Положение об экспертном совете вак. Экспертный совет высшей аттестационной комиссии министерства образования и науки рф Экспертный совет по праву вак состав

Приложение 1. Письмо Министерства образования и науки Российской Федерации 30 августа 2005 г. № 03-1572 «Об обеспечении безопасности в образовательных учреждениях» В современных условиях проблема обеспечения безопасности и антитеррористической защищенности в

Приказ Министерства образования и науки Российской Федерации (Минобрнауки России) от 25 декабря 2013 г. N 1393 г. Москва "Об утверждении Положения об экспертном совете Высшей аттестационной комиссии при Министерстве образования и науки Российской Федерации" с изменениями и дополнениями от 10 декабря 2015 г.

АННОТАЦИЯ

Как и прежде, члены Совета должны быть докторами наук (или иметь аналогичную степень, полученную за рубежом и признаваемую в России). При этом к ним предъявляются новые требования. Так, за последние 5 лет они должны опубликовать не менее 10 работ в , либо получить 10 на полезную модель/промышленный образец/селекционные достижения или свидетельств на программы для ЭВМ/базы данных, либо зарегистрировать 10 топологий интегральных микросхем. Ученым секретарем по-прежнему может быть кандидат наук. Руководители вузов, образовательных организаций ДПО, научных организаций, госслужащие и председатели диссертационных советов не могут входить в экспертный совет ВАК Минобрнауки России. Срок деятельности экспертных советов составляет 4 года. В последующем состав Совета должен обновляться не менее чем на 25%. Совет может давать заключения о необходимости запроса у диссертационного совета публикаций соискателей и

Заявление членов ВАК и экспертных советов ВАК

Министру образования и науки РФ О.Ю. Васильевой
Заместителю министра образования и науки РФ академику РАН Г.В. Трубникову
Членам ВАК

ЗАЯВЛЕНИЕ

Мы, нижеподписавшиеся, члены Высшей аттестационной комиссии (ВАК) и ее экспертных советов возмущены грубыми нарушениями порядка организации работы и проведения заседаний ВАК и «Положения о присуждении ученых степеней», допущенными при принятии рекомендации на заседании сессии гуманитарных и общественных наук Президиума ВАК 20.10.2017 г. по заявлению о лишении ученой степени доктора исторических наук В.Р. Мединского.

Экспертный совет ВАК по истории принял аргументированное заключение об удовлетворении заявления о лишении В.Р. Мединского ученой степени доктора исторических наук (заявители Козляков В.Н., Ерусалимский К.Ю. и Бабицкий И.Ф.), поскольку его диссертация не удовлетворяет требованиям, предъявляемым к докторским диссертациям, и не может считаться научным исследованием. Президиум ВАК не поддержал это заключение, отказавшись удовлетворить вышеуказанное заявление о лишении степени. В соответствии с п. 20 «Порядка организации работы ВАК» (приказ Минобразования № 568 от 16.05.2016 г. в редакции от 20.02.2017) «в случае расхождения позиций экспертного совета Комиссии с позицией Комиссии по рассматриваемому вопросу председатель Комиссии формирует экспертную группу для подготовки мотивированного заключения по принятой рекомендации Комиссии». Однако такая экспертная группа из членов экспертного совета ВАК по истории и Президиума ВАК не была создана, что является прямым нарушением «Порядка организации работы ВАК».

Члены президиума ВАК пытались ознакомиться с диссертационным делом Мединского до и во время заседания. В этом им было отказано председателем Комиссии В.М. Филипповым.

На заседание 20 октября не был допущен член Президиума ВАК, однако присутствовали лица, не являющиеся членами ВАК, а в качестве «независимых специалистов» были приглашены те, кто ранее уже выступал в качестве официальных представителей В.Р. Мединского на заседаниях диссертационных советов и экспертного совета ВАК по заявлению о лишении его ученой степени. Кто и как составлял список приглашенных на заседание, осталось неизвестным. Голосование членов сессии по вопросу приглашения на заседание тех или иных лиц не проводилось. Таким образом права и полномочия Президиума ВАК как коллегиального органа были узурпированы его руководством.

Президиум ВАК проигнорировал высказанные на его заседании сведения о том, что степень доктора исторических наук была получена В.Р. Мединским с грубыми нарушениями предусмотренной процедуры, включая, возможно, подлог: в библиотеки обязательной рассылки был направлен автореферат диссертации с указанием оппонентов, которые, по их свидетельству, не участвовали в ее защите, а экспертный совет ВАК по истории, по-видимому, не рассматривал эту диссертацию на своем заседании после ее защиты в 2011 г. Таким образом сессия Президиума ВАК проигнорировала сведения о том, что В.Р. Мединский, возможно, должен быть лишен ученой степени в связи с целым рядом грубых нарушений Положения о присуждении ученой степени, допущенных при защите диссертации и ее утверждении ВАК. Никакой проверки этой информации не было проведено.

Мы считаем, что грубые нарушения при принятии 20.10.2017 рекомендации по диссертации В.Р. Мединского дискредитируют и ВАК, и всю систему научной аттестации в России.

В связи с этим требуем:

2. Создать независимую комиссию по проверке сведений о грубом нарушении процедуры присуждения В.Р. Мединскому степени д.и.н. Отстранить председателя ВАК В.М. Филиппова и бывшего главного ученого секретаря ВАК Н.И. Аристера от участия в работе этой комиссии в связи с конфликтом интересов.

Инициаторы заявления просят прощения у тех членов ВАК и его экспертных советов, которые хотели бы присоединиться к заявлению, но не знали о нем. К сожалению, времени до пленума ВАК, назначенного на 25.10.2017 г. и являющегося одним из адресатов заявления, было слишком мало, чтобы организовать сбор подписей.

Они могут подписать заявление, зарегистрировавшись на сайте и оставив комментарий к этому тексту.

Подписавшие на 14.00 25.10.2017 г.

Члены ВАК

С.Ю. Бершицкий
В.А. Васильев
А.А. Гусейнов
М.С. Гельфанд
И.Н. Данилевский
А.А. Муравьев
Н.М. Новикова
А.Л. Фрадков
А.В. Шпектор

Члены ЭС по биологическим наукам

М.В. Бобровский
Е.А. Бонч-Осмоловская
М.В. Донова
Г.А. Журавлева
Е.А. Косенко
В.В. Кузнецов
А.С. Миронов
А.В. Филатов

Члены ЭС по историческим наукам

Т.М. Димони
В.И.Дятлов
О.С. Поршнева
В.А. Шнирельман

Члены ЭС ВАК по математике и механике

В.В. Измоденов
Ю.Г. Прохоров
А.Н. Филлипов
Н.А. Широков
А.К. Цатурян
М.В. Яшина

Член ЭС по наукам о Земле

В.А. Шупер

Член ЭС по терапии

Е.Ю. Васильева

Член ЭС по филологии и искуссвоведению

А.В. Дыбо
Е.Л. Березович

Решение огласили в 16:45 по московскому времени, уточнил Бабицкий. За лишение Мединского степени доктора наук по истории проголосовали 17 человек, трое против и один воздержался. Голосование было тайным, рассказал он РБК. Самого Мединского на совете не было, заметил Бабицкий. Вместо министра в ВАК присутствовали его представители: заведующий Центром истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН Михаил Мягков, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Константин Аверьянов и член общественного совета Министерства культуры Сергей Черняховский.

Дания — не Скандинавия

Иван Бабицкий подал заявление о лишении Мединского ученой степени доктора исторических наук в апреле 2016 года, помимо него среди заявителей были два доктора исторических наук — Константин Ерусалимский и Вячеслав Козляков. Замечания заявителей касаются научной методологии министра, которую тот использовал в диссертации. Мединский в работе оценивает исторические события, взвешивая их «на весах национальных интересов России», а это противоречит научному подходу, который предполагает объективность и безоценочность в анализе материала, указывали заявители. Кроме того, Мединский, отмечали они, некорректно оформил ссылки на источники. Так, Мединский сослался на «скандальный для серьезного исследования» ресурс, специализирующийся на торговле рефератами в интернете.

Ученые полагают, что текст министра «пестрит грубейшими ошибками». Например, он пишет, что во время правления Ивана Грозного церковные книги в России были написаны на русском языке, поэтому понять их было просто в отличие от религиозных трудов католиков и протестантов, написанных на латыни. «В одном предложении он сумел показать, что ему ничего не известно ни о таком феномене, как церковнославянский язык, ни о переводе Священного Писания на немецкий язык, сделанном Лютером», — указано в заявлении. Кроме того, Мединский полагает, что русские первые среди европейцев столкнулись с нападением нехристиан. Однако за два с половиной века до крещения Руси (988 год н.э.), в 732 году, в битве при Пуатье французы остановили нашествие арабов, напоминают ученые. Энею Сильвия Пикколомини, итальянского гуманиста XV века, Мединский считает немцем, а версию происхождения Рюрика из Дании оспаривает тем, что в летописях сказано: князь был варягом и прибыл из Скандинавии (Дания относится к Скандинавии).

Промежуточное решение

Рекомендация лишить Мединского ученой степени не означает, что министр ее потеряет. После решения экспертного совета свое заключение должен вынести президиум ВАК под председательством главы этой структуры, ректора Российского университета дружбы народов Владимира Филиппова. Финальное решение президиума утверждает Минобрнауки. ​

До экспертного совета ​материалы по диссертации Мединского рассматривались тремя диссертационными советами. В октябре 2016 года ВАК отправил их в Уральский федеральный университет в Екатеринбурге, но заседание сначала отменили по просьбе Мединского, который не смог приехать из-за напряженного графика, а через несколько дней диссертацию отозвали , потому что истек срок ее рассмотрения. В феврале 2017 года МГУ не стал работу министра по существу, поскольку в ней не было обнаружено плагиата. Тогда некоторые члены диссовета заявили, что экспертам МГУ не предоставили диссертацию для рассмотрения вовсе.

В июле 2017 года диссертационный совет Белгородского государственного университета лишать Мединского степени доктора исторических наук — в поддержку министра проголосовали 19 из 22 членов совета. Кроме того, совет пришел к заключению, что заявление о лишении министра ученой степени сделано в «развязном, оскорбительном тоне, который не имеет никакого отношения к научной дискуссии».

Сторонник Мединского Михаил Мягков из Центра истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН считает, что экспертный совет проявил «непрофессионализм», поскольку он не учел позицию диссоветов ​БелГУ и МГУ. «В любом случае это техническое решение, которое, по сути, ничего не значит. Мы ожидаем заседания президиума ВАК», — резюмировал Мягков.

Называет решение « » и пресс-секретарь Мединского Ирина Казначеева. «Если вы помните, было положительное заключение двух диссоветов — МГУ И БелГУ. В БелГУ подавляющим большинством было решено, что работа соответствует научной степени. Так что во всем разберется президиум ВАК», — сообщила она РБК. Заседание президиума, на котором могут принять решение по поводу диссертации Мединского, состоится 20 октября, рассказал РБК Бабицкий.

​«Мы на своем уровне получили поручение, рассмотрели, что было поручено, и приняли решение. Профессиональное сообщество руководствуется профессиональными мотивами. Мне трудно комментировать сегодняшнее решение, ведь я не знаю кухню экспертного совета ВАК. Но нас больше это никак не касается и предпринимать ничего не будем, так как мы свою работу выполнили, и мне трудно сказать, почему сегодня так вышло», — заявил РБК председатель диссертационного совета Белгородского государственного университета Николай Болгов.

Президиум может не согласиться с решением экспертного совета, рассказал РБК сооснователь сообщества «Диссернет» , замдиректора Института проблем передачи информации РАН Михаил Гельфанд. «Были ситуации, когда экспертный совет предлагал оставить степень, а президиум решил лишить, как в случае с депутатом Александром Сметановым , а было наоборот. Это нормальная ситуация», — замечает он. По словам Гельфанда, состав президиума по гуманитарным наукам «неоднороден». «Есть очень достойные люди, а есть те, кто не настолько принципиален», — пояснил он РБК. Гельфанд уточнил, что Мединский по правилам ВАК будет приглашен на заседания президиума.

Павел Юрьевич Уваров - член-корреспондент РАН, с 2013 года — председатель Экспертного совета ВАК РФ по истории

Страна Советов

Еще с советских времен словом «ВАК» пугали неразумных диссертантов. «Мы-то хорошо понимаем мысль автора, но в ВАКе сидят такие люди, что для них надо писать гораздо понятнее», — так часто говорили на защите, требуя переработать заключение к диссертации. Часто слышались высказывания в жанре рессентимента: «Куда смотрит ВАК?». Иногда встречались рассуждения в духе Понтия Пилата: «Я, конечно, не мог дать отрицательный отзыв, но я высказал все, что думаю об этой работе, а уж там пусть ВАК сам разбирается. Если его все устраивает, то я умываю руки». Среди соискателей, томящихся в ожидании заветных «корочек», ходили слухи о пропавшей диссертации, обнаруженной много лет спустя, когда уволилась машинистка, которая подложила этот том под сидение стула, чтобы было удобнее печатать. А позитивных откликов об этой организации я что-то не припомню.

Зато вот уже пять лет, как Высшая аттестационная комиссия при Министерстве образования и науки Российской Федерации примерила на себя роль нюсмейкера. Время от времени журналисты осаждают сотрудников этой почтенной организации, требуя интервью, и тогда не только социальные сети, но и официальные информационные ленты взрываются новостями с полей диссертационных баталий. К сожалению, для средств массовой информации ВАК интересен в основном как источник скандалов. Нормальный ход его работы не вызывает любопытства у широкой публики. Но научное сообщество в принципе должно быть заинтересовано в работе этой организации, ведь функционирование науки и образования как социальных институтов по-прежнему основано на системе присуждения степеней или «ученых градусов», как говорил М.В. Ломоносов.

Во втором номере «Исторической экспертизы» был помещен материал секретаря Диссертационного совета института истории в СПб об одной нашумевшей защите и мое интервью как председателя Экспертного совета ВАК по истории. Там я посетовал, что у нас нет самостоятельных каналов связи ни с диссертационными советами, ни с научной общественностью. Все предусмотренные формы «диалога» с советами сводятся к возможности вынести им замечание или предупреждение за то или иное нарушение. Два таких предупреждения — и совет закрывают. А что делать, если мы не хотим его закрывать, а просто дать какую-нибудь рекомендацию, если у нас возникают замечания или вопросы? Мы, правда, можем вызывать диссертанта в сопровождении представителя совета к нам на заседание. Эту форму, казалось бы, можно использовать как способ научной коммуникации. Но если мы часто будем вызывать диссертантов на свои заседания и отпускать домой без каких-либо карательных мер, то в нашем либерализме могут усмотреть коррупционную составляющую, и вновь лишат права приглашать «вызывников .».

На самом деле, на заседаниях нашего совета говорят интересные вещи, порой, уточняются те или иные аспекты научных конвенций. В отличие от многих собраний заседания ЭС ВАК по истории — это место для дискуссий, ученые собраны в основном опытные и яркие и, порой, бывает очень обидно, что все сказанное так и остается лишь нашим достоянием.

Поэтому хотелось бы найти подходящую трибуну для обращения «городу и миру». А к кому обратиться экспертному совету, как не к «Исторической Экспертизе»? Надеюсь, что диалог у нас получится.

Для начала мы разослали всем членам ЭС ВАК немудреную анкету с вопросами. Пока на призыв ее заполнить откликнулись три человека. Мы начинаем знакомство с нашим советом с этих текстов.

Но предварительно надо напомнить о формах и условиях нашей работы.

Экспертный совет формируется на сугубо добровольной основе. Правила ротации строго не прописаны, считается, что минимальный срок пребывания в Совете составляет четыре года, но на самом деле, можно оставаться в его рядах намного дольше. В нынешнем составе (с которым можно ознакомиться на сайте ВАК), совет функционирует с начала 2014 года. Мы заседаем два раза в месяц, заседания должны длиться часа три, но часто они растягиваются еще на час-два.

За эту работу не платят. И даже командировочные расходы иногородним членам Экспертного совета оплачивает не ВАК, а те университеты, в которых они работают, чему их руководство не очень радо. Действительно, эта ситуация выглядит странно. Но, с другой стороны, мы можем чувствовать себя более независимо.

К нам поступают диссертационные дела. В случае кандидатских диссертаций — авторефераты, заключения совета, стенограммы заседаний. Доктора наук вдобавок к этому присылают еще и тома самих диссертаций.

Каждый из присутствующих выбирает сам или получает «в нагрузку» две-три диссертации. Он знакомится с ними, проверяет документацию, затем выступает с кратким резюме и озвучивает свое предложение. Иногда докладчику задают вопросы уточняющего характера, но, порой, разворачивается полемика. В результате принимается коллективное решение — поддержать или не поддержать заключение Диссертационного совета. Можно выносить вопрос на голосование, но подобное случается довольно редко.

За один день мы рассматриваем обычно четыре-пять докторских диссертаций и 10-15 кандидатских.

Кроме этого мы проверяем заявки на открытие новых советов и внесение частичных изменений в состав советов действующих. Учитывается, насколько предложенные кандидатуры соответствуют требованиям, которые год от года становятся все более строгими. Теперь к нашим обязанностям добавилась и экспертиза научных журналов из «перечня ВАК», но это —отдельный предмет для разговора. Иногда мы заслушиваем тех, кого ранее вызвали на наше заседание — самого диссертанта и представителя совета, в котором происходила его защита. По результатам мы можем либо отпустить «вызывников» с миром, либо не согласиться с решением Диссертационного совета и не рекомендовать Президиуму ВАК присваивать искомую степень. Впрочем, Президиум может и не принять нашу рекомендацию. Есть и другой вариант — мы можем отправить диссертацию на дополнительное заключение в другой диссертационный совет данного профиля. Но это сейчас считается исключительной мерой, применяемой в редких случаях.

Под нашу «юрисдикцию» попадают все Диссертационные советы России, а также ДС республики Таджикистан . Но совсем скоро советы СПбГУ и МГУ выйдут из-под нашего контроля.

Как становятся членами ЭС? Правила здесь год от года усложняются. Но дело не в повышении научной требовательности, а в сложности заполнения электронных форм для он-лайн регистрации в министерском компьютере. Из кандидатов, успешно прошедших эту процедуру, мы отбираем тех, кто нам действительно нужен. Сейчас нам очень не хватает востоковедов, однако они вот уже два года подряд посылают свои анкеты по почте, а электронную регистрацию пройти либо не могут, либо не хотят. Приходится обходиться собственными силами.

Ну, пожалуй, о нас — все.

Передаю слово моим коллегам. Первыми откликнулись самые надежные — «старожилы» нашего совета Алексей Владимирович Чернецов, главный научный сотрудник Института Археологии РАН, и Ирина Александровна Хормач, ведущий научный сотрудник Института Российской истории РАН. К ним вскоре присоединился и Игорь Константинович Кирьянов, профессор Пермского государственного университета.

За что им большое спасибо.

Эти права были в 2014 г переданы от экспертных советов - Президиуму ВАК. Вероятно, таким образом хотели исключить возможность коррупции. Но, поскольку всех гуманитариев рассматривали в один день, а только экономистов вызывали человек по 15-20, в итоге на рассмотрение каждой диссертации отводилось не более 10 минут. И все равно заседание растягивалось на шесть-семь часов, причиняя страдания как «вызывникам», так и членам Президиума. И только в конце 2016 г. вернулись к прежней практике.

Совсем забыл - мы еще рассматриваем дела по нострификации - признанию иностранной степени нашим ВАК. Чаще всего речь идет о казахских, армянских и украинских работах.

Алексей Владимирович Чернецов - доктор исторических наук, профессор гл. науч. сотрудник

Института археологии РАН

Об авторе: доктор исторических наук (1989 г.), профессор (2004 г.). Более 20 лет заведовал крупным отделом в академическом институте; член двух диссоветов. Более 10 лет занимался экспертизой проектов в РФФИ и РГНФ. Имею значительный опыт издательской деятельности (6 лет проработал научным редактором, готовил для публикации один из томов «Археологии СССР» и 5 томов «Трудов 6 Международного конгресса славянской археологии», многолетний член редколлегий журналов «Российская археология» и «Живая Старина»). Имею многолетний опыт полевой археологической деятельности (в том числе более 15 лет как начальник крупной экспедиции). С 1996 г. совмещаю научную деятельность с преподавательской. Подготовил четырех аспирантов, успешно защитивших диссертации.

Работая в экспертном совете ВАК уже довольно давно, считаю в целом деятельность этого органа позитивной, а коллектив, принимающий участие в его работе, достаточно квалифицированным. Отмечу, что в самом общем плане положение дел в академической науке (прежде всего в институтах РАН) представляется мне более благополучным, чем ситуация в вузах и вузовской науке, а в обеих названных сферах - более благополучной, чем в министерствах и ведомствах. Я имею в виду прежде всего проблемы профессиональной квалификации кадров и коррупцию.

Обращаясь к рассмотрению проходящих через наш совет диссертаций и процесса экспертизы, считаю необходимым отметить, в первую очередь, отсутствие случаев, когда эксперты в угоду конъюнктурным соображениям или какому-либо давлению препятствовали присвоению той или иной серьезной научной работе заслуженной степени. Возможно, такие эпизоды имели место в отдаленном прошлом, но на моей памяти их не было.

Скорее можно обвинить наш экспертный совет (и меня в том числе) в излишней мягкости, в поддержке работ, которые следовало бы забраковать. Это явление связано с наследием советской эпохи, когда демократизация научного сообщества сопровождалась понижением планки для квалификационных работ. В результате 20-30% успешно защищенных и утвержденных диссертаций, на мой взгляд, следовало бы отвергнуть. Но мы последовательно переводим «троечников» в «четверочники», и, что еще хуже, - многих «двоечников» превращаем в «троечников». В нашем научном сообществе сложились заниженные стереотипы, причем пытаясь отказать в поддержке той или иной работе, эксперты сталкиваются с вопросом: «Как мы объясним диссертанту и представителям его совета наше решение, если в научной среде стало привычным рассматривать подобные работы как кондиционные?».

Казалось бы, на этот вопрос легко ответить - «мы руководствовались утвержденными нормативными требованиями». Но на самом деле эти требования существуют, но фактически игнорируются и учеными советами, и экспертным советом ВАК. Дело в том, что оставившая свое живучее наследие советская эпоха отличалась любовью к напыщенным рапортам о достижениях и успехах. Соответственно, от докторской диссертации официально требуется, чтобы она решала крупную научную проблему и создавала новое направление в исследовательской деятельности. Не секрет, что среди успешно защищенных докторских диссертаций не более 10% соответствуют этим требованиям. В результате основным критерием добротности докторской диссертации реально оказывается объем вновь вводимого в науку (или по-новому осмысляемого) материала, а для исторических работ также - широта географического и хронологического охвата. Среднестатистический российский доктор наук, каков он есть на сегодняшний день, - не генератор идей и не лидер научного направления, а ординарный научный работник, проявивший достаточные трудолюбие и эрудицию. Подчеркну, что тем не менее, и такой доктор наук - гораздо более солидная научная величина, чем рядовой западный PhD, и нам следовало бы сохранять хотя бы такой уровень. Реальному положению дел более соответствовало бы некоторое снижение требований к докторским диссертациям в инструктивных документах. При этом, возможно, к указанным выше показателям следовало бы прибавить такие требования как «способность готовить аспирантов, а также выступать в качестве эксперта в рамках своей специализации». Иными словами, «на бумаге» следует смягчить излишне высокие требования к докторским диссертациям (коль скоро они вообще не выполняются).

В кандидатских диссертациях часто приходится сталкиваться с заявлением, что рассматриваемая работа является первым подлинно научным исследованием на данную тему (более скромные диссертанты пишут, что научное изучение данной темы было начато их научным руководителем). Такие заявления, равно как и сообщения о том, что данная работа поднимает рассмотрение исследуемого вопроса на «новый уровень», обычно являются не соответствующими действительности декларациями. На необходимость избегать подобных ошибок следует указывать будущим диссертантам; от них должны очищать работы своих учеников научные руководители, а также ученые советы, принимающие диссертации к защите. Отмечу, что мой опыт работы в диссертационных советах свидетельствует об ослаблении внимания научных руководителей к диссертациям их аспирантов. На защитах порой выявляются столь явные огрехи, каких никак не мог бы допустить научный руководитель, если бы он внимательно прочитал диссертацию. Представляется, что подобное отношение научных руководителей к своим обязанностям не должно оставаться безнаказанным.

Говоря конкретно о своей специальности, отмечу, что от начинающего ученого (кандидата наук) в нашей специальности в принципе ожидается: 1) способность самостоятельно проводить полевые исследования и 2) стать экспертом по источниковедческой интерпретации той или иной группы древностей (периодов и территорий, или, скажем, керамики, украшений, оружия). В последнее время вместо этого нам часто предлагают исследования по истории археологической науки. Создается впечатление, что для начинающих кадров трудно выбрать тему, обеспеченную материалом. Между тем новый материал накапливается ежегодно в таких количествах, что с ним не удается справиться существующим научным коллективам. Будет ли соискатель, специализирующийся по историографии, целенаправленно накапливать полевой опыт? Кто и с какими специальными вопросами будет в дальнейшем к нему обращаться? На эти вопросы ясных ответов нет. Кроме того, очевидно, что неправильно защищать подобные темы по рубрикации «археология». Все это должно находить свое место в «истории науки». Точно так же, представляется неправильным, что по специальности «археология» защищаются довольно многочисленные диссертации по геофизическому или палеозоологическому изучению археологических материалов. В диссоветах, где проходят подобные защиты, нет или практически нет специалистов, способных оценить достоинства диссертации, ее специфическую методику и аргументацию. В результате мы получаем дипломированных специалистов по историческим наукам, зачастую незнакомых с азами исторической проблематики. Думаю, что со сходными проблемами встречаются представители других исторических (и не только исторических) наук.

Научная общественность не может оставаться равнодушной к переменам в сфере высшего образования, поскольку именно там подготовляются новые кадры. В этой связи большое недоумение вызывает введение дополнительной ученой (?) степени - магистра. Очевидно, что магистерская диссертация должна быть слабее слабой кандидатской (т.е. совсем ни к чему не пригодной «исследовательской» работой). Вся эта реформа сопровождается широковещательной кампанией, призывающей к превращению студенческих дипломов в полноценные научные исследования. Но это уже чистая демагогия, никак не соответствующая реальности.

В послереволюционные годы и даже в послевоенные, очень многие крупные ученые совмещали исследовательскую деятельность с преподавательской. Отчасти это было связано с нехваткой квалифицированных кадров. Сейчас ситуация иная - в системе вузов решительно преобладают профессиональные преподавательские кадры (как правило сильно уступающие по квалификации академическим ученым). Здесь, как представляется, нужна крупная реформа - необходимо восстанавливать практически разрушенные связи; академическим институтам нужна прямая связь с образовательными центрами, откуда им предстоит получать пополнение.

Деструктивная роль советских традиций особенно сильно проявляется в работах на политизированные, актуальные темы. Здесь были в ходу наукообразная журналистика и политкорректные декларации, подменявшие исследования.

Между тем многие, весьма важные и актуальные темы не могут полноценно изучаться в рамках академической науки до тех пор, пока основной фонд источников по проблеме не будет рассекречен. Если, работая над подобной темой, исследователь пользуется только открытыми материалами, тогда как наиболее важные источники ему недоступны, его исследование не может быть названо фундаментальным, страдает неполнотой. Если он имеет допуск к секретным материалам, недоступным его коллегам и возможным критикам, оппонентам и экспертам, исследование не может считаться академическим, и должно быть отнесено к числу ведомственных. Вышесказанное касается исследований в области международных отношений, или, например, работ, посвященных нелегальной деятельности исламистов наших дней.

Вопрос о защите и экспертной оценке диссертаций требует внимания к соблюдению различных формальных требований. Очень хорошо, что в авторефератах появились такие обязательные рубрики как «новизна», «источниковая база» и т.п. К сожалению, они не всегда раскрываются должным образом (в рубрики включаются данные, не соответствующие заголовкам, или сведения, отмеченные неполнотой). К сожалению, в последнее время нормативные требования к авторефератам диссертаций утратили свою определенность. Когда-то в авторефераты не разрешалось включать библиографию (кроме списка работ самого соискателя по теме); на других авторов ссылались, указывая только фамилию исследователя и год публикации. Теперь встречаются авторефераты, перенасыщенные библиографией (до 1/3 объема); появляются авторефераты с таблицами и иллюстрациями. На мой взгляд, ВАКу следовало бы внести какую-то ясность в вопрос о стандартах оформления авторефератов.

К числу негативных проявлений наследия советской эпохи следует отнести плохое владение рядом диссертантов иностранными языками, а порой пренебрежение зарубежной научной литературой. К сожалению, встречаются даже докторские диссертации, в которых нет или почти нет ссылок на литературу на иностранных языках. Между тем доктора наук по определению должны заниматься фундаментальной проблематикой, и, соответственно, знать базовые зарубежные работы по данному вопросу и смежной проблематике. В кандидатских работах подобный недостаток встречается еще чаще. При этом всегда можно найти работы зарубежных авторов, писавших на сходную тему, или решавших аналогичную задачу на другом материале. К сожалению, и в кандидатских, и в докторских работах нередко встречаются безграмотно оформленные сноски на иноязычные публикации. Особенно часто страдают акцентные знаки в названиях литературы на польском, румынском и прибалтийских языках. К сожалению, многие российские авторы не способны правильно передавать имена и названия работ своих украинских и белорусских коллег. Все это производит соответствующее впечатление на научную общественность этих стран. Полагаю, что диссертанты, научные руководители и ученые советы должны уделять больше внимания устранению подобных погрешностей. Завершая пассаж, посвященный языковым проблемам, необходимо указать, что в экспертный совет не должны поступать работы на ломаном русском языке, в авторской версии, содержащей грубые ошибки. К сожалению, это встречается в ряде работ, подготовленных в Таджикистане. Эти работы должны поступать в ВАК только после профессионального редактирования (за счет диссертантов или представляющих диссертации учреждений).

При рассмотрении работ, в которых рассматриваются проблемы, освещаемые в литературе и источниках на малораспространенных языках, экспертному совету необходима в каждом случае полная информация о языковой подготовке диссертанта. Обращение к обширному корпусу древнерусских переводных текстов, или, например, к деятельности такой фигуры, как Максим Грек, требует от диссертантов, на мой взгляд, основательного знакомства со средневековым греческим языком. Если дело идет об этнографии или фольклоре того или иного народа, необходимо опять-таки указывать, владеет ли диссертант языком (диалектом, диалектами) изучаемого народа или нет.

Мне представляются неоправданно завышенными наукометрические требования, предъявляемые к диссертантам, диссоветам, оппонентам и экспертам. Кроме того, мне видятся в них некоторые перекосы. На мой взгляд, положение, что ученые не должны в списках трудов представлять научно-справочные и учебные материалы вместо научно-исследовательских, в принципе справедливо. С другой стороны, ученый, претендующий на докторскую степень, на широкую эрудицию, должен иметь в списке трудов и такие работы. Если у него их совсем нет, это все-таки определенный минус.

Распространившаяся практика «набирания» необходимых для защиты публикаций в срочном порядке за плату представляется недопустимой. Это откровенная коррупция (в нее прямо или косвенно вовлекаются сами диссертанты, ученые советы и редакции научных журналов). Подобная практика ставит защиты диссертаций в зависимость не от труда и способностей соискателей, а от денег. Полагаю, что все научные издания, открыто берущие деньги за публикации, должны быть исключены из списка ВАК.

Ирина Александровна Хормач - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник ИРИ РАН

1. Какие тенденции можно выделить, наблюдая за потоком диссертаций за последние годы?

1) Поток диссертаций на порядок сократился. Хотелось бы надеяться, что к вопросу о защите любой диссертации стали относиться серьезнее.

2) Стало значительно меньше докторских диссертаций, полностью поглотивших кандидатскую диссертацию того же исследователя. Очевидно, повлиял запрет на самоцитирование, хотя он не касался таких форм использования собственного материала.

3) Научные руководители соискателей ученой степени кандидата исторических наук при подготовке одновременно нескольких аспирантов стали реже предлагать своим ученикам единый шаблон при написании авторефератов.

4) Стало меньше откровенно слабых и беспомощных работ, но возможно, это связано с общим сокращением количества защищаемых диссертаций.

5) Стали гораздо лучше подбираться оппоненты

6) Кандидатские и докторские диссертации стали защищаться при значительном количестве публикаций. Однако объем публикаций большинства соискателей уменьшился пропорционально росту их числа. Подчас соискатель степени доктора исторических наук имеет 15 статей объемом 0,3 - 0,4 п.л. и одну-две монографии в соавторстве. Это очень опасная тенденция.

1. Какие характерные ошибки и недочеты являются характерными как для диссертантов, так и для Диссертационных Советов?

1) Одна из самых распространенных ошибок - неправильная формулировка в Заключении Советов о вкладе соискателя в разработку изучаемой проблемы.

2) Мелкотемье и отсутствие проблемы в формулировке темы диссертации, а следовательно и в самом исследовании. К сожалению, эксперту часто самому приходится додумывать за соискателя, какую же именно проблему он хотел осветить и проанализировать в своем труде.

3) Отсутствие во многих диссертациях грамотного обзора источников. Некоторые соискатели не в состоянии объяснить, чем отличается источник от исторического исследования, а тем более, проанализировать разного вида источники.

4) Недостаточное внимание многих диссертационных советов к составлению одного из важнейших документов защиты - Заключения.

5) Немалое количество авторефератов написано небрежно: нечетко поставлены цели исследования, плохо или слишком кратко изложено содержание диссертации, полностью отсутствуют выводы или подменяются резюме по главам. Такой подход не дает возможности эксперту адекватно оценить кандидатскую диссертацию, так как автореферат - это единственное сочинение соискателя, с которым может ознакомиться эксперт при вынесении своего решения.

1. Какие можно высказать пожелания диссертантам, Диссертационным Советам. Экспертному Совету. ВАК в целом?

1) Установить определенную допустимую норму использования в тексте докторской диссертации уже защищенной кандидатской диссертации соискателя хотя бы 20 %.

2) Ввести правило об обязательной публикации единоличной полноценной монографии (а не брошюры) для соискателя степени доктора исторических наук и 7-8 статей объемом не менее 1 п.л. (вместо нынешней нормы 15 статей без указания нижней границы объема публикации).

3) Дать возможность экспертному совету вызывать соискателей для выяснения таких вопросов, как владение материалом, степень авторства, знание источников и историографии, а также запрашивать тексты кандидатских диссертаций авторов, не проявивших в автореферате глубокого знания предмета.

4) Диссертационным советам следует готовить свое Заключение не по шаблону, а в соответствии с индивидуальными особенностями каждой работы.

Игорь Константинович Кирьянов, профессор (Пермский государственный национальный исследовательский университет)

1. Какие тенденции можно выделить, наблюдая за потоком диссертаций за последние годы?

Сокращение количества докторских диссертаций (в немалой степени из-за требования опубликовать соискателю не менее 15 статей в изданиях, включенных в перечень ВАК);

Увеличение количества кандидатских диссертаций, в которых анализ той или иной проблемы ограничено рамками одной административно-территориальной единицы;

Увеличение количества диссертаций, посвященных самой «горячей» современности.

2. Какие ошибки и недочеты являются характерными как для диссертантов, так и для диссертационных советов?

Отсутствие системного подхода при формулировании научной актуальности, проблемного поля, объекта и предмета, цели и задач исследования, выборе методологии и характеристике источниковой базы - эти разделы во введении во многих случаях сепаратны по отношению друг к другу;

Достаточно часто в докторских, еще чаще в кандидатских диссертациях, при формулировке цели исследования акцент делается на процессе («провести комплексный анализ», например), а не на результате;

Нередко историографический сюжет в диссертациях, особенно кандидатских, носит характер развернутого библиографического описания, а не характеризует процесс приращения исторического знания по исследуемой проблеме, а в диссертациях по отечественной истории просто беда с анализом зарубежной историографии - в лучшем случае ритуально и внесистемно упоминаются одна-две работы;

Во многих диссертациях, особенно кандидатских, методологический сюжет во введении носит ритуальный характер: упоминаются принципы «историзма и научной объективности», хотя, на мой взгляд, историки занимаются интерпретацией исторического процесса, исходя из определенного концептуального подхода. Тот или иной концептуальный подход неразрывно связан с определенными (подчас специфическими) методами и техниками исследования, между тем, в редких диссертациях можно проследить взаимосвязь между концептуальным обоснованием исследования и применяемыми методами, развернутую характеристику конкретных техник исследования;

Едва ли не самое слабое место в большинстве диссертаций (а в авторефератах и подавно) - характеристика источниковой базы исследования. Типология и ранжирование групп источников должны быть связаны с их информативным потенциалом для достижения цели и задач исследования, с избранной методологией исследования, т.е. здесь нет места трафаретному подходу;

Диссертационным советам следовало бы ответственнее походить к подготовке заключений, а не ограничивать свою роль редактированием «рыбы», написанной самим соискателем или его научным руководителем.

3. Какие можно высказать пожелания диссертантам, диссертационным советам, экспертному совету. ВАК в целом?

Диссертационным советам, прежде всего работающим в региональных институциях, меньше перестраховываться в своих требованиях к соискателям и их диссертациям, особенно при отборе оппонентов;

Сократить количество требуемых для защиты докторских диссертаций статей, но обязать соискателей опубликовать полноценную монографию в вузовских и академических издательствах;

Даже при положительном результате экспертизы кандидатской диссертации предусмотреть возможность экспертному совету в своих заключениях обращать внимание на те или иные недостатки (конечно же, в пределах гуманизма);

Хорошо бы подумать о дате «конца истории». Вряд ли инструментарий историка подходит для анализа проблем сегодняшнего дня, в этом случае не получается оглянуться;

Необходимо решить проблему с финансированием деятельности диссертационных советов. Не секрет, что сегодня практически все затраты оплачиваются соискателем, а современные бюджеты большинства вузов просто не позволяют финансировать эту деятельность.