончив гимназию, Мильке работал торговым агентом, одновременно будучи репортером газеты «Красное знамя» (Die Rote Fahne) – печатного органа Коммунистической партии Германии.

В 1931 г. Мильке участвовал в убийстве двух полицейских, после чего бежал в Бельгию и далее – в Советский Союз. Во время нахождения в СССР Мильке учился в Международной Ленинской школе, а затем стал ее преподавателем. В сентябре 1936 – марте 1939 гг. Эрих Мильке под именем Фрица Ляйснера участвовал в Гражданской войне в Испании. В республиканской армии он руководил оперативным отделом штаба бригады, затем был инструктором 11-й интернациональной бригады и начальником штаба 11-й интернациональной бригады, получив воинское звание капитана республиканской армии. Окончательный разгром республиканцев войсками Франко заставил Мильке скрыться во Франции, а затем в Бельгии. Вторую Мировую войну Мильке встретил во Франции, где выдал себя за латышского эмигранта и жил под чужим именем, тайно участвуя в Движении Сопротивления. Примечательно, что за несколько лет немецкие оккупационные власти так и не смогли разоблачить коммуниста – подпольщика. В декабре 1943 г. Мильке задержали немецкие власти и мобилизовали в военно-строительную организацию Тодта, откуда он спустя год, в декабре 1944 г., дезертировал и сдался в плен войскам союзников.

В июне 1945 года, после окончания Второй мировой войны, Эрих Мильке вернулся в Берлин. Он поступил на службу в полицию и достаточно быстро сделал карьеру с полицейского инспектора до одного из руководителей германской правоохранительной системы. После образования 7 октября 1949 г. Германской Демократической Республики, Мильке поступил на службу в Главное управление защиты экономики и был назначен его генерал-инспектором, а в 1950 году – статс-секретарем службы. В 1955 г. Эрих Мильке занял должность заместителя министра государственной безопасности ГДР, а в ноябре 1957 года генерал-майор Эрих Мильке возглавил Министерство. Фактически именно Мильке с полным правом можно называть отцом – основателем этой восточногерманской спецслужбы, хотя он и был уже третьим по счету ее руководителем.

За тридцать два года руководства МГБ ГДР Эрих Мильке, разумеется, получал новые, более высокие, воинские звания. В 1959 году ему присвоили звание генерал-лейтенанта, в 1965 году – генерал-полковника, а в 1980 году – генерала армии. Членом Политбюро ЦК СЕПГ Эрих Мильке стал в 1976 году, хотя и гораздо раньше вхождения в состав руководства Центрального комитета министр государственной безопасности ГДР играл одну из ключевых ролей и во внутренней, и во внешней политике страны. В 1987 г. Мильке даже было присвоено звание Героя Советского Союза, что, в принципе, было вполне обоснованно, учитывая колоссальные заслуги этого человека не только перед ГДР, но и перед Советским Союзом.

Создание внешней разведки. Маркус Вольф

На протяжении трех десятилетий МГБ ГДР оставалось сильнейшей спецслужбой в Центральной Европе и одной из сильнейших спецслужб в мире. Министерство государственной безопасности ГДР обладало крайне эффективной разведывательной службой, одной из главных задач которой в 1960-е – 1970-е гг. стало участие в формировании и поддержке национально-освободительных и коммунистических движений в странах Азии и Африки, а также сотрудничество с леворадикальными организациями в соседней ФРГ и некоторых других странах Европы. Первоначально внешняя разведка МГБ ГДР сталкивалась с серьезными затруднениями в своей работе, поскольку ГДР не было признано многими странами мира и, соответственно, отсутствовала возможность создания легальных представительств при посольствах. Однако нелегальная работа лишь пошла на пользу спецслужбе, способствовав повышению эффективности ее деятельности и улучшению профессиональных качеств сотрудников.

Практически с самого начала существования, с декабря 1952 года, восточногерманскую внешнюю разведку – Главное управление разведки МГБ ГДР – возглавил Маркус Вольф (1923-2006). Он был сыном немецкого коммуниста Фридриха Вольфа и еще в юности прошел подготовку в СССР, куда семья эвакуировалась после прихода нацистов к власти в Германии. В конце мая 1945 гг. 22-летний Вольф был направлен в Германию в числе прочих немецких коммунистов для обеспечения прихода к власти германской компартии. Первое время он работал в качестве корреспондента в средствах массовой информации, затем, после создания ГДР в 1949 г., получил назначение первым советником посольства страны в Советском Союзе. В августе 1951 г. Маркуса Вольфа вызвали из Москвы в Берлин, где он приступил к работе в создаваемой службе внешнеполитической разведки ГДР. В декабре 1952 г. он возглавил внешнюю разведку ГДР, на которую тогда работало лишь 12 внедренных агентов. За три десятилетия руководства разведслужбой Вольфу удалось довести численность внедренных агентов до полутора тысяч человек, многие из которых занимали серьезные позиции в правящих структурах государств – противников, в том числе и в ФРГ.

Наиболее важным направлением деятельности «Штази» стала работа против соседней ФРГ. Именно на этом направлении были сосредоточены основные силы восточногерманской разведки, тем более, что и советское руководство требовало от подшефных спецслужб ГДР информации о ситуации в Западной Германии. Агенты «Штази» работали в правительстве и спецслужбах ФРГ, наблюдали за бундесвером и американскими войсками на территории Западной Германии, следили за деятельностью НАТО в Федеративной Республике Германии. Поскольку на территории ФРГ размещались многочисленные войсковые соединения НАТО, в задачу агентов «Штази» в Западной Германии входило, в первую очередь, наблюдение и сбор разведывательных данных о деятельности войск НАТО, чтобы советское военное командование, в свою очередь, могло оценивать и анализировать состояние войск вероятного противника.

В задачи восточногерманской разведки входило не только осуществление классической разведывательной деятельности по сбору информации политического, военного, экономического характера, но и работа по дискредитации и дезорганизации правоконсервативных и антикоммунистических сил западногерманской политической сцены. По мнению американских и западногерманских исследователей, именно «Штази» стояла за спиной леворадикальных террористов из Фракции Красной Армии (Rote Armee Fraktion) и некоторых других организаций, в 1970-е – 1980-е гг. ведших на территории ФРГ «городскую партизанскую войну». Однако в действительности вклад «Штази» в деятельность ультралевых преувеличен. Восточногерманское руководство никогда не испытывало особых симпатий к Фракции Красной Армии и другим подобным группам, поскольку их идеология существенно расходилась с официальной советской версией коммунистической идеологии. С другой стороны, коммунистические убеждения членов Фракции Красной Армии не могли не вызывать определенной благосклонности у некоторых руководителей восточногерманских спецслужб. Поэтому боевики RAF, скрывавшиеся от западногерманского правосудия, находили убежище на территории ГДР. Так, в ГДР под чужими фамилиями проживали участники Фракции Красной Армии Сюзанна Альбрехт, Вернер Лотце, Эккехарт Фрайхерр фон Зеккендорф-Гуден, Кристиан Дюмляйн, Моника Хельбинг, Зильке Майер-Витт, Хеннинг Беер, Зигрид Штернебекк и Ральф-Баптист Фридрих.

Известно о том, что «Штази» оказывала определенное покровительство легендарному Ильичу Рамиресу Санчесу по прозвищу «Карлос Шакал».
Карлос считал себя революционером ленинской школы, однако большинство западных изданий называет его профессиональным террористом. Как бы там ни было, но он часто бывал на территории ГДР и восточногерманским спецслужбам было дано личное указание министра государственной безопасности ГДР Эриха Мильке ни в коем случае не препятствовать деятельности Карлоса, жившего по южнойеменскому паспорту и не задерживать ни его, ни его людей, но лишь вести в отношении Ильича Рамиреса Санчеса наблюдение. Карлос, сотрудничавший с ливийскими спецслужбами и палестинскими революционными организациями, несколько раз побывал на территории ГДР.

«Штази» в Африке и на Ближнем Востоке

Важным направлением деятельности «Штази» была поддержка национально-освободительных движений в странах «третьего мира». Особо прочные связи у восточногерманских спецслужб существовали с революционными организациями Ближнего Востока и Африки. «Штази» оказывала организационную и учебно-методическую помощь революционным организациям и режимам Палестины, Южного Йемена, Эфиопии, Мозамбика, Анголы, Намибии, Южной Родезии, ЮАР. Эрих Мильке утверждал, что решительный вклад в победу мирового коммунистического движения внесут те, кто сможет контролировать деятельность арабских разведывательных служб и национально-освободительных организаций. Поэтому Арабский Восток попал в зону приоритетного внимания МГБ ГДР. Так, Народная Республика Южного Йемена (с 1970 г. – Народная Демократическая Республика Йемен) занимала одно из важнейших мест в деятельности «Штази», поскольку рассматривалась советским и восточногерманским руководством как основной плацдарм распространения коммунистической идеологии на Аравийском полуострове. В Адене был размещен контингент «Штази» численностью в 60 офицеров, позже увеличившийся до 100 сотрудников. Резидентурой МГБ ГДР в Йемене руководил полковник Зигфрид Фидлер.

Задачей восточногерманской разведки в Южном Йемене стало переустройство местного министерства государственной безопасности, которое имело до приезда иностранных советников достаточно рыхлую и малоэффективную структуру. В каждый из отделов южнойеменской спецслужбы были назначены инструктора из «Штази», одновременно выполнявшие и функции агентов, ведших наблюдение за деятельностью южнойеменских разведчиков и контрразведчиков. С другой стороны, Южный Йемен под влиянием ГДР стал оказывать материально-техническую помощь многочисленным революционным организациям Азии и Африки, базы которых разместились на территории страны. Через Южный Йемен осуществлялись поставки вооружения революционным организациям, сражавшимся на территории Палестины против Израиля.

Другим важным объектом внимания МГБ ГДР в арабском мире была Организация освобождения Палестины. 12 августа 1979 г. состоялась встреча генерал-полковника Эриха Мильке с руководителем разведывательной службы ООП Абу Ийябом. «Штази» оказывало помощь палестинскому национально-освободительному движению в приобретении вооружения и специальных технических средств. С помощью «Штази» организовывалась и переправка в Палестину добровольцев из числа западноевропейских леваков, желавших получить военную подготовку на базах палестинских организаций или принять участие в боевых действиях. Боевики ООП составляли основную часть обучающихся на курсах подготовки диверсантов, организованных «Штази» на территории ГДР. Параллельно «Штази» осуществляло и сбор информации о раскладе сил в палестинском национально-освободительном движении, которое также не отличалось единством и было расколото на целый ряд оппонирующих, а то и откровенно враждебных друг другу организаций.

Вместе с тем, активное присутствие в арабском мире создавало и массу проблем для ГДР, расхлебывать которые приходилось спецслужбам. Так, на территории ГДР находилось большое количество арабов – граждан Ирака, Сирии, Ливии, которые обучались в местных высших учебных заведениях или работали. Многие из них были активистами коммунистического движения. Наиболее серьезные проблемы возникали с иракскими коммунистами, которых на родине преследовал режим Саддама Хусейна. В ГДР иракские коммунисты нашли политическое убежище, однако не освободились от наблюдения иракской разведки. Более того, агенты последней предпринимали попытки внесудебных расправ над политическими оппонентами на территории другого государства – ГДР. Так, летом 1981 г. прямо в центре Берлина была совершена попытка похищения иракского эмигранта. Агенты иракской спецслужбы пытались затащить его в багажник автомобиля, однако прохожие помешали похищению. «Штази» пришлось выполнять задачи по защите иракских коммунистов, проживавших в ГДР, от преследований саддамовских спецслужб. Многих коммунистов снабжали поддельными паспортами и размещали на конспиративных квартирах. Приходилось заниматься и решением проблем курдов, которые также скрывались от преследований иракских спецслужб.

Другим арабским государством, с которым приходилось сотрудничать «Штази», была Ливия. Муаммар аль-Каддафи, пришедший в 1969 г. к власти в этой стране, покровительствовал революционным движениям во всех концах света, поддерживая и палестинское национально-освободительное движение, и африканские революционные организации, и даже филиппинских партизан. С помощью «Штази» осуществлялись поставки оружия для Ливии, одновременно восточногерманские спецслужбы помогали и подконтрольным Каддафи радикальным арабским организациям.

На Африканском континенте одним из ближайших партнеров «Штази» стали органы государственной безопасности Эфиопии. После того, как в результате революции к власти в Эфиопии пришли просоветски настроенные офицеры, в страну были присланы восточногерманские инструктора, в том числе и в сфере организации государственной безопасности. Работу по созданию эфиопских спецслужб возглавил направленный в Аддис-Абебу генерал-майор Герхард Найбер, которому были выделены в подчинение около 100 офицеров МГБ ГДР. На протяжении нескольких лет сотрудники «Штази», а также специалисты народной полиции и Национальной Народной Армии ГДР занимались подготовкой служащих силовых структур Эфиопии. С другой стороны, сотрудники разведывательной службы Эфиопии проходили обучение в Берлине. В компетенцию «Штази» входило и сотрудничество с эфиопской разведкой в наблюдении за эфиопскими студентами, обучающимися в высших учебных заведениях ГДР – многие из них находились под влиянием западной пропаганды и были готовы при малейшей возможности бежать в Западный Берлин. Поэтому эфиопские спецслужбы обращались за помощью к восточногерманским коллегам, когда надо было проводить операции по предотвращению готовящихся побегов или задержанию прозападных агитаторов.

С помощью восточногерманской разведки также осуществлялась подготовка боевиков и командного состава вооруженных подразделений Африканского национального конгресса, носивших название «Уимконто Ве Сизве» - «Копья народа». Южноафриканские борцы против апартеида проходили специальную военную подготовку на территории ГДР. Подготовка партизан из ЮАР началась в ГДР в 1971 г. Позже «Штази» организовала также курсы подготовки для бойцов национально-освободительных движений из Намибии, Мозамбика и Южной Родезии (Зимбабве). Обучающиеся были разделены на две группы. Командиров военных подразделений готовили на специальном военном полигоне, а предполагаемых будущих руководителей и старших офицеров органов государственной безопасности южноафриканских государств – в Центре внешних сношений МГБ ГДР.

«Десоветизация» и конец «Штази»

Политический кризис в ГДР, предшествовавший крушению Берлинской стены и объединению Германии, непосредственно способствовал и прекращению существования крупнейшей в Центральной Европе спецслужбы. Советское руководство, фактически «сдавшее» ГДР Федеративной Республике Германии и стоящим за ней Соединенным Штатам Америки, не предприняло никаких шагов к тому, чтобы сохранить свое влияние в Восточной и Центральной Европе. Позиции, позволявшие Советскому Союзу на равных разговаривать с США и НАТО были утрачены практически моментально – тогда, когда советское руководство с М.С. Горбачевым согласилось на объединение Германии, не потребовав даже гарантий безопасности для искренних и давних друзей Советского Союза – политических и военных руководителей ГДР. Между тем, конец «Штази» ознаменовал и постепенный конец советского военно-политического влияния в регионе. Осень 1989 г. сопровождалась в ГДР ростом народных выступлений антикоммунистического характера. В первую очередь, жертвами нападения антикоммунистов становились сотрудники полиции, военнослужащие, работники органов госбезопасности.

13 ноября 1989 г. в Народную палату ГДР был вызван 82-летний генерал армии Эрих Мильке – министр государственной безопасности страны. Он попытался заверить депутатов в том, что министерство все держит под контролем, однако был подвергнут осмеянию. 6 декабря пожилой министр подал в отставку, так как за день до этого, 5 декабря, против Мильке было возбуждено уголовное дело по обвинению в нанесении серьезного ущерба национальной экономике ГДР. Мильке был арестован и помещен в одиночную камеру. Несмотря на преклонный возраст, Мильке находился в тюрьме все время, пока длились следственные мероприятия. Но новым властям Германии не удавалось найти реальный состав преступлений в деятельности бывшего министра государственной безопасности. Поэтому пришлось ворошить прошлое, воспользовавшись единственным шансом поместить престарелого политика в тюрьму.

В 1991 г. Эриху Мильке припомнили убийство двух полицейских, совершенное еще в 1931 году, во время боевой коммунистической молодости. Двадцать месяцев длилось судебное разбирательство по факту участия Мильке в убийстве сотрудников полиции шестидесятилетней давности. Наконец, 6 октября 1993 года 86-летний Эрих Мильке был приговорен к шести годам тюремного заключения. Однако спустя два года, в 1995 г., его освободили. Тем не менее, у престарелого Мильке конфисковали деньги с банковского счета и все имущество. Бывшему министру государственной безопасности ГДР выделили двухкомнатную квартиру общей площадью 18 метров и пособие, равное пособиям всех пенсионеров госбезопасности ГДР – чуть более пятисот долларов в месяц. В марте 2000 года Мильке был помещен в дом престарелых, и 21 мая 2000 года скончался.

Руководитель восточногерманской внешней разведки генерал-полковник Маркус Вольф вышел в отставку с должности начальника Главного управления разведки МГБ ГДР еще в 1986 году – по официальной версии не сработавшись с Эрихом Мильке. Падение Берлинской стены заставило его эмигрировать в СССР, а затем, после подавления ГКЧП в СССР, просить политического убежища в Австрии. В сентябре 1991 г. Вольф все же вернулся в Германию – на свой страх и риск, где был, естественно, арестован. В 1993 г. Вольфа приговорили к шести годам лишения свободы, однако в 1995 г. Федеральный конституционный суд Германии отменил приговор бывшему шефу разведки. Маркус Вольф до конца своих дней занимался написанием мемуаров и очень гордился тем, что во время допросов спецслужбами ФРГ не выдал ни одного агента «Штази». 9 ноября 2006 г. 83-летний Маркус Вольф скончался. Несмотря на то, что профессионалу высочайшего класса, к тому же обладавшему серьезной базой данных, предлагали пожизненное содержание спецслужбы многих западных государств – при условии работы на них в качестве консультанта, Маркус Вольф предпочел завершить свой жизненный путь обычным германским пенсионером.

Бывший руководитель внешней разведки Штази - Маркус Вольф. Во всём мире его называли «человеком без лица». На протяжении десятилетий ни одна спецслужба не могла заполучить даже его фотографии. Сегодня Вольфа уже нет в живых. Он умер почти 10 лет назад 9 ноября – кстати, эта дата в Германии отмечается как день падения Берлинской стены. Последние годы он жил на сокращённую государством пенсию и зарабатывал только своими интервью, мемуарами и книгами. Но, несмотря на интерес журналистов и следователей к методам и сотрудникам «Штази», Вольф вплоть до самой своей смерти не назвал имён секретных агентов.

Маркус Вольф был первым в мире руководителем спецслужбы, которая для достижения результата использовала специально подготовленных разведчиков-ловеласов…

Поразительно, но всесильным серым кардиналом ГДР Маркус Вольф стал, даже не имея высшего образования. Он, выходец из семьи еврейских эмигрантов из Германии, учился в Московском авиационном институте. Но закончить его так и не удалось – летом 51 года московского студента, как и многих эмигрантов, отзывают в послевоенную Германию – строить социализм. В том же самом году, 16 августа в Восточной Германии начинает свою деятельность первая разведслужба – для конспирации её штаб квартиру называют «Институт экономических исследований». Научных сотрудников там пока числится всего четверо. А старшим научным сотрудником партия решает назначить 29-летнего Вольфа. Задача сотрудников института – ведение политической, экономической и технической разведки на территории ФРГ и стран НАТО. Так рождается «Штази», и с этого момента неопытный руководитель маленькой подпольной спецслужбы начинает конкурировать с западногерманской разведкой – так называемой организацией Гелена, которая существовала уже несколько лет.

К концу существования ГДР в «Штази», которая начинала свою работу всего с 4-мя штатными сотрудниками, насчитывалось уже 91 тысяча штатных агентов и больше 200 тысяч внештатных. То есть, примерно каждый 50-й гражданин ГДР был осведомителем «Штази»! Но на какие деньги внешней разведке, которой даже не помогало советское КГБ, удалось развернуть такую агентурную сеть? Некоторые эксперты уверены – для этого «Штази» пришлось пойти на махинации.

В 1966 году спецслужба ГДР создаёт тайное объединение под названием «КоКо», то есть коммерческая координация. А её руководителем назначают заместителя министра Внешней торговли ГДР, который был агентом «Штази». Через цепочку подставных фирм сотрудники Коко перевозили с Запада в ГДР и СССР новейшие технические разработки НАТО – к примеру микроэлектронику или стрелковое оружие. За твёрдую валюту на запад перевозились ценные предметы искусства, а в некоторые страны третьего мира продавалось оружие. Для обогащения «Штази» даже отдавала за выкуп диссидентов, отбывающих срок в ГДР. Только за освобождение 34 тысяч заключённых «Штази» выручила больше 5 миллиардов марок. Все эти деньги пошли на щедрую выплату завербованным агентам. То есть шантаж для вербовки не применялся.

Но излюбленным методом вербовки новых агентов для руководителя внешней разведки Маркуса Вольфа был секс шпионаж. Причём мужчины вербовали женщин. Агенты под вымышленными именами и с несуществующими биографиями отправлялись в Бонн, где находилась резиденция правительства ФРГ, и жило большинство западногерманских политиков, знакомились с их одинокими секретаршами, а те делились с будущими женихами служебными секретами. Так была завербована молодая секретарша Габриэлла Гаст, которая позже станет единственной в истории «Штази» женщиной, достигнувшей руководящего поста.

«Штази» была самой эффективной разведкой мира. Ведь она, в отличие от разведок США и СССР действовала в основном на небольшой территории, и между вербовщиками и потенциальным противником не было языкового барьера. Но самое главное – «Штази» благодаря своим методам почти всегда оставалась в тени. В отличие от израильского «Моссада», предпочитавшего громкие убийства исламских террористов, «Штази» действовала гораздо более тонко. Своих врагов разведка ГДР просто переманивала на свою сторону…

Осенью 1989 года знаменитая Берлинская стена, разделявшая Восточную и Западную Германию пала. Германия вскоре снова стала единым государством. В это самое время многие общественные группировки призывают народ к захвату штаб-квартиры органов госбезопасности. Якобы, граждане могут забрать оттуда досье на самих себя, собранные «Штази», журналисты же хотят опубликовать сенсационные данные о методах разведки и о знаменитостях, работавших на «Штази». Но первыми кто призывал народ к штурму, были агенты НАТО – именно им во всеобщей неразберихе достались самые важные документы. Остальные были изрезаны в мелкие клочки. Сегодня все эти обрывки собраны в мешки. И до сих пор историки собирают их как паззл – один за другим. Без помощи компьютера на это уйдёт ещё несколько сотен лет.

Маркус Вольф после падения Берлинской стены уехал к своей сестре в Москву. К этому времени он уже несколько лет находился на пенсии. В Германии его ждала не только публичная травля, но и суд. После отъезда в Австрию, Вольф пишет письмо Михаилу Горбачёву. В нём он напоминает руководителю Советского Союза о том, сколько им и его агентами было сделано для безопасности СССР, о бесценной информации полученной его агентами, которые находятся теперь в Германии на правах военнопленных даже без предъявления обвинений. А в конце Вольф просит Горбачёва во время предстоящего визита в Германию выступить в защиту его агентов. Реакции не последовало. В 1991 году Вольф вернулся в Германию, где тут же был арестован…

В октябре 1993 года граждане России пребывали в состоянии шока после расстрела парламента из танков, учиненного президентом Ельциным , и им, откровенно говоря, было не до событий, которые происходили в это же время за рубежом.

А на черной скамье, на скамье подсудимых...

А зря, ибо в эти же дни в немецком суде творился настоящий цирк, на годы опередивший так называемое «басманное правосудие».

На скамье подсудимых находился 85-летний старик, страдавший целым букетом заболеваний, которого обвиняли в преступлении, совершенном в далеком прошлом. Нет, обвиняемый не был нацистским палачом, а наоборот, убежденным антифашистом, участником Движения Сопротивления. Преступление, которое ему инкриминировалось, было совершено в 1931 году, когда нацисты уже рвались к власти в Германии. Старичок, согласно версии следствия, был виновен в убийстве двух полицейских.

Принципиальности германской Фемиды можно позавидовать — 26 октября 1993 года, через 62 года после совершения преступления, старичка приговорили к шести годам лишения свободы.

Если вы думаете, что в ФРГ до сих пор расследуют все уголовные преступления эпохи Веймарской республики, то вы ошибаетесь. Просто властям объединенной Германии необходимо было во чтобы то ни стало осудить этого человека. И если бы не было дела 1931 года, ветерана-антифашиста упекли бы за неправильный переход улицы или громкий звук телевизора, мешающий соседям.

«Штази» придет за тобой, лучше запри дверь

Дело в том, что подсудимым был Эрих Мильке, бывший глава всесильной спецслужбы ГДР «Штази».

Министерство государственной безопасности ГДР, по-немецки Ministerium für Staatssicherheit, которое больше знают по неофициальному прозвищу «Штази», и по сей день на Западе выставляют главным пугалом не только Восточной Германии, но и всего социалистического блока.

Все отечественные описыватели ужасов ВЧК — НКВД — КГБ — ФСБ — жалкие сопляки по сравнению с западными коллегами, до сих пор доводящими обывателей до энуреза рассказами о кознях «Штази», ее тайных тюрьмах и изощренных методах пыток.

Есть только одна проблема: доля правды во всех этих рассказах. Не было у «Штази» ни мрачных могильников с тысячами расстрелянных, ни своего ГУЛАГа. Парни Эриха Мильке работали на сохранение системы социализма усердно, но куда тоньше, нежели подручные товарища Ежова .

Боец коммунистической партии

Человек, имя которого будет прочно связано со «Штази», родился в Берлине 28 декабря 1907 года в рабочей семье. Эриху Мильке, сыну швеи и деревоотделочника, было 11 лет, когда проигравшая Первую мировую войну Германская империя приказала долго жить. Страна скатилась в хаос, вслед за этим наступила нищета, закрепленная кабальными условиями мирного договора, по которому немцам предстояло десятилетиями расплачиваться за поражение.

Веймарская республика с ее порядками не устраивала всех, особенно молодежь. Молодые максималисты уходили либо к правым, примыкая к националистам, либо к левым, присоединяясь к коммунистам. Эриху не было и 14, когда он сделал свой выбор, вступив в комсомол.

К началу 1930-х Мильке был членом Коммунистической партии Германии и репортером партийной газеты «Роте фане». Страсти в стране накалялись. Штурмовики НСДАП Адольфа Гитлера вели охоту на левых активистов, в первую очередь на коммунистов. На эти расправы власти смотрели сквозь пальцы.

Но в команде вождя КПГ Эрнста Тельмана были собраны отнюдь не тряпки. Демонстрации партии охраняли отряды самообороны, составленные из людей решительных и спуску нацистам не дававших. Одним из бойцов такого отряда был и Эрих Мильке.

Выстрелы в Берлине

После падения ГДР немецкие СМИ, описывая этот период жизни Мильке, назовут его «штатным киллером компартии». На самом деле никаких заказных убийств Эрих не совершал. Однако немало штурмовиков Гитлера из числа сбрендивших на почве нацизма обывателей завязали со своим увлечением, однажды повстречавшись на улице с Эрихом.

Полиция Веймарской республики по отношению к коммунистам от нацистов отличалась немногим. Когда коммунистические отряды самообороны давали отпор наци, полиция либо сочувственно стояла в стороне, либо и вовсе помогала штурмовикам. 9 августа 1931 года во время манифестации Компартии Германии полицейский патруль попытался скрутить Мильке и его соратников. В итоге двое полицейских были застрелены, а один тяжело ранен.

На Мильке завели дело, которое после прихода к власти Гитлера завершилось смертным приговором. Молодой коммунист должен был закончить свои дни на гильотине, но добраться до него было не так-то просто. Приговор выносили заочно, так как Мильке, не рассчитывая на справедливое разбирательство, уехал из Германии сначала в Бельгию, а потом в СССР.

Жизнь на грани

В Москве немецкий коммунист окончил Международную ленинскую школу, в которой затем преподавал. В 1936 году вспыхнула гражданская война в Испании, где против республиканского правительства поднял мятеж генерал Франко , поддерживаемый Гитлером.

В составе интербригады под псевдонимом «Фриц Ляйснер» он сражался с фашистами до весны 1939 года, когда республика пала. И опять началась нелегальная жизнь. Эрих перебирался из страны в страну. Осев в Бельгии, он вынужден был бежать оттуда после гитлеровского вторжения. Несколько раз он чудом избегал встречи с гестапо, жил, выдавая себя латыша-эмигранта, участвовал в Сопротивлении. В 1943 году его все-таки арестовали, но, не раскрыв подлинного имени, отправили на строительство оборонительных сооружений. В декабре 1944 года Мильке сбежал на территорию, которую контролировали союзники.

После падения Третьего Рейха он вернулся на Родину. Новой Германии надо было с нуля создавать силовые структуры, и Мильке, занимавшийся обеспечением безопасности коммунистических митингов в 1930-х, стал полицейским инспектором. Когда в октябре 1949 года была создана Германская Демократическая республика, ей понадобилась собственная служба госбезопасности, и Мильке стал одним из тех, кто стоял у ее истоков.

«Товарищ Мильке, хомяк во всем сознался!»

В ноябре 1957 года Эрих Мильке становится министром государственной безопасности ГДР.

Даже те, кто считает «Штази» исчадием зла, признают, что спецслужба Восточной Германии была одной из сильнейших в мире. Мильке создал структуру, которая одинаково успешно обеспечивала стабильность внутри страны и поставляла ценнейшую информацию из-за рубежа.

Офицеры КГБ, работавшие в плотном контакте с коллегами из «Штази», порой вели с ними откровенные застольные беседы. Советские сотрудники внешней разведки заявляли: «Ребята, ваша агентура в ФРГ — супер, но политический сыск внутри страны — настоящая мерзость». На что немцы, распаляясь, отвечали: «Вы не понимаете, в каких условиях мы живем! Если заварится каша, и вы сцепитесь с американцами, мы станем полем боя! Поэтому никакой подрывной деятельности у себя мы не допустим!»

До сих пор в Германии не знают, сколько было штатных и нештатных осведомителей «Штази». Каждый десятый, каждый пятый, каждый второй? А может быть, и того больше. Когда после падения ГДР были открыты архивы «Штази», члены одной семьи порой узнавали, что были «коллегами», сообщая друг на друга, куда следует.

Тут нужно подчеркнуть, что отношение к подобной практике у немцев несколько иное, чем у нас. Большинство агентов работали на «Штази» не из страха и не ради денег, а из-за любви к поддержанию порядка. Кажется, что до поры, до времени восточные немцы в социализм верили больше, чем жители СССР.

Анекдот эпохи ГДР звучал так: однажды Эрих Мильке отправился на охоту на зайцев. Но день был неудачный, и ему удалось подстрелить только хомяка. Вечером расстроенного шефа обрадовал подчиненный: «Товарищ Мильке, мы допросили хомяка, и он сознался, что является зайцем!»

Эрих Мильке, 1959 г. Фото: Commons.wikimedia.org / German Federal Archives

Кое-что о «жертвах режима»

Шутки шутками, но подчиненные главы «Штази» громили агентуру западногерманской разведки на территории ГДР виртуозно. А задача это была очень непростая, с учетом того, что по обе стороны границы разделенной Германии жили родственники, что для нужд разведки крайне удобная ситуация.

Однажды советскими спецслужбами было установлено, что на Запад идет утечка информации о численности подразделений группы советских войск в Германии. Было понятно, что информатор находится на территории ГДР, но обнаружить его не получалось. За дело взялись оперативники «Штази». Скрупулезная разработка шла долгие месяцы, и все-таки дала результат. Информатором оказалась немка, работавшая на предприятии, занимавшемся поставками продовольствия в советские воинские части. Данные о количестве отгружаемой продукции и местах, куда она отправлялась, женщина пересылала по почте сыну, который жил в ФРГ. Когда фрау задержали, выяснилось, что парня попросили помочь спецслужбы Западной Германии, и он обратился к матери, которая не могла отказать любимому отпрыску. При этом вознаграждение за оказанные услуги было мизерным. В итоге даму осудили на два года, но дело было уже незадолго о падения ГДР, и свой срок она полностью не отбыла. Сейчас же, возможно, члены этой семьи тоже рассказывают о себе как о невинных жертвах «Штази».

«Штази» такое и не снилось

Вне всяких сомнений, Эрих Мильке железной рукой подавлял в ГДР диссидентов и инакомыслящих. При этом как-то умалчивают, что в ФРГ гонения на коммунистов шли на официальном уровне, в 1956 году Компартия была запрещена, а ее активистов судили тысячами.

Если кто-то думает, что в объединенной Германии все обстоит как-то иначе, то он наивный романтик. Из года в год немецкие журналисты вскрывают факты слежки спецслужб за собственными политиками. За представителями левых партий установлен негласный надзор. А в 2013 году Германию потряс грандиозный скандал, когда стало известно, что немецкая разведка BND и Федеральная служба защиты конституции Германии осуществляли тотальную слежку за своими гражданами в интересах США. По данным журнала Spiegel, при помощи специальной программы «X-Keyscore» американские спецслужбы ежемесячно получали данные о пятистах миллионах контактов немецких граждан, включая переписку в интернет-чатах, электронную почту, а также телефонные звонки и SMS-сообщения. Под «колпаком» оказалась даже канцлер Германии Ангела Меркель .

Шума и возмущения было много, однако президент Федеральной службы защиты конституции (фактически — политическая полиция) Ханс-Георг Маасен , с чьего ведома вся частная жизнь немцев оказалась доступной спецслужбам, по-прежнему на своем посту. Глава BND Герхард Шиндлер ушел в отставку в 2016 году, но это никак не было связано со скандалом с прослушкой.

Но как россиян пугают «злодеем Лениным», игнорируя то, что происходило в постосоветский период, так и немцев до сих пор стращают Мильке и «Штази», ничего не говоря о реалиях дня сегодняшнего.

А за что его судить?

В отличие от «железного» Эриха Хоннекера , которого застенки тюрьмы не заставили отказаться от убеждений, Мильке на старости лет такой стойкости не проявил. В октябре 1989 года глава «Штази» лично принял участие в смещении старого друга и соратника Хоннекера, обвинив того во всех смертных грехах.

А уже 7 ноября 1989 года сам Мильке был снят с должности министра, исключён из Политбюро и лишён депутатского мандата Народной палаты ГДР, а еще через месяц оказался в тюрьме, где и встретил конец страны, которой служил.

Пресса Западной Германии предвкушала «второй Нюрнберг», ожидая, что глава «Штази» будет осужден за преследования инакомыслящих, пытки, тайные расправы и прочие преступления.

Но тут случился конфуз — выяснилось, что Эриха Мильке судить вообще-то не за что. С точки зрения законов ГДР он преступлений не совершал. По крайней мере, доказать наличие таковых было крайне сложно. Объявить преступной саму ГДР? Но эта страна была членом ООН, она подписывала массу договоров, в том числе и с ФРГ. Объявление Восточной Германии преступным государством влекло бы за собой такое количество последствий, что немецкие политики схватились за голову и закрыли эту тему.

Мильке и Эрих Хонеккер, 1980 г. Фото: Commons.wikimedia.org / German Federal Archives

Пенсионер из Берлина

И тут пригодились материалы дела 1930-х годов, которые, как оказалось, Эрих Мильке хранил в сейфе своего кабинета как сувенир. На их основании его и осудили.

Получилось коряво, потому как судебные органы современной Германии следовали по пути судей Третьего Рейха. Для полноты картины оставалось только притащить из музея гильотину, и отсечь голову главе «Штази». Вне всяких сомнений, нашлось бы немало тех, кто этому бы поаплодировал.

До этого не дошло. В 1994 году все остальные дела, заведенные на Мильке, закрыли по соображениям гуманности, ввиду преклонного возраста и плохого состояния здоровья. Не самый плохой выход в ситуации, когда доказательств нет и не будет. 1 августа 1995 года, также в связи со слабым здоровьем, Эриха Мильке досрочно освободили из заключения.

Он доживал свои дни в Берлине, в скромной двухкомнатной квартире, вместе с женой. Когда весной 2000 года состояние здоровья уже не позволяло находиться дома без постоянного врачебного контроля, Мильке поместили в дом престарелых, где работал его сын.

Дважды Героя ГДР и Героя Советского Союза не стало 21 мая 2000 года. Скромная церемония похорон состоялась на Центральном кладбище Фридрихсфельде, которое еще с начала XX века носит второе название — «Кладбище социалистов».

Кстати, до самой смерти Эрих Мильке получал пенсию как жертва нацизма и ветеран Движения Сопротивления. Как говаривал первый президент России, вот такая, понимаешь, загогулина.

Светлой памяти моего отца, принимавшего в 1949-1956 гг. участие в создании органов госбезопасности ГДР, а также тысяч других чекистов, посвящается этот очерк.

"Штази" - Министерство государственной безопасности Германской Демократической Республики, - было образовано в апреле 1950 г. и со временем стало одной из высоко эффективных спецслужб мира. И хотя деятельность "штази" прекратилась более пятнадцати лет назад, она и по сей день волнует и интересует многих.

В последние годы о «штази» писалось немало как в нашей стране, так и за рубежом. При этом далеко не всегда предпринимались попытки представить объективную историю этой спецслужбы, являвшейся как надежным союзником нашей страны, - тогда СССР, так и важным фактором стабилизации обстановки на Европейском континенте.

В этой связи представляется целесообразным бросить ретроспективный взгляд на историю внешней разведки ГДР, которая, по мнению зарубежных экспертов, входила в пятерку лучших разведок мира. Наряду с КГБ СССР, израильским Моссадом, американским ЦРУ и британской МИ-6.

Насколько справедлива такая оценка - предоставим судить самим читателям.

Согласно архивным данным бывшей ГДР, с апреля 1950 по 15 января 1991 г. в органах МГБ, включая пограничную охрану, а также охранный полк имени Ф.Э.Дзержинского, проходили службу 274 тысячи сотрудников, причем 102 тысячи из них состояли в штате на конец 1989 г. Зарубежная агентурная сеть главного управления "А" – внешней разведки МГБ ГДР насчитывала более 38 тысяч агентов, в основном - граждан Западной Германии. В самом же этом управлении работали 4 286 сотрудников.

Главными целями проникновения разведки ГДР, помимо правительственных учреждений и дипломатических миссий ФРГ, были НАТО, посольство США и американские разведывательные органы этой страны в Западной Германии, а также дипломатический корпус в Бонне.

Важное место ФРГ в разведывательных устремлениях ГДР и СССР объясняется тем обстоятельством, что здесь размещались 600 тысяч американских, британских, французских, канадских и бельгийских войск. При этом обе стороны - и НАТО, и члены Варшавского договора одинаково оценивали роль ФРГ как плацдарма и авангарда в возможном вооруженном конфликте. Для сравнения отметим, что в тоже время Группа советских войск в Германии, насчитывала 380 тысяч военнослужащих. На ФРГ приходится около 80 % разведывательных операций, проведенных «штази».

В свою очередь, ГДР также рассматривалась как оперативное предполье возможных будущих битв, что делало ее объектом активного разведывательно-подрывного воздействия со стороны спецслужб западных государств.

Объективно история «штази» началась после провозглашения в августе 1949 г. на территории трех западных - американской, французской и английской - оккупационных зон Федеративной Республики Германии.

С этой территории, особенно после известной речи британского премьера Уинстона Черчиля в Фултоне 6 марта 1946 г., активную разведывательно-подрывную работу против "советской зоны оккупации" вела не только группа бывшего генерал-лейтенанта вермахта Рейнгарда Гелена, но и британская, французская и американская военные разведки.

Для примера укажем, что только одна 513 разведывательная группа "Си-ай-си" - американской военной разведки - насчитывала в начале 50-х годов около 3 тысяч офицеров, тогда как МГБ ГДР - лишь около 4 тысяч сотрудников. Однако «штази», опираясь на опыт, накопленный КГБ и при помощи советских коллег, стремительно наращивала оперативный опыт и мастерство.

Легко себе представить, какой шок испытали в Разведывательном управлении министерства обороны США, - еще один орган, ведший разведывательно-подрывную работу против ГДР и ее союзников, когда получили 21 мая 1956 г. сообщение о том, что из кабинета начальника 522 батальона военной разведки были похищены два сейфа (!) совершенно секретных документов. На их основе в течение 5 дней МГБ были арестованы 137 американских агентов, правда, еще девяти удалось бежать на Запад.

Активная разведывательная деятельность западных союзников против ГДР, непрекращающиеся провокации с территории Западного Берлина против столицы социалистической Германии заставили ее руководство пойти на необычные меры самозащиты.

За одну ночь 13 августа 1961г. между западным и восточным секторами Берлина была возведена трехметровая бетонная стена, ставшая на многие годы символом пресловутого "железного занавеса". Напомним, что инициатива его возведения была изложена в известной речи британского премьера Уинстона Черчилля 6 марта 1946г. в Фултоне.

Эта политическая и инженерно-техническая акция, призванная усилить пограничный контроль и охрану границы ГДР стала полнейшей неожиданностью как для БНД, так и для ЦРУ США.

Как признавали весьма информированные историки разведки Н. Полмер и Т. Аллен возведение стены и усиление контрразведывательного
режима в ГДР если и не парализовало, то существенно затруднило разведывательно-подрывную деятельность западных разведок против ГДР. И в то же время не повлияло на эффективность разведывательной деятельности "штази".

Вскрывая военные планы США и НАТО в отношении СССР и стран Варшавского договора, разведывательные службы ГДР и нашей страны способствовали укреплению своей безопасности, а также поддержанию мира на континенте. Вот почему бывший руководитель управления "А" МГБ генерал-полковник Маркус Вольф называет своих негласных помощников "разведчиками мира", звание которых они заслужили с полным правом.

Об успехах разведки общественность обычно узнает из шумных скандалов, связанных как раз с провалами разведчиков. Хотя уже в 60-е годы в активе МГБ ГДР имелось немало крупных достижений. Кратко назовем лишь некоторые из этих успехов, ставших тогда достоянием гласности.

20 июля 1954 г. в ГДР перешел доктор Отто Йон, с декабря предыдущего года исполнявший обязанности директора БФФ – Федерального ведомства по охране конституции, то есть контрразведки ФРГ.

15 августа 1985 г. таинственно пропал 48-летний Ганс Иоахим Тидге, также возглавлявший эту службу, в которой он проработал 19 лет. Однако уже 19 августа Тидге дал пресс-конференцию в Восточном Берлине, из которой стало ясно, что он решил порвать со своим прошлым, начав новую жизнь в ГДР. Позднее в берлинском университете им. Гумбольта Тидге защитил докторскую диссертацию "Контрразведывательные функции ведомства по охране конституции Федеративной республики Германии", описывавшую деятельность БФФ, включая операции службы электронного наблюдения. В 1989 г. Тидге выехал в Советский Союз.

И если ранее названные скандалы касались на прямую только ФРГ, то в последующих уже фигурировала и служба внешней разведки МГБ ГДР.

В ноябре 1961 г. в качестве "двойного агента", работавшего не только на свою спецслужбу, но и МГБ ГДР, был разоблачен Хайнц Фельфе.

Однако одними из наиболее выдающихся "разведчиков мира" были супруги Гюнтер и Кристель Гийом, в 1956 г. покинувшие ГДР под видом беженцев. С 28 января 1970 г. Гийом начал работать в аппарате Федерального канцлера, поднявшись по карьерной лестнице (с 1972 г) до поста одного из трех персональных помощников канцлера Вилли Брандта. С этого момента вся деятельность канцлера, в том числе его замыслы, суть и содержание его так называемой "новой восточной политики" перестали быть секретом для руководства ГДР.

Однако уже 24 мая 1973 г. главе западно-германской контрразведки Нолау был представлен доклад о возникших подозрениях в отношении Гийома, который был идентифицирован как источник "Георг", радиограммы которому из берлинского радиоцентра МГБ были дешифрованы западно-германской службой радиоперехвата. Но, несмотря на то, что Гийом 11 месяцев находился под наблюдением, контрразведка так и не смогла взять его с поличным, хотя в эти месяцы он провел ряд встреч с курьером восточно-германской разведки.

В январе 1974 г. генеральный прокурор Зигфрид Бубак, позднее убитый террористами из "фракции красной армии", отказался санкционировать арест Гийома ввиду недосказанности выдвинутых против него обвинений. В 6.30 утра 24 апреля 1974 г. ошарашил арестовавших его офицеров полиции следующим признанием:

Я - офицер национальной народной армии ГДР и сотрудник министерства государственной безопасности. Прошу уважать мою честь как офицера.
В то же утро о признании Гийома был проинформирован канцлер Брандт. 15 декабря 1975 г. его приговорили к 13 годам тюрьмы, а жена и соратница 45-летняя Кристель получила 8 лет за государственную измену и соучастие в шпионаже.

Перед объявлением приговора судья Герман Мюллер заявил, что "этот шпион с учтивыми манерами поставил под угрозу весь западный оборонительный союз...". Знал бы он, как и другие политики и даже руководители спецслужб ФРГ, а также их коллеги из ЦРУ и МИ-6, как он ошибался! Гийом был отнюдь не единственным "разведчиком мира" в военно-политическом аппарате союза западных государств. Однако Гийома освободили уже в октябре 1981 г., обменяв его на 8 западно-германских агентов, осужденных в ГДР, а его жена Кристель была освобождена в обмен на 6 разоблаченных агентов ФРГ. До ухода на пенсию Гийом преподавал в разведывательной школе «штази», а в 1995 г. он скончался от инфаркта.

После падения Берлинской стены и захвата с участием представителей БНД здания штаб-квартиры «штази» в Берлине, - данный факт признает даже бывший сотрудник ЦРУ Джон Келер в недавно изданной на русском языке книге "Секреты штази. История знаменитой спецслужбы ГДР" (Смоленск, 2000), - в ходе которого был изъят ряд материалов по проводившимся разведывательным операциям, прокуратура ФРГ в 1996 г. возбудила 6 641 уголовное дело по обвинению в шпионаже. 2 431 из них не было доведено до суда - в большинстве случаев из-за истечения сроков давности. В 1998 г. на стадии расследования находилось еще 130 уголовных дел по подозрению в шпионаже в пользу МГБ ГДР.

Но контрразведке ФРГ гораздо труднее выявлять агентуру разведуправления министерства национальной обороны ГДР. Поскольку последний министр Райнер Эппельман, в прошлом священник и известный диссидент в ГДР, приказал уничтожить несколько тонн секретных документов.

В течение трех лет, начиная с 3 октября 1990 г., в ФРГ производились многочисленные аресты чиновников разного ранга. "Масштабы инфильтрации (агентов разведслужбы ГДР. - О. Х.), - подчеркивал Дж. Келер, - превзошли все самые худшие ожидания. Стало ясно, что этой язвой поражено все правительство, как и все политические партии, промышленность, банки, церковь и СМИ. Щупальца «штази» проникли даже в БНД (западно-германская разведслужба), БФФ (контрразведка - Федеральное ведомство по охране конституции), МАД (военная разведка)".

Одному из агентов «штази», проработавшему на МГБ ГДР 17 лет, было даже поручено готовить ежедневную разведывательную сводку для канцлера Коля. Стоит ли говорить насколько этот факт парализовывал деятельность не только БНД, но и всей системы спецслужб НАТО?

По современным оценкам, в целом на разведку ГДР работало более 20 тысяч западных немцев, которые никогда не попадали в поле зрения контрразведки, что свидетельствует как о высочайшем профессионализме сотрудников МГБ ГДР, так и о том, что его "разведчики мира" внесли значительный вклад в развитие процесса укрепления стабильности в Европе.

Помимо указанного факта наличия массовой агентурной сети МГБ ГДР в важнейших секторах западно-германского государства, что объективно свидетельствует о низкой эффективности деятельности его контрразведки, еще одним провалом БФФ явился арест в 1989 году Клауса Курона псевдоним "Штерн"), начальника 4 отдела этого ведомства, курировавшего работу с двойниками - агентами МГБ ГДР, решившими по тем или иным причинам работать на Запад. 7 февраля 1992 г. он был приговорен к 12 годам заключения. Объявляя приговор, судья заявил, что из-за Курона деятельность контрразведки ФРГ была почти полностью парализована. Келер писал, что во все 11 земельных управлениях БФФ были инфильтрированы агенты МГБ ГДР.
Еще одним опасным "кротом" в ФРГ оказался полковник Иоахим Краузе, занимавший пост начальника штаба МАД, 18 лет сотрудничавший со «штази». В силу своего служебного положения, Краузе передавал Берлину и информацию о сотрудничестве МАД с резидентурой ЦРУ в ФРГ.

В 1988 г. Краузе скончался от рака. Его похороны посетили многие высокопоставленные сотрудники различных западно-германских спецслужб, а также глава боннской резидентуры ЦРУ. Обнаружение позднее факта его работы на «штази» вызвало, по словам Келера, шок в администрации канцлера, министерствах обороны и внутренних дел, генеральной прокуратуре.

Еще одним ценным "разведчиком мира" в БНД являлась доктор политических наук Габриэла Гаст, сотрудничавшая со «штази» с 1973 г. Именно она готовила разведсводки для канцлера Коля. Учитывая бескорыстный - исходя из идеологических соображений,- характер ее работы на ГДР, в декабре 1991 г. Гаст была приговорена к 6 годам и 9 месяцам тюремного заключения.

С 1972 года с главным управлением "А" МГБ сотрудничал Альфред Шпулер, пришедший к выводу, что интенсивная ремилитаризация Западной Германии угрожает миру. За свой бескорыстный и опасный труд он был награжден правительством ГДР медалью "За заслуги перед отечеством" второй и первой степени. Так же как и Гаст, он был выдан одним из перебежчиков из "штази" (Г.Бушем), искавшим прибежища на Западе, в октябре 1989 г. Можно легко себе представить шок боннского руководства, когда оно узнало, что 24 года на МГБ ГДР работал А. Дамс, директор федеральной пограничной службы.
С 1963 года, как стало известно из ряда судебных процессов середины 90-х годов в ФРГ, ряд агентов МГБ был внедрен в штаб-квартиру НАТО, что делало ее деятельность "прозрачной". Как отмечал на суде по делу одного из этих «разведчиков мира» генеральный прокурор ФРГ, благодаря деятельности агентов «штази» в НАТО, командование Варшавского договора «имело своевременную и надежную информацию о планах этой организации, что давало возможность правильно оценивать военный потенциал его членов и воспользоваться этой оценкой в кризисных ситуациях».

Частично расшифрованные архивы «штази» позволили не лучшим образом выглядевшей во всей этой истории контрразведке ФРГ "отыграться" на политиках. Так, например, она заявила, что в течение 14 лет на ГДР работал депутат бундестага Вильям Борм, правда, умерший в 1987 г., и являвшийся одним из крупнейших "агентов влияния" ГДР на политическом уровне.
Как подчеркивали уже упоминавшиеся нами Н. Полмер и Т. Аллен,
"если оценивать противостояние разведок ФРГ и ГДР в годы "холодной войны", придется признать, что последняя вышла победительницей" (Энциклопедия шпионажа - М. - 1999 -с.179).

Ограничившись приведенными примерами, расскажем о заключительных страницах истории «штази», и попытаемся дать ей ретроспективную оценку. Можно считать, что история восточно-германской спецслужбы официально закончилась 31 мая 1990 г., когда действовавшим за рубежом агентам был передан сигнал отбоя. 25 мая аналогичную команду своим агентам передала и военная разведка национальной народной армии ГДР.

Для сравнения отметим, что согласно официально объявленным данным, на территории ГДР на 1 августа того же года действовали 250 агентов ЦРУ и РУМО США и 4 тысячи агентов БНД.

Разумеется, неудачи и провалы были и у МГБ ГДР, также как и у любой другой спецслужбы мира. Западно-германские и американские разведки также активно пытались склонять к предательству и шпионажу граждан ГДР на протяжении всех 50 лет ее существования. И порой им это удавалось. Так, в 1984 г. был разоблачен и арестован за шпионаж В. Райф, статс-секретарь министерства иностранных дел ГДР. В 80-е годы контрразведка ГДР ежегодно арестовывала от 30 до 50 агентов иностранных разведок, и только в 1985-1989 гг. были выявлены 11 из них. В тоже время, как отмечал доктор исторических наук И. Н. Кузьмин, одно время возглавлявший аналитический отдел представительства КГБ в ГДР, в самой республике роль МГБ была несколько гипертрофирована, что проявлялось в тотальном контроле за течением социальных процессов, подчас доходившем до параноидального "поиска ведьм", якобы виновных в неудачах, и преследовании за критику имевшихся недостатков, что только множило число "диссидентов" и противников социалистического строя.

Ряд сотрудников МГБ в 1989-1990 годы перебежал на Запад. Но подавляющее большинство их коллег продемонстрировали высокое чувство долга и профессиональной этики, отказываясь назвать следователям прокуратуры ФРГ имена лиц, сотрудничавших с разведслужбой ГДР.

В этой связи нельзя не коснуться еще одного факта, напрямую связанного с историей восточно-германской спецслужбы.

Руководство ФРГ, и, в частности, канцлер Г. Коль, было готово предоставить иммунитет от уголовного преследования разведчикам ГДР. Однако соответствующего условия советской стороной на переговорах о процедуре и этапах объединения двух германских государств не выдвигалось. Тогда Коль по собственной инициативе поставил этот вопрос перед М.С.Горбачевым во время их неформальной встречи в Ставропольском крае. Как свидетельствовал журнал "Der Spigel" (1993, № 39, S.196), Горбачев ответил в том духе, что "немцы – цивилизованная нация", и сами разберутся с этой проблемой. И, после серии показательных уголовных процессов над руководителями восточногерманской разведки, власти ФРГ действительно "разобрались": 23 мая 1995г. Конституционный суд вынес решение о том, что граждане бывшей ГДР не подлежат уголовной ответственности за работу на "штази".

К сожалению, предавая своих союзников, тогдашнее советское руководство либо действительно не понимало, либо только делало вид, что не понимает, тем самым оно на многие годы дискредитирует как себя и своих преемников, так и будущую политику государства, которая могла быть охарактеризована отныне только одним словом - непредсказуемая. Хотя, быть может, для этого имелись и другие мотивы и причины.

Какой же вывод позволяет сделать история "штази"?

Наша страна лишилась мощной и эффективной союзной спецслужбы, что не могло не отразиться на состоянии обороноспособности России и состоянии ее национальной безопасности. Как следствие распада СССР, социалистического содружества и Организации Варшавского договора возросло не только число недружественных нам спецслужб, количество разведчиков, работающих в их резидентурах в Москве, но и появилось около десятка мощных оперативных баз сильнейших разведок всего мира, ведущих работу с территории новых государств ближнего и дальнего зарубежья. Как известно, отечественные же спецслужбы переживали это время мучительные процессы разделения и реформирования, что, разумеется, не лучшим образом сказалось на их потенциале, престиже и репутации.

Читатели, желающие высказать свое мнение по материалу, могут адресовать его автору: [email protected]

Олег ХЛОБУСТОВ, старший научный сотрудник Академии ФСБ

Открытие архивов Штази и процесс люстрации в объединенной Германии

Данная статья представляет попытку обзорного анализа комплекса юридическо-правовых мер, принятых объединенной Германией в отношении преступлений коммунистического режима ГДР и реакции общества на них. Подробно рассмотрена история создания правовых основ таких практик, как обеспечение общественного доступа к архивам госбезопасности и проверка госслужащих на предмет сотрудничества со спецслужбами ГДР , или процесс люстрации. Речь идет, прежде всего, о Законе об охране и использовании персональных данных Министерства госбезопасности, принятом Народной палатой ГДР 24 августа 1990 года, о Договоре об объединении Германии от 31 августа 1990 года, а также о Законе о документации Штази от 20 декабря 1991 года.

Мирная революция» и повестка восточногерманcкого протеста

Вопрос о мерах «правосудия переходного периода» и ответственности за преступления режима ГДР оказался в центре восточногерманской повестки довольно рано – еще до объединения двух германских государств. Одной из первых и главных проблем, обозначившихся в самом начале процесса демократизации, была проблема расчета с наследием коммунистического режима. На данном этапе особенно остро ощущался урон, нанесенный общественной сфере и свободе граждан восточногерманскими спецслужбами – Министерством государственной безопасности (МГБ ) ГДР , известным во всем мире как Штази (Stasi, сокращение от немецкого названия ведомства Ministerium für Staatssicherheit, MfS ). Стремление изменить такое положение вещей и активные поиски путей осмысления диктатуры превращали органы госбезопасности в главный объект публичной критики и озабоченности. Существовала потребность изменения общественной атмосферы, пропитанной страхом и недоверием вследствие многолетнего разрушения основ общественной солидарности репрессивными государственными органами.

Созданное в 1950 году по образцу советского Министерства государственной безопасности (а с 1954 года – Комитета государственной безопасности), МГБ ГДР превратилось за годы существования в мощнейший инструмент подавления и контроля, став одним из ключевых факторов поддержания тоталитарного режима и сохранения монопольной власти правящей Социалистической Единой Партии Германии (СЕПГ ; Sozialistische Einheitspartei Deutschlands, SED ). Спецслужбы воспринимались как наиболее репрессивный и закрытый восточногерманский институт. Это восприятие, в свою очередь, сосуществовало с представлениями о всесильности тайной полиции, ее способности проникать всюду и контролировать все сферы общественной и частной жизни через сеть осведомителей, которая, по общему ощущению, охватывала и пронизывала всю страну.

Успешно институционализированная органами госбезопасности система массового доносительства действительно лежала в основе репрессивной политики режима. Обладавшее многотысячным аппаратом, постоянно разраставшееся и усиливавшееся на протяжении существования ГДР ведомство, опиралось в своей деятельности, в первую очередь, на огромную армию так называемых неофициальных сотрудников (inoffizielle Mitarbeiter, IM ). Неофициальными сотрудниками Штази являлись, как правило, обычные граждане, согласившиеся (и подписавшие соответствующее соглашение) «информировать» органы о деятельности, разговорах, настроениях своего окружения – родственников, коллег, друзей или знакомых. Ориентируясь на принципы работы советских спецслужб, секретные службы ГДР рассматривали институт осведомительства как ключевой инструмент в осуществлении общественного контроля и борьбы с инакомыслием. Так, инструкция МГБ ГДР от 1958 года, в частности, содержала утверждение, что «неофициальные сотрудники – наиболее важный фактор в борьбе против секретной активности классового врага» Müller-Enbergs, Helmut . Inoffizielle Mitarbeiter des Ministeriums für Staatssicherheit: Richtlinien und Durchführungsbestimmungen. Berlin: Ch. Links, 1996. S. 198. . А более поздняя инструкция 1979 года гласила:

«Желательное политическое и социальное воздействие нашей политической оперативной работы должно достигаться путем улучшения качества и эффективности работы неофициальных сотрудников – главного оружия в борьбе с врагом» Там же. S. 305. .

С помощью осведомителей спецслужбам удавалось проникать в различные сферы общественной и частной жизни, контролируя жизнь граждан на работе и дома, на отдыхе и во время путешествий. Агенты и осведомители Штази внедрялись на предприятия, в школы и университеты, церкви и низовые объединения граждан.

Хотя сеть осведомителей отнюдь не включала всех жителей Восточной Германии (как ощущали многие), общее число неофициальных сотрудников на протяжении существования МГБ более чем в два раза превышало численность сотрудников штатных (hauptamtlicher Mitarbeiter, HM ). Так, в октябре 1989 года в штате МГБ числилось 91 015 человек, а общее количество официальных сотрудников за период с 1950 по 1989 годы достигало 274 000. При этом в тот же период в ведомстве было зарегистрировано около 624 000 осведомителей, а в последний же год существования ГДР на госбезопасность продолжали тайно и неофициально работать 189 000 человек (что составляло около 2,5 % населения Восточной Германии в возрасте от 18 до 60 лет, 10 000 осведомителей были моложе 18 лет) Tantzscher, Monika . Die Hauptabteilung VI : Grenzkontrollen, Reise- und Touristenverkehr. Hg. BS tU. Berlin 2005 (MfS-Handbuch, Teil III /14). S. 3, 5. . С их помощью органами госбезопасности было заведено досье на более 6 миллионов граждан. Это означало, что более трети (37,5 %) населения ГДР , в которой на момент объединения проживало 16,4 миллионов, находилось под наблюдением секретных служб.

Наиболее распространенными методами работы Штази являлись слежка, установка прослушивающих устройств и видеонаблюдение в квартирах и на рабочих местах, прослушка телефонных разговоров, перлюстрация почты и т. п. В том случае, если несогласные не могли рассчитывать на поддержку Запада или защиту церкви, спецслужбы не гнушались ни арестами, ни длительными сроками лишения свободы. Кроме того, были нередки случаи похищения людей, преследования инакомыслящих вплоть до физического уничтожения. Со временем, однако, помимо отрытых репрессий, спецслужбы ГДР все чаще прибегали к тайным методам «нейтрализации» гражданских активистов и граждан, желавших покинуть страну. Чтобы не привлекать слишком большого внимания западной общественности громкими арестами, в 1960-е – 1980-е годы сотрудники МГБ тщательно усовершенствовали методы «оперативной психологии» – так называемые меры деморализации или разложения (Zersetzung ) «врагов» режима. С их помощью органы госбезопасности вызывали или провоцировали конфликты между членами различных групп, пытались ослабить или нарушить взаимодействие между церковными организациями, ограничить или уничтожить активность (или, скорее, потенциальную активность) оппозиционных групп путем вмешательства в личную и профессиональную жизнь их членов Gieseke, Jens . Die DDR -Staatssicherheit. Schild und Schwert der Partei. 2. Auflage. Berlin, 2006. S. 44-45. .

Согласно специальной директиве МГБ ГДР № 1/76 от 1 января 1976 года, наиболее эффективными формами деморализации являлись:

• Систематическая дискредитация общественной репутации, достоинства и престижа путем сочетания правдивой, поддающейся проверке и способной создать дурную репутацию информации с ложными, но правдоподобными, не опровержимыми и также дискредитирующими сведениями.
• Систематическая организация профессиональных и социальных провалов с целью подорвать уверенность людей в себе.
• Целенаправленное разрушение убеждений, связанных с определенными идеалами, примерами для подражания и т. п., порождение сомнений в персональной точке зрения.
• Порождение недоверия и взаимной подозрительности внутри групп, объединений и организаций.
• Создание, или же использование и укрепление соперничества внутри групп, объединений и организаций через целенаправленное использование личных слабостей их отдельных членов.
• Содействие сосредоточению групп, объединений и организаций на своих внутренних проблемах с целью ограничения их враждебно-негативных действий.
• Пространственное и временное пресечение или ограничение взаимодействий членов групп, объединений или организаций посредством существующих правовых положений, например, путем привязки к рабочим местам, назначений на работу в отдаленные места и т. п.

В ходе применения подобных мер также активно задействовались осведомители. Среди эффективных средств и методов деморализации инструкцией выделялись:

• Введение или использование неофициальных сотрудников, снабженных легендами о том, что они являются доверенными лицами лидеров групп, курьерами центральной администрации, вышестоящими лицами, представителями официальных инстанций из района действий, другого рода связными и т. п.
• Использование анонимных или под псевдонимом писем, телеграмм, телефонных звонков и т. п.; компрометирующих фотографий, например, с реально имевших место или же инсценированных встреч.
• Целенаправленное распространение слухов о конкретных личностях из данной группы, объединения или организации.
• Целенаправленное разглашение тайны или симуляция разоблачения защитных мер МГБ .
• Вызов лиц в государственные ведомства или общественные организации с использованием правдоподобных или неправдоподобных обоснований MfS-Richtlinie Nr. 1/76 zur Entwicklung und Bearbeitung Operativer Vorgänge (OV ). 1. Januar 1976. Quelle: BS tU, MfS, BdL-Dok. 3234 – Druck, 59 S. .

Активное применение подобных методов, которые, согласно директиве, должны были «использоваться, совершенствоваться и развиваться творчески и дифференцировано в зависимости от конкретных условий дела оперативной разработки», способствовало формированию в обществе атмосферы всеобщей подозрительности, лжи, страха и недоверия. Хотя осведомители спецслужб не были физически вездесущи, концентрируясь в своей деятельности главным образом на подавлении реального инакомыслия, они способствовали усилению предусмотрительности граждан, опасавшихся выражать собственные взгляды и критические настроения из-за постоянного страха стать объектом доносов в вышестоящие органы. Эта преобладающая атмосфера секретности также способствовала тому, что протестная активность в ГДР долгое время практически не могла развиваться публично, была вынуждена оставаться в андерграунде. Именно из-за крайней репрессивности восточногерманского режима протест, накапливающийся в недрах несвободного общества, мог выйти на поверхность лишь в последние месяцы существования ГДР Подробнее о деятельности информаторов Штази и их влиянии на общество ГДР см. Miller, Barbara . Narratives of Guilt and Compliance in Unified Germany: Stasi Informer and Their Impact on Society. London, New York: Routledge, 1999. Kowalczuk, Ilko-Sascha . Stasi konkret. Überwachung und Repression in der DDR . Verlag C. H. Beck, 2013. .

Когда это наконец произошло, в ходе мирной революции 1989 – 1990 годов восточногерманское протестное движение довольно скоро стало выступать с требованиями ликвидации секретных служб и установления гражданского контроля над архивами Министерства государственной безопасности ГДР . Массовые требования упразднения Штази, сохранения и открытия архивов, разоблачения осведомителей и восстановления доверия в публичной сфере были отражены в основных лозунгах сотен тысяч протестующих граждан, выходивших на главные площади восточногерманских городов, начиная с осени 1989 года: «Преступники из Штази, вон из политики», «Не спящий народ – лучшая госбезопасность», «Мы требуем немедленного лишения власти и роспуска Министерства госбезопасности», «Ни одной Немецкой марки Штази», «Свободу моему досье» и др.

В ситуации массового бегства граждан из ГДР после открытия границы между Венгрией и Австрией, а также роста протестных настроений и консолидации оппозиции осенью 1989 года, режим СЕПГ оказался в глубоком кризисе. Под давлением общества в октябре – декабре 1989 года в стране происходили значительные институциональные изменения. 17 октября Политбюро ЦК СЕПГ приняло решение освободить Эрика Хонеккера от обязанностей генерального секретаря, а 18 октября пленум ЦК утвердил это решение. Новым генеральным секретарем ЦК СЕПГ был избран бывший главный редактор центрального органа печати СЕПГ Neues Deutschland Эгон Кренц. 7 ноября в полном составе было отправлено в отставку правительство Вилли Штофа. Прежде чем Народная палата избрала новым премьер-министром первого Секретаря Дрезденского окружного комитета СЕПГ Ганса Модрова, Политбюро приняло новое положение о выезде за границу. Когда член Политбюро и секретарь ЦК СЕПГ Гюнтер Шабовски сделал сообщение об этом вечером 9 ноября на пресс-конференции, многотысячные толпы устремились к контрольно-пропускным пунктам на границе с Западным Берлином. Так в тот день пала Берлинская стена, многие десятилетия разделявшая Европу.

17 ноября решением Народной палаты ГДР официально прекратило свое существование Министерство государственной безопасности. Вместо него было создано Ведомство национальной безопасности (ВНБ ; Amt für Nationale Sicherheit, ANS ) под руководством бывшего заместителя Эриха Мильке Вольфганга Шваница. Этой заменой премьер-министр Модров надеялся сохранить старые структуры и кадры, но общественное давление и требование ликвидировать спецслужбы продолжали усиливаться.

1 декабря Народная палата ГДР (Volkskammer) вынесла решение об отмене первой статьи конституции ГДР , в которой говорилось о руководящей роли СЕПГ , а 3 декабря члены Политбюро и ЦК СЕПГ были вынуждены подать в отставку.

Когда вскоре после падения Берлинской стены стало ясно, что сотрудники госбезопасности в спешном порядке уничтожают архивные документы (над зданиями МГБ повсеместно висели облака дыма, а полные бумаг грузовики непрерывно двигались в направлении бумажных фабрик), по всей стране стали создаваться гражданские комитеты (Bürgerkommitteen), призванные обеспечить сохранность архивов. С начала декабря 1989 года тысячи жителей восточногерманских городов штурмовали окружные и районные центры МГБ , пытаясь воспрепятствовать уничтожению архивов сотрудниками Штази. Первый «захват» подразделения МГБ произошел 4 декабря в Эрфурте, а вечером того же дня активисты заняли ведомственные здания спецслужб в Лейпциге и Дрездене. Стихийно образованные гражданские комитеты и в других местах брали под свой контроль офисы госбезопасности, прокуратуры и полиции.

Правительство Модрова было вынуждено пойти на переговоры с оппозицией в рамках «круглого стола», первое заседание которого прошло 7 декабря 1989 года (всего до парламентских выборов в марте 1990 года состоялось 16 заседаний). От оппозиции в переговорах принимали участие представители церкви, руководство старых и новых партий, а также члены демократического движения, объединенного с начала осени в рамках оппозиционной платформы «Новый форум». Основанный несколькими десятками ведущих оппозиционных общественных активистов, «Новый форум» был задуман как «политическая платформа для всей ГДР , которая сделает возможным участие людей всех профессий, слоев, партий и групп в дискуссиях и воздействии на решение жизненно важных общественных проблем». Одним из ключевых вопросов, находившихся в центре внимания активистов, был роспуск и установление гражданского контроля над органами госбезопасности „Die Zeit ist reif!« Gründungsaufruf des Neuen Forums „Aufbruch 89». 10. September 1989. Quelle: Robert-Havemann-Gesellschaft. .

Под давлением общества 14 декабря 1989 года Совет министров ГДР был вынужден издать постановление о роспуске созданного менее месяца назад Ведомства национальной безопасности. Однако даже это решение не остановило волну народного протеста. 15 января 1990 года граждане штурмовали и в конечном итоге взяли под свой контроль штаб-квартиру МГБ на Норманненштрасе в районе Лихтенберг в Восточном Берлине. Берлинский корреспондент Associated Press Джон Келер так описывал события того дня:

«Холодным вечером 15 января сотни тысяч берлинцев – главным образом молодых людей – собрались возле огромного, похожего на крепость комплекса зданий, где размещалась главная спецслужба ГДР . Камни и кирпичи загремели по железным воротам. Призывы представителей национальных комитетов сохранять порядок и спокойствие тонули в реве толпы, скандировавшей: „Мы – народ!”. Небольшое подразделение полицейских, находившихся внутри здания, капитулировало, и около пяти часов вечера ворота были открыты. Толпа ворвалась внутрь и устремилась к различным зданиям, выбивая двери и окна и систематично освобождая служебные кабинеты от бывших мучителей народа» Келер, Джон . Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР . Пер. с англ. Смоленск: Русич, 2000. С. 585-586. .

Как выяснилось в тот день, сотрудникам МГБ все же удалось уничтожить или изъять часть архива: особенно пострадали данные, связанные с разведкой и принадлежавшие Главному разведывательному управлению МГБ (Hauptverwaltung Aufklärung, HVA ). Часть бумаг была найдена в мешках в разорванном или в мелко разрезанном виде. Однако, благодаря активности граждан, их стремлению своевременно установить контроль над архивами, большую часть документов (более 95 %) удалось спасти. Дальнейшая их судьба стала в ту зиму одной из главных тем, обсуждавшихся в преддверии мартовских парламентских выборов.

Инициативы Народной палаты ГДР и Договор об объединении 1990 года

После выборов 18 марта 1990 года новое правительство во главе с председателем Христианско-демократического союза ГДР Лотаром де Мезьером формально взяло на себя обязательства по сохранению архивов, разделив эти полномочия с гражданскими комитетами. Но вопрос о дальнейшей судьбе сохраненных документов все еще оставался открытым. Мнения здесь разделились между сторонниками идеи полного уничтожения досье госбезопасности и теми, кто настаивал на их передаче гражданам, пострадавшим от режима СЕПГ .

Сторонников ликвидации архивов Штази было немало как в Восточной, так и в Западной Германии. Причем за уничтожение досье выступали не только те, кто боялся разоблачения фактов собственного сотрудничества со спецслужбами или опасался раскрытия иной компрометирующей информации. Архивы, по мнению многих, были в принципе потенциально «взрывоопасны»: раскрытие информации о многочисленных доносах и предательствах в среде близких людей и единомышленников могло грозить массовым сведением счетов, самосудом, «охотой на ведьм». Существовали опасения, что огласка подобных сведений сможет существенно отравить, а не восстановить общественную жизнь. К тому же информация, содержавшаяся в архивах, собиралась, как правило, нелегальным путем, и могла содержать ложные, недостоверные, а потому не заслуживающие доверия сведения. По мнению сторонников данной позиции, документам спецслужб, составленным на основании доносов осведомителей, нельзя было доверять и тем более принимать на их основе какие-либо решения Это был сомнительный аргумент, поскольку органы госбезопасности не могли бы эффективно функционировать, если бы в своей работе постоянно опирались на недостоверные, сфабрикованные данные. Хотя в своей деятельности спецслужбы активно прибегали к фальсификациям и фабрикациям, они чрезвычайно щепетильно относились к тому, чтобы полученная ими через агентов и осведомителей информация была «правдивой, полной, актуальной, оригинальной и поддающейся проверке». Поскольку досье были самым важным инструментом работы Штази, их вели очень аккуратно. Собраннная информация должна была многократно перепроверяться. К тому же сведения собирались перекрестно, что позволяло сравнивать данные из разных источников и реконструировать факты. Cм. Suckut, Siegfried . (Hrsg.) Das Wörterbuch der Staatssicherheit: Definitionen zur „politisch-operativen Arbeit”. Berlin: Ch. Links, 1996. S. 171. .

В Западной Германии идея уничтожения архивов Штази находила поддержку на самом высоком уровне. Федеральный канцлер ФРГ Гельмут Коль, в частности, указывал на раздражающее воздействие досье, подчеркивая, что эти документы являлись потенциальными источниками злых слухов Kontroverse über Äußerungen Kohls zu den Stasi-Akten // Der Tagesspiegel, 05.11.1993. S. 1. . Министр внутренних дел в правительстве Коля и одна из ключевых фигур в процессе объединения Германии Вольфганг Шойбле также разделял мнение о том, что архивы должны быть полностью уничтожены. Как объяснял Шойбле в одном из интервью 2009 года: «Я рекомендовал этот вариант, как и Гельмут Коль, чтобы разногласия, связанные с прошлым, не слишком обременяли восстановление и будущее новых федеральных земель» Цит. по: Schäuble wollte Stasi-Akten vernichten lassen // Die Welt, 12.01.2009. .

Складывалась ситуация, в которой за сохранение архивов выступали главным образом основные жертвы коммунистической диктатуры – восточногерманские диссиденты. С самого начала общественных дискуссий они настаивали на открытом расчете с прошлым путем сохранения и открытия архивов спецслужб, призывали к очищению государственного сектора посредством отстранения от государственной службы бывших сотрудников и осведомителей Штази. Речь в данном случае шла, во-первых, о необходимости восстановления правды о собственной судьбе и о собственном прошлом: по крайней мере, о праве наконец узнать о тех, кто долгие годы занимался доносительством и преследованием мирных граждан. Во-вторых, с помощью архивных документов можно было определить степень вины сотрудников Штази, понять, какие преступления совершались и по-возможности привлечь виновных к ответственности. В-третьих, благодаря архивам можно было предотвратить занятие бывшими агентами и осведомителями видных государственных или общественных постов, а также очистить от них учебные заведения и органы власти. Наконец, с помощью архивов Штази можно было проводить исследования репрессивного аппарата МГБ и его роли в системе восточногерманских органов власти Из выступления Уполномоченного по архивам Штази Марианны Биртлер в ходе встречи с украинскими правозащитниками в Берлине // Hro.org, 26.02.2010. .

Постепенно позиция, согласно которой для осмысления истории, а также для осуществления реабилитации жертв коммунистической диктатуры необходимо каталогизировать и использовать архивы бывших органов госбезопасности, приобретала все большую популярность. В ситуации, когда часть архива была уничтожена или же попросту исчезла, а часть оказалась на черном рынке, росло осознание важности обеспечения контролируемого доступа к сохранившимся документам. В таких условиях грамотное управление архивами могло стать надежным средством борьбы со спекуляцией, мифотворчеством, утечками и клеветой Miller, John . Settling Accounts with the Secret Police. The German Law on the Stasi Records // Europe-Asia Studies, Vol. 50, № 2, 1998. P. 308. .

В мае 1990 года Народная палата ГДР , куда в ходе свободных выборов 18 марта были избраны некоторые представители гражданских правозащитных групп, учредила специальный комитет, призванный контролировать роспуск восточногерманских спецслужб. Главой комитета стал депутат из рядов гражданского движения, бывший диссидент и лютеранский пастор из г. Росток на Балтийском побережье Йоахим Гаук. Позднее Гаук так описывал стоявшие тогда перед ним и его соратниками проблемы:

«Вопрос заключался в том, как быть с этим ужасным наследием. С одной стороны, нужно было предотвратить дальнейшую катастрофу, которую мог спровоцировать этот взрывоопасный материал. С другой стороны, было желание разоблачить преступления и функционирование репрессивного аппарата. Но, главным образом, многие пострадавшие требовали объяснения тех махинаций, жертвами которых они стали, а также разоблачения преступников» Gauck, Joachim . Das Erbe der Stasi-Akten // German Studies Review. Vol. 17, 1994. S. 189. .

4 августа 1990 года Народная палата приняла Закон об охране и использовании персональных данных МГБ /ВНБ (Gesetz über die Sicherung und Nutzung der personenbezogenen Daten des ehemaligen MfS/AfNS ). Закон обеспечивал создание институтов для осуществления надзора над использованием архивов: специального уполномоченного по архивам Штази в центральном офисе и уполномоченных в региональных отделениях госбезопасности. Ожидалось, что закон, регулирующий доступ к архивам Штази, вступит в силу в Федеративной Республике сразу же после объединения.

Однако в ходе переговоров об основах объединения двух государств летом 1990 года (переговоры велись до 31 августа) положения закона Народной палаты ГДР относительно использования и доступа к архивам МГБ не были включены в проект Договора об объединении. Руководство ФРГ намеревалось отправить эти документы в Федеральный архив, тем самым полностью прекратив всякое их использование частными лицами и средствами массовой информации. В подобном случае на архивы Штази, как на часть Федерального архива, распространялось бы действие тех же правил, что и на другие архивные документы: для большинства бумаг это могло бы означать по крайней мере 30-летний ограничительный срок до тех пор, пока с них мог быть снят гриф секретности. Кроме того, Федеральное правительство под руководством канцлера Гельмута Коля выступило за полную ликвидацию значительной части архива, и уже был отдан приказ уничтожать некоторые документы, в частности, оказавшиеся в офисах западногерманской контрразведки записи телефонных разговоров ведущих политиков Legner, Johannes . Commissioner for the Stasi Files. Washington, D.C.: American Institute for Contemporary German Studies, Johns Hopkins University, 2003. P. 11-12. .

Восточногерманское правительство, в свою очередь, не стало настаивать на включении в Договор законодательства, принятого Народной палатой ГДР . В ответ на это 30 августа 1990 года восточногерманский парламент почти единогласно принял декларацию, протестуя против того, что в соглашение об объединении под давлением западногерманской стороны не были включены положения принятого 24 августа Закона о защите данных. Депутаты требовали, чтобы этот закон стал «неотъемлемой частью действующего в дальнейшем законодательства» Ausführliche Chronologie des Stasi-Unterlagen-Gesetzes (StUG). Quelle: BstU. .

В результате в Договор об объединении Германии от 31 августа 1990 года все-таки были добавлены некоторые предварительные договоренности, касавшиеся архивов МГБ ГДР . В частности, была предусмотрена процедура хранения и обеспечения сохранности актов независимым специальным представителем Федерального правительства, а также централизованного хранения архивов в новых федеральных землях. Но документы должны были в основном оставаться закрытыми и их использование предусматривалось только в ограниченном объеме, лишь в случаях крайней необходимости и безотлагательности.

Эти уступки, однако, абсолютно не удовлетворили общественность ГДР и привели к новой мобилизации лидеров восточногерманского гражданского движения. В начале сентября 1990 года гражданские активисты вновь заняли несколько комнат в бывшем центральном аппарате МГБ на Норманненштрассе, начав голодовку с требованием обеспечения неограниченного доступа к архивам для всех жертв госбезопасности. Широкое освещение данного события в СМИ усиливало давление на правительства обеих стран. В результате руководству ГДР и ФРГ удалось договориться о включении в Договор об объединении параграфа, который, хотя и не переносил непосредственно законодательство ГДР в немецкое право, тем не менее оговаривал начало разработки нового закона единым немецким парламентом с учетом принципов, изложенных в Законе о защите данных Там же. .

Дополнительное соглашение по применению и толкованию Договора об объединении, принятое 18 сентября 1990 года под давлением гражданских активистов, включало требование к общегерманскому законодателю впредь всеобъемлюще учитывать принципы, изложенные в законе от 24 августа. Ожидалось, что «право пострадавших на получение информации – при необходимом сохранении интересов третьих лиц – будет максимально быстро реализовано». К соответствующей законодательной работе планировалось приступить непосредственно после объединения Германии 3 октября 1990 года Vereinbarung zwischen der BRD und der DDR zur Durchführung und Auslegung des am 31. August 1990 in Berlin unterzeichneten Vertrages zwischen der BRD und der DDR über die Herstellung der Einheit Deutschlands vom 18. September 1990. .

Что касается других первичных положений, то в Договор об объединении были, в частности, включены специальные условия, касавшиеся государственных служащих. Поскольку госслужащие ГДР являлись частью системы, не соответствовавшей требованиям правого государства, руководствующегося принципом верховенства права, была создана возможность не допускать к приему на государственную службу или увольнять с нее тех, кто злоупотреблял своими полномочиями в рамках восточногерманского режима и кто не мог способствовать укреплению демократической конституционной системы. Согласно пункту 2 статьи 33 Основного закона ФРГ , лояльность конституции является одним из ключевых требований к госслужащим, а их обязанность по укреплению свободной демократической системы в духе конституции рассматривается как важнейший приоритет.

Согласно порядку, закрепленному в ПриложенииI $3 к Договору об объединении, с государственной службы могли быть уволены, во-первых, те, кто оказался непригодным к ней «ввиду недостатка профессиональной квалификации или персональной способности» (параграф 4 статьи III раздела А главыXIX $3 ПриложенияI $3 к Договору об объединении). Кроме того, согласно параграфу 5 ПриложенияI $3 к Договору, существовали «достаточные основания для внеочередного увольнения, в частности, если служащий: во-первых, нарушил принципы гуманности и верховенства права, особенно права человека, гарантированные Международным пактом о гражданских и политических правах, и/или нарушил принципы, содержащиеся в Международной декларации прав человека; во-вторых, если он сотрудничал с МГБ ГДР (с 1989 года – ВНБ ГДР ) и если, таким образом, нельзя разумно предполагать, что государственный служащий может продолжать свою трудовую деятельность» Vertrag zwischen der BRD und der DDR über die Herstellung der Einheit Deutschlands (Einigungsvertrag) vom 31. August 1990 (BGB l. 1990 II S. 889). Anlage I KapXIX $3 A III AnlageI $3 Kapitel XIX . Sachgebiet A – Recht der im öffentlichen Dienst stehenden Personen Abschnitt III . . В Договоре специально оговаривалось, что после объединения Германии все государственные служащие должны повторно обращаться с заявлениями о приеме на работу.

Одновременно с подписанием Договора об объединении 3 октября 1990 года для осуществления контроля за архивами МГБ был учрежден особый орган – Специальный уполномоченный (Sonderbeauftragter) Федерального правительства, призванный обеспечить сохранность архивов и использовать их в ограниченном виде для проверки государственных служащих. Этот пост занял Йоахим Гаук, на которого была возложена миссия по созданию функционирующей системы управления архивами.

Закон о документации Штази 1991 года

После объединения Германии немецкий Бундестаг приступил к разработке специального закона, вступившего в силу чуть более года спустя – 20 декабря 1991 года. Закон о документации Министерства государственной безопасности бывшей ГДР (Gesetz über die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen DDR , StuG), принятый широкой коалицией блока Христианско-Демократического и Христианско-Социального союза (ХДС /ХСС ), Свободной демократической партии Германии (СвДП) и Социал-демократической партии Германии (СДПГ ), заменил несколько временных положений, включенных в Договор об объединении или связанных с ним. Прежде всего, закон должен был обеспечить четкий порядок предоставления доступа к личным досье и защиту от несанкционированного использования информации.

Закон поместил архивы Штази в ведение Федерального уполномоченного (Bundesbeauftragter), являющегося независимым должностным лицом, избираемым Бундестагом на пятилетний срок с возможностью однократного переизбрания. Йоахим Гаук, сохранивший свою роль в качестве главного управляющего архивами Штази, стал первым руководителем Ведомства по управлению документацией Штази (Die Bundesbehörde für die Stasi-Unterlagen, BS tU), получившего впоследствии широкую известность как «Ведомство Гаука» (Gauck-Behörde).

Основными целями закона (а следовательно и целями работы Ведомства) являлись, во-первых, «облегчение индивидуального доступа граждан к персональным данным, собранным в отношении них МГБ /ВНБ , для уточнения того влияния, которое государственная служба безопасности оказала на их личную судьбу». Второй целью закона являлась «защита личности от нарушений ее прав на неприкосновенность частной жизни, вызванных использованием личных данных, собранных МГБ /ВНБ ». В-третьих, закон был призван «способствовать исторической, политической и юридической переоценке деятельности МГБ /ВНБ ». Он также должен был «обеспечить доступ государственных и частных организаций к информации, необходимой для достижения целей, указанных в Законе» Gesetz über die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen DDR (Stasi-Unterlagen-Gesetz – StUG) Ausfertigungsdatum 20.12.1991. § 1.1. .

Закон о документации Штази имеет непосредственное отношение к некоторым категориям лиц, которые условно могут быть поделены на две группы – жертвы и соучастники деятельности спецслужб. При этом законом жестко регулируются права и принципы доступа представителей этих категорий граждан к архивным данным: если информация о жертвах доступна только для самих пострадавших, сведения о сотрудниках и осведомителях органов госбезопасности могут быть обнародованы.

К «жертвам», по закону, относятся «пострадавшие лица» (Betroffene ), а также «третьи лица» (Dritte ). «Пострадавшими» являются граждане, бывшие объектом преднамеренного сбора информации (при условии, что они сами не являлись сотрудниками или осведомителями Штази). Для признания того или иного лица «пострадавшим» должна была существовать директива или предписание об открытии соответствующего досье госбезопасности. Как о «третьих лицах» в законе речь идет о гражданах, информация о которых хотя и содержится в досье, но кто не являлся объектом целенаправленного сбора информации (как правило, сведения о третьих лицах были собраны попутно с другими заданиями или же случайно).

Другие две категории – «сотрудники» (Mitarbeiter ) и «привилегированные лица» (Begünstigte ) – тоже обычно рядом фигурируют в законе и обладают схожими правами. К «сотрудникам» относятся либо бывшие штатные сотрудники, либо осведомители МГБ . Штази хранило официальные списки своих осведомителей и, как правило, старалось получить от них письменное подтверждение готовности предоставлять информацию. К категории «привилегированных лиц» относятся те, кто получал существенные преимущества от Штази, как правило, в виде материальной или нематериальной компенсации (например, в форме продвижения по службе, защиты от преследования и т. п.) Miller, John . Op. cit. P. 312-313. .

Доступ к персональным досье

По Закону о документации Штази все немецкие граждане обрели возможность узнать, было ли спецслужбами заведено дело лично на них и ознакомиться, в случае наличия такового, со своим персональным досье. Это решение вызвало огромный отклик: в первые три года работы Ведомством было получено около миллиона запросов от граждан, желавших выяснить, велось ли за ними наблюдение во времена ГДР .

Поскольку в законе была четко прописана процедура доступа к досье и предусмотрена комплексная защита прав пострадавших и третьих лиц, жертвы режима ГДР могли не опасаться утечки нежелательных сведений. Например, если то или иное досье содержало персональные данные о других пострадавших, помимо заявителя, подобная информация должна была быть «анонимизирована» (заклеена или вычеркнута) в копиях, показанных и выданных по запросу. Кроме того, по истечении установленного срока потерпевшим было предоставлено право подать заявление об удалении информации о себе из оригинала досье. Приоритет при обработке архивных данных был отдан обращениям, необходимым для судебных разбирательств, для реабилитации или получения компенсаций, а также заявкам, касавшимся лиц, помещенных в тюрьмы или психиатрические учреждения бывшей ГДР или же неизлечимо больных.

Первоначально срок действия Закона о документации Штази должен был истечь через 20 лет после принятия – в 2011 году. Однако по решению Бундестага от 30 сентября 2011 года, действие закона было продлено до 2019 года. Благодаря внесенным в закон изменениям с 1 января 2012 года увеличился круг родственников, имеющих право получать информацию на членов семьи: теперь сведения о пострадавших имеют право запрашивать их родители, супруги, дети, внуки, братья и сестры. Эти изменения послужили значительному росту числа обращений: в 2012 году было подано на 7 620 запросов больше, чем годом ранее Все больше немцев обращаются к архивам «штази» // Deutsche Welle, 16.03.2012. . Всего в 2012 году в Ведомство поступило 88 231 личных заявок на ознакомление с досье (против 80 611 в 2011 году), таким образом общее число обращений, поданных с 1992 года, превысило 2 918 миллиона BS tU in Zahlen. Stand 31. Dezember 2012. Quelle: BS tU. .

На протяжении существования Ведомства сохранялся, хотя с разной степенью интенсивности, высокий интерес граждан к архивной информации; ознакомление с досье вошло в быт, став часть личной и семейной истории. Реализация одного из самых популярных лозунгов восточногерманской мирной революции «Свободу моему досье!» до сих пор воспринимается в Германии как ключевое достижение протестного движения.

Люстрация: проверка представителей элиты и государственных служащих

Еще одним важным направлением работы Ведомства стала проверка государственных служащих на предмет сотрудничества с органами госбезопасности ГДР . По закону проверять сотрудников обязаны все государственные и муниципальные учреждения, а также ограниченное количество частных институтов. Закон предусматривает также обязательную проверку всех желающих занять какой-нибудь видный пост в ФРГ – «стать членом земельного или федерального правительства, депутатом парламента, высокопоставленным чиновником или служащим министерства, судьей, штабным офицером или военным атташе в немецком посольстве за рубежом, главным редактором одной из структур общественно-правового телерадиовещания, функционером Национального олимпийского комитета, представителем немецкого спорта в какой-нибудь международной организации или тренером национальной сборной» В ФРГ на связь со «штази» можно проверять только больших начальников // Deutsche Welle, 08.12.2009. . В пункте 6 статьи 20 закона перечислены следующие лица, подлежащие обязательной проверке на предмет официального или неофициального сотрудничества с МГБ ГДР (по достижении 18-летнего возраста):

• члены Федерального правительства или правительств земель, а также лица, имеющие статус государственных служащих;
• члены парламента, члены местных представительных органов, местные выборные должностные лица, а также почетные бургомистры и представители отдельных сообществ;
• профессиональные и почетные судьи;
• военные, занимающие руководящие должности, а также штабные офицеры, занимающие позиции, имеющие большое влияние в комплексных областях (внутри страны и за рубежом), служащие в аппарате военных атташе и в иных учреждениях за рубежом;
• члены президиума и исполнительного комитета, а также руководители Немецкой Олимпийской Федерации, ее центральных объединений и олимпийских объектов, представители немецкого спорта в международных органах, а также тренеры и ответственные организаторы членов немецкой национальной сборной.

​ Всего в период с 1991 по 2012 год в Ведомство поступило 1 754 838 обращений о проверке государственных служащих, наибольшее их число пришлось на первые три года работы: в 1991 года число обращений составило 343 519, в 1992 – 521 707, в 1993 – 300 657 Anzahl der Ersuchen bei der Bundesbehörde für die Stasi-Unterlagen zur Überprüfung von Mitarbeitern des öffentlichen Dienstes von 1991 bis 2012. Januar 2013. Quelle: BS tU. .

Процедура проверки следовала, как правило, следующей схеме. Все государственные служащие после объединения Германии должны были подать повторное прошение о приеме на работу. Вместе с заявлением претенденты на ту или иную должность должны были заполнить анкету, содержавшую вопросы об их политических функциях в ГДР и о наличии контактов с МГБ . Сформированные во многих инстутутах специальные люстрационные комиссии были призваны выработать рекомендации относительно дальнейшего сохранения на службе или увольнения сотрудников. На первом этапе члены комиссий сравнивали анкетные данные с личными делами и другими доступными источниками, и, если свидетельств неправомерного поведения не обнаруживалось, рекомендовали сохранить трудовые отношения с кандидатом, делая оговорку, что факт несотрудничества с МГБ должен быть подтвержден Ведомством по управлению архивами Штази. Сотрудники, в адрес которых звучали обвинения или в отношении которых имелась особая информация, приглашались на индивидуальные собеседования, чтобы иметь возможность прокоментировать предъявленные им улики или ответить на обвинения.

Получив заявку от кандидата, работодатель, как правило, отправлял запрос в Ведомство по управлению архивами Штази с целью проверки, был ли тот или иной госслужащий или претендент на должность штатным или неофициальным сотрудником спецслужб ГДР . Ведомство, в свою очередь, рассматривало запрос и оповещало работодателя о том, содержатся ли в архивах свидетельства о сотрудничестве с МГБ – официальном или неофициальном – того или иного кандидата. В том случае, когда взаимодействие со Штази имело место, отчеты, составленные по стандартной форме, содержали информацию о типе сотрудничества, его наиболее вероятных мотивах и продолжительности. По-возможности к отчету также прилагалась информация о компенсациях, причинах прекращения сотрудничества, а также копии избранных документов, уточняющих характер отношений с МГБ . В случаях с неофициальными сотрудниками Ведомство, как правило, прилагало к уведомлениям копии отчетов, составленных осведомителями для Штази См. Wilke, Christiane . The Shield, the Sword, and the Party: Vetting the East German Public Sector. In: Mayer-Rieckh, Alexander; De Greiff, Pablo (eds.) Justice as Prevention: Vetting Public Employees in Transitional Societies. New York: Social Science Research Council, 2007. С. 354, 356. Поскольку из-за большого числа обращений процессы проверки в Ведомстве Гаука зачастую затягивались, многие бывшие сотрудники и осведомители МГБ решили воспользоваться этой ситуацией, небезосновательно полагая, что со временем вероятность их сохранения на госслужбе будет выше. .

Чаще всего работодатель впервые узнавал о фактах сотрудничеста с МГБ именно из отчетов Ведомства. Как показал опыт, статистически неверные показания в анкетах, то есть количество агентов или осведомителей спецслужб, не признавшихся в фактическом взаимодействии с органами госбезопасности, достигало 90% Там же. . При этом далеко не все бывшие штатные работники и негласные осведомители Штази подали заявления о приеме на госслужбу: кто-то добровольно ушел в отставку или на пенсию или же предусмотрительно трудоустроился в частном секторе.

На основании уведомления, полученного от Ведомства, работодатель имел право самостоятельно решать, какие последствия будет иметь ответ на его запрос. В случае неблагоприятного решения претендент на должность мог оспорить решение работодателя в суде. Именно суды были уполномочены определять, являлось ли увольнение оправданным или нет. Поскольку ни в Договоре об объединении, ни в Законе о документации Штази не оговаривалось, в каких конкретно случаях увольнение с государственной службы могло считаться обоснованным, не содержалось уточнений насчет продолжительности и интенсивности взаимодействия с органами госбезопасности, не делалось различий в зависимости от рода деятельности, которую тот или иной сотрудник или осведомитель осуществлял от лица Штази, ответы на эти вопросы приходилось вырабатывать судам. Постепенно люстрационные решения становились более стандартизированными, главным образом, благодаря рассмотрению дел в Земельных судах по трудовым спорам (Landesarbeitsgericht ) и их пересмотрам в Федеральном суде по трудовым спорам (Bundesarbeitsgericht ).

Например, в решении Федерального суда по трудовым спорам от 11 июня 1992 года проверяющие органы призывались рассматривать дело каждого кандидата на должность в индивидуальном порядке (Einzelfallprüfung ). В результате многочисленных судебных разбирательств был выработан определенный юридический критерий в форме вопроса: будет ли сохранение того или иного сотрудника представляться (Erschein ) необоснованным? Иными словами, имело значение то, как будет выглядеть для общественности, если государственный орган сохранит на службе человека с запятнанным прошлым. Первичное руководство для принятия решений, представленное Федеральным судом по трудовым спорам в июне 1992 года, было таково: чем выше должность в МГБ или чем больше степень вовлеченности (Verstrickung ) в деятельность органов госбезопасности, тем выше вероятность, что человек не подходит для государственной службы. Внеочередное (экстраординарное) увольнение было также в порядке вещей, когда выяснялось, что в ходе работы на МГБ ГДР сотрудником были нарушены принципы гуманности Решение Федерального суда по трудовым спорам от 11 июня 1992 года. BAG , 11.06.1992 – 8 AZR 537/91. .

Хотя процессы люстрации регулировались общей нормой, оговоренной в Договоре об объединении и в Законе о документации Штази, тем не менее, практика была неодинаковой в различных секторах, федеральных и административных ведомствах, а также в разных федеральных землях. Общая тенденция, как показывают исследования, была такова: чем больше учреждение нуждалось в общественной легитимации и зависело от общественного доверия, тем тщательнее и радикальнее проводились в нем процедуры проверки кадров. С другой стороны, в более закрытых и бюрократизированных структурах, испытывавших меньшую потребность в легитимации, проверкам придавалась меньшее значение и проводились они по более упрощенным схемам Wilke, Christiane . Op. cit. P. 391. .

К первой категории относились главным образом университеты и судебные институты. Требующие высокого уровня общественного доверия к их моральному авторитету и стремившиеся восстановить утраченную легитимность, эти учреждения обычно испытывали большую потребность в обновлении и прибегали к более сложным процедурам кадровых проверок. Можно сказать, что они использовали процесс люстрации, чтобы максимально дистанцироваться от институционального сотрудничества с прежним режимом. Люстрационные комиссии в университетах и судебных органах формировались не только из сотрудников данных институтов, но и из представителей гражданского общества и сторонних юристов, способных обеспечить беспристрастность и честность процесса проверки. Рамки расследований в них были шире и стандарты строже, чем в других государственных учреждениях. По мнению исследователя восточногерманских люстрационных практик Кристиане Вилке,

«причина приверженности университетов к проверке сотрудников лежала в их самовосприятии: как центры интеллектуальной дискуссии, принявшие на себя ответственность по формированию будущей элиты, университеты нуждались в повышении своего морального авторитета, который мог быть достигнут лишь путем тщательного отбора сотрудников (аналогичные заботы были у судебных органов, также проводивших тщательные проверки судей и прокуроров)» Там же. .

Однако и в этих секторах практика была довольно разнородной. Так, Эрхард Бланкенбург приводит данные о существенных различиях в практике проверок и увольнений в системе юстиции федеральных земель:

«В одном только Берлине, где в памяти еще живы воспоминания о холодной войне, лишь 10 % судей и обвинителей получили повторно свои назначения. (По данным пресс-секретаря министра юстиции, заявления подали 370 человек, из них 37 судей и 9 обвинителей были назначены повторно, некоторые получили возможность повторно обратиться с заявлением в соседнюю землю Бранденбург). В других восточногерманских землях 35 % бывших судей и 45 % обвинителей вновь заняли свои должности» Бланкенбург, Эрхард. Люстрация и «отлучение от профессии» после падения восточногерманского тоталитарного режима. Пер. с англ. В. В. Бойцовой и Л. В. Бойцовой // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. М.: Издательство Института права и публичной политики, № 4 (29), 1999. С. 29-36. .

В других учреждениях государственного сектора, например, в городских администрациях или в полиции, процессы проверки были дифференцированы в зависимости от уровня ответственности сотрудников и от степени публичности, нахождения той или иной структуры в поле общественного внимания. В более закрытых бюрократических структурах комиссии формировались внутри учреждений без выборных процедур и рассматривали свою работу как чисто административную Там же. .

Хотя из-за большой децентрализации процессов люстрации подсчитать точное количество уволенных за взаимодействие со Штази сотрудников довольно сложно, общая цифра, по приблизительным оценкам экспертов, может составлять около 55 000. Так, по данным Ведомства по управлению архивами Штази на 1997 год, своих должностей на гражданской службе лишились 42 046 человек. Эта цифра основывалась, во-первых, на том, что 6,3% из тех 1 420 000 человек, по которым была проведена проверка, оказались бывшими агентами или осведомителями Штази, и, во-вторых, 47% из них были уволены. К этому числу можно добавить расследования вне сферы государственной службы: так, в марте 1991 году правительство сообщило о 1 883 уволенных на основе положений Договора об объединении Германии: 65 человек – за нарушения принципов гуманности, 1 818 – за сотрудничество с МГБ (233 человека опротестовали эти решения в судах) McAdams, James A . Op. cit. P. 73. Crossley-Frolick, Katy A. Sifting Through the Past: Lustration in Reunified Germany // Dvořáková, Vladimira; Milardović, Anđelko (eds.) Lustration and Consolidation of Democracy and the Rule of Law in Central and Eastern Europe. Zagreb, 2007. P. 208-209. .

Несмотря на стандартизированные процедуры проверки, определенной части бывших сотрудников и осведомителей органов госбезопасности все же удалось сохраниться на госслужбе. Например, в 2000 году выяснилось, что 7 300, или 12%, из 62 680 офицеров полиции, принятых на государственную службу правительствами новых федеральных земель, являлись бывшими работниками или информаторами Штази Carstens, Peter. Helfer der Diktatur und des Rechtsstaates Die ostdeutsche Polizei übernahm Tausende Stasi-belastete Volkspolizisten // Frankfurter Allgemeine Zeitung, Nr. 37, 14.02.2000. S. 4. . Согласно более поздним данным, обнародование которых в июле 2009 года вызвало в Германии большой резонанс, в администрациях новых федеральных земель продолжали работать около 17 000 бывших сотрудников МГБ ГДР . Из них 2 733 человек в Берлине, 2 942 в Бранденбурге, 2 247 человек в земле Мекленбург – Передняя Померания, 4 101 в Саксонии, 4 400 в Саксонии-Анхальт, и 800 в Тюрингии Forderung nach Offenlegung: Tausende Ex-Stasi-Spitzel arbeiten im öffentlichen Dienst // Financial Times Deutschland, 9. Juli 2009. .

Первоначально по Закону о документации Штази проверки госслужащих должны были завершиться 29 декабря 2006 года. Однако, 30 ноября в закон была внесена поправка, продлевающая возможность проверок в отношении высокопоставленных политиков, представителей спорта и бизнеса на 5 лет – до 2011 года. По истечении этого срока он снова был продлен до конца 2019 года. Причем в этот раз возможность осуществления проверок была вновь расширена на государственных служащих среднего звена.

Единого мнения по поводу того, стоит ли продолжать проверки представителей элит и государственных служащих на предмет их сотрудничества с органами госбезопасности в Германии нет. В 2006 году, который по первоначальному плану должен был стать последним годом проверок, Институт социальных наук им. Лейбница GESIS попросил респондентов высказаться по поводу того, стоит ли прекратить задавать немецким гражданам вопрос, работали они во времена ГДР на Штази. В результате 64,8% опрошенных в марте-июле граждан полностью или частично поддержали эту идею, и только 35,2% в разной степени высказались против (совокупность ответов «скорее не согласен» и «полностью не согласен») Meinung zu einem Schlussstrich unter eine mögliche Stasi-Vergangenheit. Infratest Sozialforschung; März bis Juli 2006. GESIS , Februar 2007. .

Однако спустя два года, когда в закон уже были внесены поправки о продолжении проверок чиновников, опрос, выполненный Институтом TNS Forschung по заказу журнала Der Spiegel, показал гораздо более высокий уровень поддержки самой идеи. Так, на вопрос, «Считаете ли Вы справедливым дальнейшее разоблачение бывших неофициальных сотрудников Штази или под этим процессом должна быть проведена черта?», заданный социологами в апреле 2008 года, 49% опрошенных высказались за продолжение разоблачений, 46% – за их прекращение, 5% затруднились с ответом Enttarnung von Stasi-Mitarbeiter // Der Spiegel, April 2008. .

Доступ журналистов и исследователей к архивам

Спор о доступе представителей масс-медиа к архивам МГБ вспыхнул на самом раннем этапе обсуждения, предшествовавшего принятию Закона о документации Штази. Изначально возможность для представителей СМИ пользоваться архивами не была предусмотрена, но это решение встретило мощное сопротивление журналистского сообщества (в частности, ему активно противостоял издатель авторитетного еженедельника Der Spiegel Рудольф Аугштайн). В результате депутаты в самый последний момент согласились открыть доступ исследователям и журналистам ко всем документам архива, касавшихся работы бывших сотрудников и осведомителей Штази (при этом должны были строго сохраняться персональные данные, затрагивающие интересы, прежде всего, пострадавших граждан и третьих лиц).

Благодаря этому решению, сразу же после объединения Германии было предано огласке множество сведений об агентурной сети и организационной структуре МГБ . Поскольку с начала работы Ведомства исследователям и журналистам предоставлялся также беспрепятственный доступ к досье, имевшим отношение к так называемым «персонам современной истории» (Personen der Zeitgeschichte ), нередко волна разоблачений затрагивала известных и влиятельных граждан – артистов, спортсменов и политиков. К примеру, многие кандидаты крупных партий, участвовавшие в первых свободных выборах в ГДР в марте 1990 года, были позднее обвинены в сотрудничестве со спецслужбами.

Бывали случаи, когда проверки высокопоставленных политиков приводили к серьезным скандалам и общественным разбирательствам. Особенно большое общественное внимание привлекли истории с разоблачениями премьер-министра (Ministerpräsident ) земли Бранденбург, члена СДПГ Манфреда Штольпе и наиболее известного представителя партии-преемницы восточногерманской СЕПГ – Партии демократического социализма (ПДС ) – Грегора Гизи. В обоих случаях, по просьбе парламентских комитетов, Федеральным уполномоченным были подготовлены доклады, в которых содержались доказательства того, что Штольпе и Гизи являлись в свое время информаторами МГБ . При этом ни от Гизи, ни от Штольпе не было получено письменного соглашения о сотрудничестве (секретные службы часто прибегали к такой практике, когда речь шла о влиятельных или высокопоставленных лицах).

В случае со Штольпе, земельный парламент Бранденбурга созвал комитет по расследованию, которому так и не удалось прийти к окончательному решению. Несмотря на громкий скандал, Штольпе продолжал оставаться на посту премьер-министра Бранденбурга до 2002 года, а позже вошел в состав кабинета канцлера Герхарда Шредера, заняв пост Федерального министра транспорта.

Другая противоречивая фигура – адвокат из Восточной Германии и член СЕПГ с 1967 года Грегор Гизи – когда-то защищал в судах ГДР восточногерманских диссидентов (среди его подзащитных были, например, Роберт Хавеманн и Рудольф Баро), а в конце 1980-х годов присоединился к протестному движению в ГДР . В 1990 году Гизи был избран председателем реформированной СЕПГ – ПДС , а в марте 1990 года стал депутатом Народной палаты ГДР . Когда после объединения страны стало известно о сотрудничестве Грегора Гизи со Штази, комитет по иммунитету Бундестага потребовал его исключения из парламента. Гизи был вынужден покинуть пост председателя партии, однако вскоре после отставки, когда по результатам муниципальных выборов в Берлине к власти пришла коалиция ПДС и СДПГ , он занял пост вице-бургомистра и члена муниципального правительства по вопросам экономики, труда и делам женщин в правительстве Клауса Воверайта. Гизи занимал эту должность до лета 2002 года, а в мае 2005 он стал одним из лидеров предвыборной кампании ПДС и участником объединения части левого политического спектра в единую партию «Левая партия. ПДС ». Партия достигла немалого успеха на федеральном уровне, и позже в ходе земельных выборов. После того, как 16 июля 2007 года состоялось еще одно объединение левых сил Германии в партию «Левые», Гизи вновь выступил как один из ее основных лидеров и оказался сопредседателем ее парламентской фракции.

Несмотря на то, что в приведенных примерах факт разоблачения не слишком серьезно отразился на политической карьере Штольпе и Гизи, важно, что их ситуации стали предметом громких публичных разбирательств как следствие сформировавшемся в немецком обществе консенсуса. Так, на вопрос: «Должны ли, по Вашему мнению, политики (как Грегор Гизи) уходить со своих постов, если выясниться, что они сотрудничали со Штази?», заданный Обществом социальных исследований и статистического анализа Forsa по заказу журнала Stern в июне 2008 года, 56 % респондентов ответили утвердительно, 35 % дали отрицательный ответ и 8 % затруднились с ответом Rücktritt von Politiker wegen Stasi-Vergangenheit // Stern.de, Juni 2008. .

Хотя после объединения Германии были случаи, когда политики или знаменитости выступали против обнародования своих досье (с такими протестами выступали, например, Грегор Гизи и фигуристка Катерина Витт), до конца 1990-х годов предоставление подобной информации являлось обычной практикой. Однако в начале 1999 года в Германии разразился скандал в связи с незаконным финансированием предвыборной кампании ХДС /ХСС , и Ведомство по работе с архивами Штази открыло доступ к некоторым документам, в том числе расшифровкам перехваченных телефонных разговоров ведущих политиков партии, собираясь обнародовать аналогичные данные, касавшиеся непосредственно бывшего председателя ХДС Гельмута Коля. Оказавшись в центре скандала, бывший канцлер обратился в суд, чтобы воспрепятствовать публикации записей своих телефонных разговоров. Коль заявил, что информация о нем «была собрана в результате серьезных нарушений человеческого достоинства посредством преступной деятельности», поэтому публикация досье является противозаконным актом. 4 июля 2001 года Административный суд Берлина (Verwaltungsgericht Berlin) поддержал позицию Коля, постановив, что публикация досье секретных служб против его воли является незаконной и наносит ему моральный ущерб. Федеральный уполномоченный по архивам Штази Марианна Биртлер, сменившая на этом посту Йоахима Гаука в 2000 году, опротестовала данное судебное решение. Биртлер напоминала обществу и суду, что ее «практика предоставления документов никогда не вызывала возражений ни Бундестага, получающего годовые отчеты Ведомства, ни Федерального правительства, юридически ответственного за Ведомство» Bullion, Constanze . ‘Dieses Urteil ist ein Schritt zurück’. Der frühere Behördenchef Joachim Gauck zeigt sich enttäuscht, die meisten Politiker in Berlin aber sehen ihre Auffassung bestätigt // Süddeutsche Zeitung, 9. März 2002. . Тем не менее, в марте 2002 года Федеральный административный суд Германии (Bundesverwaltungsgericht, BV erwG ) оставил в силе постановление суда первой инстанции, подтвердив, что все собранные на Коля досье госбезопасности не подлежат обнародованию. В результате этого решения, доступ журналистов и историков к архивам оказался практически полностью закрытым.

После того, как судом было вынесено решение, стало ясно, что либо Ведомству придется пересмотреть свое сотрудничество с академическими исследователями и журналистами, либо в закон должны быть внесены поправки. Правящая коалиция СДПГ и Зеленых решила изменить закон. Его новая редакция вернула ученым и журналистам право работать с документами, однако доступ к досье «персон современной истории» был теперь возможен лишь на основе личного решения Федерального уполномоченного. Вместе с тем, сотрудники архива сначала должны были проверять, каким образом были собраны те или иные сведения: если при сборе информации были нарушены права человека (например, если информация была получена из подслушанных телефонных разговоров, в результате перлюстрации почты или в ходе тайных обысков), публикация документов могла быть запрещена. Сотрудники архива должны были также учитывать интересы соблюдения личных тайн упомянутых в документах лиц. Поправки к закону были приняты голосами правящей «красно-зеленой» коалиции и СВДП (ХДС /ХСС выступила против, ПДС воздержалась) Sabrow, Martin. The Quarrel over the Stasi Files. In: Eckert, Astrid M. (ed.) Institutions of Public Memory. The Legacies of German and American Politicians. Washington, D. C.: German Historical Institute/Sheridan Press, 2007. P. 46-52. Legner, Johannes. Op. cit. P. 23. .

В сентябре 2003 года Административный суд Берлина постановил, что запрет на публикацию материалов, собранных восточногерманской разведкой Штази на бывшего канцлера ФРГ Гельмута Коля, должен быть отменен. Однако Коль подал апелляцию, и в июне 2004 года Федеральный администативный суд вынес компромиссное решение по поводу публикации материалов, имеющих отношение к «персонам современной истории». По мнению юридического органа, новая редакция закона, разрешающая исследователям доступ к досье, собранным сотрудниками Штази на всех известных немецких политиков, отменяет запрет на доступ к архивам. При этом суд также постановил, что информация о частной жизни публичных фигур не может быть обнародована. Суд ввел это ограничение для всех аудиозаписей и стенографических протоколов незаконной прослушки в частных или официальных помещениях и – это было нововведением – для всех внутренних отчетов Штази, аналитических записей и интерпретаций, основанных на подобных протоколах; был ограничен также доступ ко всей информации, собранной посредством шпионажа. Кроме того, суд ужесточил ограничения для лиц, имеющих права на доступ к подобной информации: ее могли запрашивать только исследователи, занимающиеся историей Штази. При этом они должны были гарантировать, что полученная информация не будет опубликована или передана третьим лицам. Личная информация больше не могла публиковаться в образовательных целях или передаваться в средства массовой информации без письменного согласия самого пострадавшего лица Там же. .

Несмотря на ужесточение правил, и журналисты, и исследователи активно пользуются правом доступа к архивам. В последние двадцать лет было опубликовано огромное количество научных работ, которые не могли бы быть созданы без использования досье бывших секретных служб. Архивные документы также широко используются для написания биографий. К примеру, все биографии действующего Федерального канцлера Ангелы Меркель содержат ссылки на сведения, содержащиеся в архивах Штази.

Выводы

Еще до объединения Германии, начиная с осени 1989 года, активисты восточногерманского гражданского оппозиционного движения требовали ликвидации Министерства государственной безопасности, идентификации осведомителей органов госбезопасности и открытой проработки прошлого, открытия архивов и люстрации с целью возврата доверия в публичную сферу. Принципиально важно, что основная цель протестующих состояла не в совершении возмездия, а в восстановлении доверия граждан к их избранным представителям. Лидеры протеста исходили из того, что в демократической системе доверие является основополагающим принципом, поэтому избранные власти и чиновники должны пользоваться доверием граждан. Как это выразил Йоахим Гаук, ставший первым главой Ведомства по управлению архивами Штази, а в марте 2012 года избранный на пост Президента Германии,

«задача состояла не в том, чтобы лишить бывших коммунистов их должностей, но существовала необходимость ответить на минимальное требование восточных немцев, чтобы люди, являвшиеся частью прежнего режима, были признаны негодными для публичных позиций доверия» Gauck, Joachim . Dealing with a Stasi Past // Daedalus, Vol. 123, No. 1, Winter 1994. P. 279. .

Важно также, что борьба оппозиции за ликвидацию Штази и за сохранение и открытие архивов не ограничивалась лозунгами и требованиями в ходе митингов и демонстраций, но стала основополагающим мотивом гражданского действия. В результате этой борьбы архивы госбезопасности были большей частью сохранены, и была создана возможность доступа к личным досье людей, находившихся долгие годы под наблюдением секретных служб. На волне этого движения был сформирован важнейший публичный институт – Ведомство Федерального уполномоченного по управлению документацией МГБ ГДР , до сих пор сохраняющий свое влияние в общественно-политической жизни Германии. Благодаря этим действиям и принятым мерам, объединенная Германия получила в свое распоряжение хорошо защищенные от вмешательства различных заинтересованных сторон, почти в полном объеме сохраненные архивы госбезопасности.

Спасение архивов символизировало самоосвобождение немецкого общества от атмосферы страха и недоверия, являвшейся прямым следствием всеобъемлющего контроля, непрерывной слежки со стороны спецслужб. Оценивая ретроспективно принятое в объединенной Германии решение об открытии данных спецслужб, можно констатировать, что главные страхи и опасения скептиков оказались напрасными: несмотря на то, что доступ граждан к досье госбезопасности вскрыл множество фактов предательств, доносов среди членов семей, друзей, соратников и сослуживцев, официально в Германии не было зарегистрировано ни одного случая преступления на почве мести. Скорее всего, ключевую роль в том, что открытие архивов прошло в целом мирно, не оправдав худших опасений скептиков, сыграл факт упразднения органов госбезопасности и отсутствие у Штази фактического преемника.

Историки и журналисты получили доступ к досье общественно значимых лиц, так называемых «персон современной истории». Поскольку доступ к архивам не был ограничен сроком давности, исследователи и журналисты могли проводить независимые и достоверные расследования о политических преследованиях и их последствиях в ГДР , сыграв таким образом особую роль в переходе к демократии.

С помощью Ведомства по работе с архивами в объединенной Германии была также проведена люстрация – ограничение на занятие определенных должностей в политической сфере и на государственной службе для бывших штатных сотрудников и осведомителей МГБ ГДР на основе Закона о документации Штази. Отмечая важность своевременного принятия данного юридического документа, Йоахим Гаук писал:

«Мы крайне нуждались в этом законе. Логически немыслимо, чтобы те, кто служил этому аппарату угнетения, по-прежнему продолжали бы занимать руководящие должности. Нам нужно убедить наш народ в том, что он теперь свободен, и сделать так, чтобы люди прониклись доверием к органам власти на всех уровнях» Цит. по: Келер, Джон. Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР . Пер. с англ. Смоленск: Русич, 2000. С. 44. .

Решение скрыть правду о прошлом, содержавшуюся в досье, привело бы, по убеждению Гаука, к «огромной фрустрации и неудовлетворенности» Gauck, Joachim . Die Stasi-Akten, Das unheimliche Erbe der DDR . Reinbek: Rowohlt, 1991. S. 91. . Сохранение же архивов и возможность ознакомиться с их содержанием представляли собой противоядие против ностальгии: без них «ложь тех, кто находился у власти, была бы значительно больше, также как и степень ретроспективного восхваления режима [ГДР ] большинством населения» Leithäuser, Johannes. Als die Bürger die Stasi-Ämter stürmten: Erinnerung zum 5. Jahrestag // Frankfurter Allgemeine Zeitung, 5. December 1994. S. 4. .